Добыча ярла Бьорка

Резкие окрики прорываются в окутанное дремотой сознание, слишком грубо возвращая меня в реальность. Подскакиваю, испуганно озираясь по сторонам, и в первое мгновение судорожно пытаюсь понять, где я вообще нахожусь. Нос режет от стоящей вокруг затхлой сырости и уже почти привычного густого запаха чужого застарелого пота. На языке кислит из-за ароматов немытых соседей по трюму. И шорох соломы недалеко от меня явственно намекает, что здесь водятся крысы…

Я брезгливо поджимаю под себя босые ступни, выглядывающие из-под подпаленной юбки. Господи, да что ж так не везет-то, а…Прикрываю глаза, беззвучно простонав…

– И ты, ведьма! – гаркает варрав над самой головой, заставляя меня неуклюже подняться, кривясь от побежавших жалящих мурашек по затекшим ногам.

Пригнувшись, ковыляю к открытому люку и, проигнорировав протянутую мне руку воина, я, подтянувшись, совсем не элегантно выползаю на палубу, напоминая самой себе распластавшегося по полу только что выловленного осьминога. Видимо, не только себе, потому как варрав, предлагавший мне помощь, посмеиваясь, отходит и оставляет меня, покряхтывающую и жмурящуюся от утреннего солнца, саму собирать себя в кучу после столь неудобной позы во сне.

На корабле творится настоящий бедлам. Шумно, суматошно и чувствуется, что радостно. Вокруг бодрые мужские голоса, ещё вчера, во время шторма, срывающиеся от тревоги. Низкий раскатистый смех. Снующие воины туда- сюда, таскающие сундуки, шкуры и бочки. И не только они…Проморгавшись и привыкнув к яркому солнцу, я понимаю, что мы причалили уже к длинному деревянному пирсу, ведущему к скалистому берегу, и ладья полна не только воинов, с которыми мы вместе плыли, но и молодых, не виденных мною раньше парней, помогающих выгружать добычу. Все пленники, мои ночные так себе пахнущие товарищи по трюму, были уже согнаны в кучу около узкого накинутого на борт деревянного трапа. Я вижу, как они спокойненько стоят и терпеливо ждут, пока два весело переговаривающихся между собой воина свяжут их в одну цепочку.

Я застываю в нерешительности, глядя на эту картину.

Мне тоже…туда?

Оглядываюсь по сторонам, но Хотборка, моего непосредственного "хозяина", нигде не видно. Остальные же воины мало обращают на меня внимание. Кто-то пару раз даже небрежно толкает, проходя мимо и таща очередной сундук. Уже связанных тем временем пленников гуськом заводят на трап.

Так…а я?

Кое-как поднимаюсь на своих затекших и никак не желающих отходить ногах и торопливо ковыляю за ними.

– Простите…эй…Конвоиры…Или кто вы там? Эй!!!

Не могу сказать, что я сильно привязалась к этим ароматным ребятам, но хоть какие-то знакомые, правда? И вроде как земляки… В моём положении это не так уж и мало…

– Стойте! – догоняю наконец процессию из плененных собратьев и требовательно дергаю одного из сопровождающих воинов за рукав.

– А я?

Мощный варрав медленно поворачивает ко мне голову, всем своим видом показывая, насколько он удивлен моей смелостью.

– Что ты? Ты –ярла, ведьма, – басит в свою белобрысую бороду недовольно.

-Хорошо, а ярл сам где?

Воин хмыкает, смотря на меня сверху вниз и кивает на причал.

– С невестой своей, где ж ему ещё быть после похода, – варрав похабно ржет, поглаживая усы.

Я перевожу взгляд с него на дощатый настил и непроизвольно хмурюсь, разглядев своего «хозяина», целующего в шею какаю-то блондинку с косой до пояса, бритым левым виском, украшенным витиеватой татуировкой, боевым раскрасом, которому позавидовал бы и Чингачгук, и с приличным таким, совсем не женским топором на поясе.

Так…

А это что? Моя теперь «хозяйка»???

