Горизонт сознания

– Очередная безделушка авторства посредственного студентика. Вместо того, чтобы придумать бесшумные виды транспорта, вы придумываете какую-то ерунду. Я бы еще понял, будь это какой-то чип, который, например, может помочь доразвить какие-то доли мозга в случае проблем, да и то – сомнительная идея. Некоторым бы чип для расширения сознания, чтобы понимать, что действительно нужно людям, – хохотнул академик своему соседу, затем вновь посуровел и припечатал Рому взглядом. – Людям надо головой работать. А вам лишь бы воздух за зря сотрясать своими поделками, – в последнем слове сосредоточилось все презрение его слов. – Не принимаю эту вашу бессмыслицу. Всё, свободны.

Победы никто так и не удостоился. Друзья выходили из здания научного центра подавленные и разбитые, а с ними шел и Сергей.

– Как же он достал! – дрожащим голосом цедил автор устройства против аутизма, проходя мимо. – Он каждый год отклоняет мой проект! Жаль, в прошлом году я провалялся в больнице… Чтоб этому Лаковскому самому туда загреметь, – юноша обернулся через плечо, глянув в зал.

– Понимаю, – бесцветным голосом ответил ему Рома. – Я в свой тоже силы, всю душу вложил. Мне в Москве сказали, что это полезная вещь. Говорили, что я действительно внес вклад… Три года я… – он резко умолк.

– Зверствовал он в этот раз, – присоединился еще один участник. – Кстати, парни, ваши проекты – просто бомба! Не слушайте Лаковского.

– Ладно, крепимся, – и, махнув рукой на прощанье, Сергей затерялся в толпе.

Женю охватило сострадание к другу. Бедолага болел за свой проект, подходил к деталям, объездил множество специалистов, и что? Был оплеван и растоптан.

– Это же Лаковский, Ром. Он всегда недоволен.

Пашу бросило в контрастное его веселью состояние. Пусть он ничего и не представлял на суд академика, но получил свою долю впечатлений и теперь был мрачнее тучи, сверкая синими глазами.

– Индюк, – буркнул он.

– Что? – не понял Женя.

– Индюк, говорю, – громче повторил друг. – Откуда только берутся эти люди, которые так… обесценивают труд? Зачем они это делают? В чем смысл?

– Была версия, что он не терпит, когда кто-то лучше него, – с усмешкой поделился Женя, жмурясь на ласковом августовском солнце. – Он ведь сам ничего не создал. Да, он написал кучу трудов, монографии. Но ни одного изобретения не запатентовал.

– Кстати, интересная версия. Хотелось бы узнать, как на самом деле. Но он однажды допрыгается. Кучу раз я слышал, что униженные им ребята грезили изобрести пистолет мгновенного испепеления, – Паша сунул руки в карманы взглянул на Рому.

Их друг задумчиво плелся следом как призрак, на которого был очень похож цветом вечно бледного лица, и только густые русые волосы и звук его шагов выдавали в нем человека.

– Ладно, Ром, – успокаивал его Евгений. – Важно само изобретение, а не реакция на него. Да и тем более, если на него реагируют, значит, оно уже создано не зря. Ты только подумай, сколько слюны он выплюнул на тебя! Многие были просто удостоены обычного «Нет».

– Да я в порядке, – коротко улыбнулся тот, но карие глаза его оставались холодно-грустными. – Такой уж он человек.

– Навлечет на себя гнев этот человек. Ладно, хватит. Предлагаю собраться у меня и сгладить впечатления парой банок пива, – предложил Паша.

Все согласились.

3.

Через час они уже сидели в полутемной гостиной с тремя коробками с пиццей на столе и вдыхали ее сладковато-сырный аромат. Рома рассматривал коллекцию карточек, занимавшую всю стену. В центре коллекции видел плакат со спиралевидным узором: первый слайд презентации о сложном самостоятельном навигаторе. Паша увлекался авиацией и грезил о возникновении сверхскоростного пассажирского самолета, который без пересадок и смены топлива мог бы облететь весь земной шар по экватору за минимальное количество часов. Сам же Павел предпочитал работать с микроэлектроникой, которая могла бы быть полезна для разработки чего-то более глобального: например, для управления таким самолетом. Рома, с улыбкой разглядывая слайд, сразу догадался, кто был дизайнером.

Женя сидел у окна, слушая комментарии хозяина квартиры в адрес очередной карточки из коллекции, и глядел в окно, где рдел закат, а на его фоне высились небоскребы Нового Петербурга, казавшиеся хрустальными из-за множества цветов и главным образом из-за обилия светоотражающего стекла в архитектуре. Квартиры там стоили баснословно.

Почему-то Евгению подумалось, что люди могут страдать не только из-за обилия шума. Вот сейчас где-то за окном гудит дорожная работа. Откуда-то доносятся звуки музыки. Дует ветер, нагоняя на город очередную стаю облаков. А в это же время урбанизация приносит с собой не только избыток звука, но и избыток света. Ежесекундно на человека сыпалось обилие фононов. И вроде бы транспорт стал тише, как и часть бытовой техники, но на улицах расплодилась аудиореклама и тиранила уши людей. Но с тем и бесчисленное множество огней било в глаза, а рекламные борды с мельтешащими картинками беспокоили зрительный нерв.

В детстве Женя любил уединяться в темных местах помещения, ограничивая доступ света в свою маленькую реальность. На вопросы родителей отвечал, что солнце мешает ему думать. А подумать он обожал. Потребность вечно анализировать бытие в деталях привела его, удивительно, не на философский факультет, а в область IT-инженерии, и в качестве дополнительной дисциплины он посещал занятия по электронике вместе с Пашей.

– Я просто надеюсь, что однажды сам буду сидеть там в составе комиссии и возражать этому критикану, – делился в это время Рудин, почесывая пятерней золотистые кудри.

– Как отец отреагировал на твою победу в конкурсе? – вдруг поинтересовался у Жени Рома.