Мир между нами

Адам сел в кресло у стола.

– У вас замечательная библиотека, – заметил он. – Мечта букиниста.

– Я долго собирал ее. Кстати, у меня есть для вас подарок.

Доктор Мори подошел к книжным полкам и принялся изучать корешки, чуть наклонив голову.

– Ах, вот, – заговорил он и достал одну из книг. – Афродита сказала, что вы искали эту книгу. Она теперь ваша.

Под вытесненным золотым на черном фоне названием «Мирквуд» был изображен женский силуэт. На титульном листе Адам прочел дарственную надпись: «Скромные подарки иногда многое для нас значат». Дальше доктор поставил свои инициалы, за которым следовала аббревиатура M.D.

– Большое спасибо, – поблагодарил Адам. – Я нашел книгу в городской библиотеке, но она была такой старой, что я не хотел брать ее в руки.

– В этом я с вами солидарен. – Вивиан взял вторую рюмку. – Ваше здоровье, мой друг. И еще раз спасибо за то, что пришли. Господин Адамс рассказал вам историю про Париж? Думаю, нет, иначе бы вас тут не было.

Адам, который хотел сделать очередной глоток коньяка, вернул рюмку на стол.

– Я понял. Госпожа Вайс. Мы видели ее в клубе.

Вивиан занял второе кресло, проигнонировав реплику собеседника.

– Я даже не знаю, с чего начать, доктор, – неуверенно заговорил Адам. – Если честно, я не очень уютно чувствую себя со всем этим…

– Но, тем не менее, вам любопытно. Никогда не понимал, почему люди чувствуют себя неуютно, если им хочется что-то сделать. Вы снимаете маску, а не натягиваете ее, Адам. Это освобождает, а не сковывает.

Адам поджал губы. Доктор Мори достал из кармана брюк портсигар и закурил.

– Угощайтесь, – предложил он.

– Нет, благодарю. Я покурю свои.

– Вы так упрямо отказываетесь от того, чтобы получать удовольствие от жизни в чьем-то присутствии. Это меня забавляет. – Вивиан протянул Адаму зажигалку. – Леди, о которой вам рассказывал господин Адамс, звали Беатрис Фабре. И, как вы уже знаете, она была моей пациенткой. Она приходила три раза в неделю на протяжении двух месяцев. Она много рассказывала. А я слушал, слушал, слушал… и влюбился в свою пациентку, господин Фельдман.

Адам потушил недокуренную сигарету и снова наполнил опустевшие рюмки. Доктор Мори благодарно кивнул.

– Разумеется, она ответила мне взаимностью. К тому времени я уже знал, что это, по меньшей мере, нелогично – когда женщина говорит мне «нет». Но тогда меня это не заботило. Я был счастлив. Это чувство… будто что-то внутри раньше было неполным, а теперь стало абсолютным. Вы просыпаетесь с утра с мыслью о том, что вам есть, ради кого жить. Вот так было и у меня. Недолго.

Вивиан взял рюмку, но не торопился делать глоток. Он посмотрел в окно, за которым лил дождь.

– В какой-то момент, – продолжил он, – я будто… как бы это? Потерял контакт с реальностью. Я видел, что она счастлива, и мне казалось, что все хорошо. Что она больше не будет говорить «знаете, доктор, я вчера думала – а зачем мне жить?». И… я что-то упустил. Какую-то перемену в ее состоянии. В тот вечер я возвращался домой от университетских друзей. У одного из них был день рождения, и мы решили справить его в тесной компании. Виновник торжества решил сделать нам сюрприз и подарил каждому по шкатулке, которую вы видели у меня. Когда я вышел от него, лил дождь, но я решил прогуляться – до моего дома было несколько кварталов. В кармане у меня лежало обручальное кольцо, в тот вечер я хотел сделать Беатрис предложение. Я пришел домой, открыл дверь своим ключом и увидел включенный в ванной свет. Удивился – почему она пришла раньше меня? На часах было начало одиннадцатого, а она работала танцовщицей в ночном клубе и приходила домой около часа ночи. Я постучал в дверь ванной, но ответом мне была тишина. Оказалось, что дверь открыта. А дальше вы знаете.

Адам кивнул, не поднимая глаз.