Бьорк, словно почувствовав мой взгляд, резко вскидывает голову, переставая облизывать подставленную женскую шею, и быстро выискивает глазами меня в толпе. Щурится то ли от солнца, то ли от необходимости что-то со мной делать и небрежным жестом подзывает к себе. Настолько небрежным, что первая моя мысль- притвориться дурой и сделать вид, что не поняла. Но потом в памяти всплывают события последних пары суток, и я решаю, что я точно не в том положении, чтобы демонстрировать гордость и характер. По крайней мере пока…Надо хотя бы понять сначала, где я, что со мной, и как, черт побери, это исправить, а потом уже ерепениться…Ну, или вообще… Теперь уже никогда…

Тяжко вздохнув и чувствуя себя как минимум рабыней Изаурой, я покорно бреду к хмуро взирающему на меня "хозяину" и его настороженно оглядывающей меня подружке. Учтиво торможу в паре шагов, раздумывая, надо ли кланяться. Решаю, что обойдутся, и просто сцепляю ладони опущенных рук перед собой в знак покорности. Поднимаю ясный, незамутненный разумом взгляд на бесстрастное лицо Хотборка и замираю, делая вид, что не замечаю, как его разукрашенная под спецназовца невеста прожигает меня недобрыми голубыми глазами. Повисает тягостное молчание.

– Бьорк, ты уверен, что она тебе нужна? – с сомнением цедит дама с топором, разглядывая меня словно диковинное животное.

– Пока нет,– ярл равнодушно пожимает плечами, а потом добавляет задумчиво, – но Вейла сказала, что в походе я найду свою судьбу. Возможно…

– Возможно, ты нашел что-то не то или просто ослеп. Это всего лишь гадкая печерка, годная только в рабыни. Сам сказал, что она не смогла даже Ульриху помочь, а ветер усмирять может любая ведьма, – обрывает его блондинка раздраженно и показательно отворачивается от меня, будто я недостойна того, чтобы дольше обращать на меня внимание.

Меня так и подмывает поинтересоваться, почему она так завелась, уж не ревность ли это, но я вовремя прикусываю язык, скользнув взглядом по сверкающему топорику у неё на бедре. Вместо этого быстро перевожу взгляд на ярла, проверяя, какой эффект произвели на него её слова. Хотборк, обнимая одной рукой за талию свою фурию-невесту, продолжает смотреть на меня с той же ленивой задумчивостью.

– Может не смогла, может не умеет, а может просто не захотела, – парирует Бьорк, скользя по мне своими черными глазами.

– Так что может ты и права, Кира, а может и нет…– медленно добавляет он, почесывая свою короткую бородку, – Хочу послушать рыжую сначала, потом отвести её к Вейле. Посмотрим…

-Вейла ушла в горы к духам, – совсем другим тихим и обеспокоенным голосом произносит Кира, рассеянно гладя ярла по рубахе.

– Давно? – Хотборк хмурится, метает в меня последний цепкий взгляд и отворачивается, переводя всё внимание на женщину, прижимающуюся к нему.

– Нет, два дня как, но никто не знает, когда вернётся, – она говорит и одновременно гладит его плечи, а мне вдруг нестерпимо хочется отвернуться.

Хотя бы отвести глаза. Что я и делаю. Опускаю взгляд себе под ноги, внимательно разглядывая дощатый настил, потом перевожу рассеянный взор на берег. Ну долго мне ещё рядом стоять, пока они обнимаются, интересно? Хотборк и эта Кира начинают переговариваться тише, о чем-то своём. Голоса садятся, приобретая интимную хрипотцу, и у меня вспыхивают щеки. Надеюсь, у них тут есть понятие стыда…Ну вот кто его знает, сейчас начнут…прямо здесь. А мне куда деваться? Усилием воли сосредотачиваюсь на раскинувшейся передо мной суше и с интересом начинаю разглядывать место, куда меня привезли.

Не знаю, материк это или остров, но небольшую долину, на которой расположилось поселение варравов, с трех сторон окружают неприступные черные скалы, уходящие под облака, испещренные внизу рукотворными террасами для земледелия и более светлыми змейками троп, созданных человеком. Сама же деревня просто огромная, раскинувшаяся вдоль всего побережья, и наверно здесь считается большим городом. Дома каменные, по большей части одноэтажные, длинные с маленькими тусклыми прорезями окон. Крыши дощатые прямые со спускающимися вниз деревянными желобами. Ближе к берегу строения плотно прилегают друг к другу, но дальше вверх по холмам видны большие одиноко стоящие дома, окруженные частоколами заборов, вспаханной землей и загонами с серыми жмущимися друг к другу овцами. Полотно почерневших крыш немного в отдалении от берега разрывает одна высокая башня посередине, украшенная на конце огромным отлитым из металла, напоминающего по виду бронзу, топором. Интересно, это их церковь?

