Милоа – спасители Эбери. Книга 1. Милоа-разведчица

Здесь путь стал еще сложнее, ведь карабканье по узким тропам разительно отличается от прогулки по лесу.

Мои спутники, несомненно, привыкли к подобным переходам. Они шли легко, но не быстро, видимо, Альв приказал беречь мои силы. Всем на Эбери было ясно, что Милоа изнежены цивилизацией и не приспособлены к ползанью по горам. Землян надо ценить за их умы.

Мне казалось, я неплохо справляюсь, даже когда под вечер рухнула на расстеленное для меня одеяло и, не дождавшись ужина, уснула.

К счастью, еще через полдня пути мы пришли на первую «заставу». По крайней мере, именно такую функцию выполняло это укрытие. Со стороны невозможно было заметить ни глубокую нишу в горе, ни отличный наблюдательный пункт, откуда нас наверняка заметили еще за двадцать минут до прихода.

Нас встретил первый истинный горец, которого я увидела на Эбери. Правда, он не был высоким и плечистым воином с телом, испещренным шрамами. Нет, Кунату (так его звали) было не больше двадцати пяти лет, и он принадлежал уже к поколению «новых» горцев, воспитанных под влиянием приходящих Милоа.

Странно, подумала я, что племена тринианцев так быстро отказались от своих былых традиций и за одно поколение стали совершенно иными людьми… Впрочем, если Милоа, что значит «спасители», стали для них кем-то вроде богов, то дикий народ и вправду мог многое поменять в своем быте по наставлению землян… но не до такой же степени!

Кунат улыбнулся мне, и я разглядела нескрываемое уважение в его взгляде. Вроде бы никакого подобострастия и поклонения заметно не было, куда почтительнее он обращался с Шаманом, что стало для меня еще одной загадкой.

Мы остановились передохнуть, хотя Шальной, ужасно непоседливый мальчуган, тут же умчался «на разведку», а Колка лениво поднялась на наблюдательный пункт, чтобы позволить дозорному спокойно переговорить с Альвом.

Я разглядывала Куната, и невольно в голову приходила мысль, что в этих местах я смогу найти очень мужественных мужчин, один из которых, возможно, станет моим избранником.

Кунат был выше Шамана на полголовы, все его тело для маскировки было окрашено в сероватый цвет, который невероятным образом подчеркивал стальные мышцы и делал дозорного похожим на демона, вылезшего из горных недр.

«Настоящий горец, истинный дикарь! Воин, храбрый и сильный, как зверь – рядом с таким мужчиной все инстинкты обостряются. Но все это примитив, возмутительный примитив! А как насчет ума? Как насчет понимания, доброго сердца, любви? Вот и приходится выбирать между красивым телом и развитым интеллектом! И как прискорбно, что я выберу второе, по велению разума. С другой стороны, никто мне не мешает развлечься и с мужчинами, подобными Кунату! Раз уж угодила в такое место. Да и кто знает, может, удастся найти золотую середину. Ох, о чем я вообще сейчас думаю?»

Странно, что после долгого пути по совершенно незнакомому миру мне в голову полезли мысли о выборе мужчины и физическом наслаждении с местными горцами. Сидя на плоском камне, отшлифованном под стул, я наслаждалась теплым напитком, тут же предоставленным мне Кунатом, и медленно млела под влиянием щекотливых мыслей, бродящих в голове. Вероятно, такова была защитная реакция моего мозга, пытавшегося адаптироваться к новым условиям.

Я старалась не думать о прошлом или о том, стоит ли вообще доверять этим людям, или о том, вернусь ли я когда-нибудь домой. Да, эти вопросы волновали меня, как и каждого, оказавшегося в моем положении (хотя немного было таких, я полагаю). Но пока я не встретилась со своими «сородичами», пока они мне не объяснили саму суть – какой смысл терзать себя? И все же мне было грустно. Я чувствовала себя чужачкой, и не только потому что этот мир был иным. Мое эго негодовало, поняв, что оно ни черта не умеет в этом мире, что я попросту не приспособлена к жизни здесь. И придется всему заново учиться, и конечно же, я буду совершать ошибки… а я ненавидела ошибаться, вернее, какая-то часть меня ненавидела ошибаться и признавать свое неумение делать что-то. Увы, еще в детстве мой мозг усвоил, что нет ничего лучше, чем казаться всезнающей и всесильной. Казаться, ведь быть такой невозможно. И теперь эта привычка часто мучила меня, когда приходилось сталкиваться с чем-то незнакомым. И это притом, что я любила познавать новое!

Собственно, я давно уяснила, что во мне живут две сущности, и я попадаю под влияние то одной, то другой. Моей задачей было стать частью «высшего» существа. Но эго тоже частенько одерживало верх.

Тем временем Альв и Кунат обсуждали какие-то свои вопросы. Я уже заметила ту особенность, что, когда ко мне обращались напрямик, я понимала абсолютно все, но когда эберианцы разговаривали между собой, смысл их речи часто не доходил до меня. Сейчас же, под воздействием усталости, я не поняла ни слова – только тупо смотрела на разукрашенное тело дозорного и блестящие в сумраке глаза Альва.

Наконец Шаман повернулся ко мне.

– Мы пройдем еще несколько переходов (это около мили) вверх, а там, у главной заставы, нам дадут лошадей. От этого наш путь сократится на два дня, и сил больше сохраним. Сейчас можем передохнуть еще минут десять.

