Те, Кто Живут Давно. Сердце Рэдмаунта

– Их не всех нашли…

– Генрих, это отвратительно! Почему ты это делаешь?

– Потому что могу! – его губы усмехались, но синие глаза оставались холодными и неподвижными.

– Маккинли присылал мне эти тошнотворные газетные вырезки! Это мерзость!

– Хелена! У нас у всех есть свои слабости. Например, я – одна из твоих, милая, – обворожительно улыбнулся он. – Сколько времени тебе потребуется, чтобы покончить с делами?

– Неужели настолько всё сложно? – удивлённо приподняла она тонкие брови.

– Эмер убедил меня в этом.

– А он признался, что в очередной раз снабдил оружием обе стороны?

– Нет, но не удивлюсь, если так оно и есть, – кивнул он.

– Хорошо. Так. Подожди. Тогда я должна оформить дарственную на дом и землю в пригороде, сделать переводы моим барышням, и отправить деньги в Вену и Неаполь. Так. И нужно оставить письма, – делала она отметки в толстой тетради.

Он смотрел на неё, любуясь, стараясь дышать медленно. Цвета и запахи становились ярче, будто проявлялись, нарастая оглушающей волной. Он не брал в расчёт О’Лири, собака не помеха. У неё сейчас нет любовника. И Генрих будет с ней сначала в купе поезда, потом они отправятся путешествовать в одной каюте на пароходе. Предвкушение удовольствия – не меньшее удовольствие…

Но Вольмер не сдержался, встал и обошёл стол, подойдя к женщине, наклонился к ней с поцелуем, запустив левую руку в рассыпавшиеся без шпилек тонкие волосы. Елена подалась к нему, прячась в объятиях. Только от его прикосновений по всему телу словно искрились тёплые солнечные блики, и кружилась голова. Лишь он касался так, что она на время была готова забыть обо всём и про всех.

Неслышно захлопнулась дверь, скрытая драпировкой. За окном потемнело от набежавших снежных туч, и сырая ледяная негодующая буря обрушилась на серый город.

Глава 5.

Вторая половина двадцать первого века. Две тысячи шестьдесят *** год. Единое государство, Североамериканский Метрополис…

Первое, что он увидел, это белоснежный больничный потолок с датчиком уловителем дыма в центре, второе – кругленькая миловидная блондинка в ярком сиреневом спортивном костюме и с журналом.

– Дайте… – скрипнул Тед, первая же попытка движения отозвалась болью в груди.

Женщина ойкнула, вскочила, нажала вызов медсестры, а потом наклонилась над полицейским.

– Воды дайте! – он чувствовал, как трескается кожа на пересохших губах.

Блондинка подала ему поилку с длинной трубочкой. Какое восхитительное чувство, просто глоток воды, а будто новая жизнь!

– Как вы тут, детектив? Как себя чувствуете? – прибежавшая бодрая медсестра проверила датчики и лекарства в капельнице, вколола что-то новое в переходник внутривенного катетера. Боль сразу отпустила.

– Один мой друг когда-то сказал, если тебе больно, значит, ты живёшь!

– Ваш друг маньяк, Рэдмаунт! – мудро кивнула медсестра. – У жизни есть множество более приятных примет и признаков. Отдыхайте, всё в порядке, врач зайдёт к вам попозже.

Она ушла, а женщина в сиреневом костюме отложила журнал и, смущаясь, подсела поближе.

– Вы меня не знаете, детектив, но я хотела…

– Вы – Тереза Уолш, – чуть хрипло ответил он.

– Как вы догадались? – уставилась на него блондинка.

– Видел фотографию в доме вашей матери. Там было написано «Роза и Тереза». Вы с сестрой очень похожи. Ваши родные в порядке? – Тед старался дышать не очень глубоко, чтобы не тянуло швы на коже.

– Да! С ними всё хорошо, спасибо! Никто не пострадал, и всё благодаря вам! Вы вели себя очень храбро!

– Луиса арестовали?

– Нет, застрелили при попытке оказать сопротивление, – вздохнула женщина и поджала губы. – Он был, в сущности, неплохим человеком. Но больным на всю голову. Надо было с ним раньше развестись!

– Я общался с ним несколько минут, и на вашем месте развёлся бы ещё до свадьбы! – ему было больно улыбаться. Блондинка неуверенно хихикнула.

– Хотела дождаться, пока вы очнётесь, мне разрешили тут. Расскажу маме и сестре, что вы скоро поправитесь. Спасибо вам ещё раз! Вы – хороший полицейский и смелый мужчина! – она легонько пожала ему руку и направилась к дверям, но остановилась, и оглянулась в нерешительности. – А можно я спрошу? Мне Роза рассказывала…. Всё, о чём вы говорили Луису – это правда? Ну, про вашу любимую?

– Решите для себя сами, Тереза, хорошо? – вздохнул Тед.

На следующий день его навестил Тоцкий. Ему извлекли дробь из плеча, легко отделался. А вот Рэдмаунту, как выразился Михаил, Господь дал вторую жизнь, ведь часть заряда почти достала до сердца, и детективу повезло, что машины медиков были уже на месте в момент штурма, и его быстро довезли до госпиталя.

– Ты же мог умереть! Соображаешь?

– Работа у нас такая, Миша! – вздыхал Тед, без особого энтузиазма доедая казённый обед.

– Все под Богом ходим, это верно! – кивнул напарник. – Да что ты всё царапаешься?

– И так-то особо не блистал, – заживающая кожа зудела, жутко хотелось ободрать с себя торчащие нитки швов. – А теперь и вовсе на пляже не раздеться!

– Гляньте-ка на него! – всплеснул крепкими руками Тоцкий. – Он чудом жив остался, а ноет, что торс поцарапали, красоту испортили! Что за хам!?

Тут полицейский вдруг весь подобрался, смутился и покраснел, его белые брови и ресницы стали яркими и заметными. В палату тихо зашла Таня.

– Привет, Тед! Ты как? Мы очень переживали!

– Здравствуй, Таня, всё в порядке. Скоро швы снимут и выпишут. Может быть, даже отпуск дадут.

– Представляешь, к нам приехала Розен, и они вместе с Глэдис сидели и рыдали, пока тебя оперировали!

– Мрак! Боюсь себе это даже вообразить. Но видишь, всё обошлось, так им и скажешь!.. Кстати. Ты принесла мне шоколадку?

– Нет. А тебе можно?

– Не знаю, но очень хочется! – вздохнул Тед.

– Это не аргумент. Я спрошу у врача, сейчас вернусь.

Она чуть улыбнулась и кивнула Тоцкому, тот проводил женщину обалделым взглядом. Потом вспомнил о коллеге на больничной койке, и придвинулся, понизив голос с видом заговорщика:

– Лара звонила пять раз, расспрашивала о тебе.