– Кира!

Зычный окрик подходящего к нам грузного седого воина заставляет встрепенуться не только обнимающуюся рядом парочку, но и меня. Высокий, статный, но с большим круглым животом, подпоясанным веревкой, с невероятно длинной, заплетенной в причудливую косу белой бородой и абсолютно лысый, мужчина останавливается подле меня, раздраженно сверкая глазами из-под нависающих серебристых бровей.

– Добра тебе, Ангус, – тянет Бьорк как-то совсем недобро и медленно убирает руку с талии блондинки.

– Желанной добычи, ярл, – буркает в усы седой и переводит прибивающий к земле взгляд на Киру.

– Не позорь меня, девка…– глухо шипит, подаваясь к ней всем своим грузным корпусом.

– У нас обряд через три луны! О каком позоре ты заикаешься, дядя! – моментально вспыхивает Кира, машинально хватаясь на блестящий топорик на своём поясе.

– Пока не получите слово конунга, не будет тебе обряда, а в свете последних дел…Кто возьмёт тебя, после того, как Хотборк лапал тебя на глазах у всех? – он замолкает, зажевав белый ус, и бросает на Бьорка тяжелый взгляд.

Мой «хозяин» криво усмехается и показательно отступает от блондинки ещё на шаг. Поднимает руки вверх, будто и не думал её трогать. Кира издаёт протяжный раздраженный стон.

– Ангус Белый прав, Кира, иди, – Хотборк кивает невесте в направлении берега, отправляя от себя.

Старик, больше ничего не сказав, резко разворачивается на пятках и грузными быстрыми шагами направляется к берегу. Блондинка обиженно поджимает губы и плетется за ним. Хотборк смотрит им вслед с нечитаемым выражением на лице, а потом, словно опомнившись, оборачивается ко мне.

– Что стоишь, пошли ведьма, поговорить надобно.

Я покорно бреду следом за ярлом, украдкой разглядывая то его высокую фигуру, то место, в которое я попала. Попала…Я чувствую себя Алисой в стране чудес и не могу избавиться от ощущения, что вот сейчас дорогу мне перегородит безумный шляпник. Разве так бывает на самом деле? Что ты попадаешь в самый настоящий другой мир, лишь закрыв глаза. Может я умерла, и это чистилище? В книгах попаданки часто умирают…

– Посторонись! – какой-то дед с доверху нагруженной тачкой проезжается колесом по моей ноге, и я, взвизгнув от боли, резко выплываю из своих размышлений.

– Поаккуратней, Хельга,– хмыкает, не оборачиваясь, Бьорк, шагающий передо мной, – в Унсгарде лучше не зевать.

Я мямлю "спасибо, что предупредил", для себя запомнив, как называется поселение. Вокруг действительно шумно и людно. Сойдя с пирса, на котором Хотборк то и дело и останавливался, чтобы поприветствовать кого-то и крепко обняться, мы сворачиваем на широкую пыльную улицу, идущую вдоль берега, заставленного лодками. Людской гомон переплетается с криками чаек и шумом прибоя в одну нескончаемую какофонию. Запахи рыбы, потных тел и линялой одежды соприкасаются с чистым морским воздухом, рождая неповторимый густой аромат рыбацкой деревни. Мои босые ноги утопают в пыльном месиве дороги, в глазах рябит от непривычных одежд: мешкообразные льняные платья до пола всевозможных оттенков на женщинах, меховые накидки, хоть на улице и тепло, разнообразные передники. На мужчинах штаны и подпоясанные туники более сдержанных цветов. На многих- кожаные куртки простого кроя, не застегивающиеся на животе. И на всех – огромное количество разнообразных татуировок. На лицах, шеях, руках. У некоторых, казалось, так вообще чистого места на теле не было, и страшно было представить, что же там творится под одеждой. Невольно перевожу любопытный взгляд на ярла, бодро шагающего передо мной. У него я видела только одну татуировку – змею на правом боку, уползающую под пояс льняных штанов. По сравнению с остальными варравами, это до неприличия мало. Интересно, почему? Боли боится? Или их тут за какие-то заслуги делают? Мой "хозяин" не заслужил?