– Тогда я подумал – мне это снится. Я проснусь, и я могу потерять все деньги, мой дом может сгореть, меня могут уволить с работы, но она проснется рядом и скажет: «Почему вы просыпаетесь позже меня, доктор? И почему вы до сих пор не готовы к утреннему сеансу психоанализа?», подразумевая совсем не психоанализ. Я стоял в дверях ванной, пытаясь осознать, что произошло. Я мог ей помочь, нужно было проверить, дышит ли она, попытаться нащупать пульс, сделать хотя бы что-нибудь. Но я этого не сделал. Я повернулся и вышел из квартиры. Я до сих пор вижу это будто со стороны: ночь, мокрый асфальт, ветер, дождь прямо в лицо… а я иду черт знает куда только для того, чтобы идти и не останавливаться. Прихожу на вокзал. Покупаю билет. Сажусь на поезд. И еду туда, куда глаза глядят. Выхожу на случайной станции. Там тоже ночь, правда, нет дождя, хотя довольно прохладно, и я начинаю замерзать, потому что надел плащ, но шарфа не взял. Ухожу с вокзала. Брожу по городу без цели. Час, может, два. В какой-то момент меня уже не держат ноги, и я отправляюсь на поиски отеля. Нахожу отель, снимаю номер. Ложусь спать. Просыпаюсь около полудня и снова пытаюсь осмыслить то, что случилось. И понимаю, что вряд ли получится. – Вивиан закурил в очередной раз. – Вот так я оказался в этом городе, Адам. И все, что у меня было с собой – эта шкатулка и фотография. Беатрис любила фотографировать, купила зеркальный фотоаппарат и сделала несколько снимков. На одном из этих снимков – я, у себя дома. Она отпечатала эту фотографию, а потом прислала мне. Она любила посылать письма по обычной почте. Вы видели эту фотографию на моем письменном столе в больнице. Та, где я с бокалом вина у камина.

Вивиан поднялся, подошел к окну и посмотрел на небо.

– Дождь льет и льет, – сказал он. – Надеюсь, Дита не гуляет по улице.

– Она сказала, что идет по делам.

– Мы повздорили. Мне следовало попросить прощения.

– Вы ее… любите?

Доктор Мори снова занял свое кресло.

– Любовь делает людей эгоистами, Адам. Они хотят, чтобы объект их страсти принадлежал только им. Но в этой жизни нет ни одной вещи, которая бы нам принадлежала. И уж тем более человека, который бы нам принадлежал. Когда мы уйдем отсюда, когда кто-то наверху решит, что мы отжили жалкие несколько десятков лет, с собой мы ничего не возьмем. Так зачем желать чего-то постоянного? Зачем привязываться к одной женщине или к одному мужчине? И, самое главное, зачем требовать привязанности в ответ?

– Да, но вы четыре года живете под одной крышей и спите в одной постели. Только потому, что у вас бывает головокружительный секс?

– А если я скажу вам, что нам нравится делать друг друга несчастными, что вы ответите?

Некоторое время Адам молчал, разглядывая янтарную жидкость в бутылке.

– Вы говорите, что я боюсь делать то, что мне нравится, доктор, – произнес он. – А вы боитесь говорить себе правду.

– В ваших словах есть рациональное звено, мой друг. Но эта правда не сделает меня счастливым. Помните? Я всегда кусаю себя за хвост.

– Вы до сих пор думаете о том, что произошло тогда в Париже. И чувствуете себя виноватым.

– Вы правы.

Адам задумчиво потрепал волосы ладонью и не нашелся с ответом. Доктор Мори посмотрел на него и улыбнулся.

– Давайте поговорим о хорошем. Вы пойдете на бал?

– Да. В последнее время я редко выходил из дома. Но теперь книга закончена, я могу позволить себе развеяться.

– Дита уже замучила меня с вопросами, что бы ей такого надеть. Кстати, вы знаете, что она начала работать над сценарием? Пока что это не ее сценарий, она переделывает роман. Но, думаю, придет очередь и ее личного творчества.

Адам поднял на него глаза.

– Впервые слышу об этом.

– Ну, тогда она сама расскажет вам подробности. И о сценарии, и о самом фильме.

– Вы заинтриговали меня, доктор.

– Это и было моей целью. – Вивиан поднял рюмку. – За новые начинания, мой друг. И за то, чтобы мы чаще прислушивались к нашим желаниям.

Глава седьмая

– Вот документы, доктор. Обход закончен, больные получили лекарства…

– Пациенты, а не больные.

Медсестра прижала к груди папку и посмотрела на Вивиана, сидевшего за столом дежурного врача. Он поднял на нее глаза.