Я улыбнулась Кунату. Тот смутился, Шаман вопросительно поднял бровь.

– А какие Милоа попадали к вам до этого? – вдруг спросила я. – Ну, мужчины, женщины, дети?

– Сначала только мужчины. Первая женщина появилась лет сорок назад. На вашей планете она была актрисой и летела с континента на континент, чтобы показать свое мастерство другим народам, но самолет рухнул в морскую пучину. Она так и не узнала причин катастрофы, но ее красотой и талантом были восхищены все жители Триниана. С тех пор всеобщее восхищение Милоа возросло многократно.

– А моего возраста девушки попадались? – продолжала я свой опрос.

Шаман пожал плечами.

– По-моему, три года назад к нам попала девушка, ей было около двадцати. Лично с ней я не знаком, так, слышал. Просто теперь на вашей Земле летать научилась куча народу, когда раньше это могли делать только мужчины. Вот и стали попадать к нам все – от мала до велика.

– И дети попадали?

– Было дело.

Больше Альв ничего не сказал, а взял кружку все с тем же согревающим напитком и уселся прямо на пол ниши, скрестив ноги.

Я же подумала о том, что если даже дети, оторванные от родителей и перепуганные, смогли выжить в этом мире, то мне вообще грех жаловаться.

Ветерок шевельнул мои уже порядком грязные волосы, и Шаман объявил, что пора продолжать путь.

На новом отрезке дороги, немного отдохнувшая и почему-то взбодренная, я начала засыпать Шамана вопросами. Это было еще и дело принципа – отвлечь его от каких-то тайных дум, заявить о себе этому миру и попросту скрыть нарастающие боль и страх.

Не знаю, понимал ли меня Альв, но на вопросы отвечал охотно и подробно, как обычно. Шальной в наш «взрослый разговор» не вмешивался, продолжая следить за окружающим миром, хотя опасность в виде имперцев, кажется, давно миновала.

Колка шла рядом. Тонкая и гибкая, похожая на кошку и в то же время напоминающая хрупкую тростинку, она улыбалась, слушая нашу беседу, но, судя по взгляду, ее мысли иногда блуждали где-то далеко отсюда…

– Откуда на Эбери появились лошади? Я имею в виду, вы, как и земляне, использовали их издревле, как домашний скот? – спросила я у Альва.

– Примерно так. На самом деле, наши лошади немного отличаются от ваших. Названия созвучны в твоем уме, потому что эти животные выполняют у нас в точности те же функции, что в вашем мире лошади.

– Ну, в горах у нас для перевозки людей и вещей используют лам и ослов, в пустыне – верблюдов. Почему же я подумала именно о лошадях, когда ты сказал мне о них? – не унималась я.

– Это уже твое восприятие мира, – пожал плечами Шаман. – Если бы ты была родом из тех мест, где у вас используют ослов или верблюдов, может быть, и не вспомнила бы о лошадях.

– Так значит, ваши лошади – совсем не такие, как наши?

– Я знаю, как выглядят лошади Милоа, – ответил Альв. – Они точь-в-точь как боевые кони имперцев. Наши же лошадки меньше и, как бы это сказать, убористей. Они приспособлены к жизни в горах и обитают здесь так же долго, как в вашем мире, к примеру, горные бараны. Они у нас тоже есть, причем абсолютно идентичны вашим. Так вот, у наших лошадей копыта раздвоены и заострены, чтобы удобнее было передвигаться по каменистой местности, туловище короче, а ноги длиннее, а еще они имеют серый или бурый окрас, для маскировки.

– Вы слышали от землян об эволюции? – решила немного озадачить я Шамана.

– Да, слышал, – тут же ответил он. – Но у нас, горцев, все-таки остались древние поверья о сотворении мира, и ваши «научные» взгляды нам понять не так-то просто. Если ты хочешь сказать, что имперские кони много лет назад пришли в горы и постепенно изменились, приспособившись к окружающей среде, то я не дам тебе точного ответа. Может, так и было…

– Расскажи еще что-нибудь об этом мире!

– Чтобы понять этот мир, стоит месяц слушать рассказы и рыться в древних свитках. Я не смогу тебе поведать и малую долю того, что можно узнать…

– Кстати, о свитках – книги у вас есть? И как вы передаете информацию – пишете или, ну, не знаю, – узелки завязываете?

– Узелки?

– Я слышала, таким способом действовали древние народы индейцев на нашей планете.

– Интересно…

– Знаешь, что я скажу, – вдруг обратилась ко мне Колка. – Наши миры очень похожи. Оглянись вокруг, и все сама поймешь. У нас есть книги, как и у вас, и лошади, и письменность, и красивые одеяния… и оружие – мечи, луки со стрелами. Мы – братья и сестры, пусть вы и опередили нас в развитии на много лет.

– Колка права, – кивнул Альв. – Поэтому тебе можно не тревожиться – все бытовые мелочи можно усвоить и на практике, а окружающий мир…

– Да откуда вы знаете! – с раздражением воскликнула я. – Откуда вам знать, как выглядит наш мир?

– Но твои сородичи рассказывали нам! – воскликнула Колка.

– Какие они мне сородичи? У меня от силы три сотни знакомых по всему миру, может, полтысячи, и большинство из них живет на небольшом клочке земли, в то время как на планете населения шесть миллиардов! Или уже семь – я даже не знаю. Подумаешь, одним миллиардом больше или меньше! И все разделены культурой, традициями, религиями – а вы всех под одну гребенку зачесываете!