Наваждение

Да и, честно признаться, не только он давно не любил. Не только он. И это сильно утешало, примиряло, так скажем, с судьбой.

– Я бы мог сейчас соврать, придумать что-нибудь, но не буду. Я устал, Ева, поэтому обойдемся без лжи.

Мысленно расхохоталась. Он устал. А я? А мне было… плевать. Псевдо-дракон. Замена тому, настоящему. Забыто-незабытому безумию. Наваждению. Помешательству.

Как же я давно тебя не вспоминала, дракон. Так почему сейчас? Нет. Уходи… Прочь из моих мыслей. Не до тебя.

Сверху вниз взглянула на Оскара Дэвиса, статного высокого мужчину в деловом костюме, с дорогими часами на запястье. Уложенные набок с помощью геля короткие черные волосы, гладко выбритый овальный подбородок с ямочкой. Такой похожий на него… А у него, насколько я помнила, ямочки не было, и именно из-за нее, проклятой, чтобы окончательно не сойти с ума, я и заставила себя полюбить Оскара. И ведь мне казалось, что действительно полюбила. Особенно ? его умные темно-серые глаза с притаившимися на дне хитринками. Сейчас хитринки погасли, дымчатые омуты отражали не трогающий меня холод и равнодушие.

– Обойдемся без лжи, – эхом повторила.

– Именно. Так вот, Ева, ребенок мне не нужен. Ни с тобой, ни без тебя, – по венам будто наждачкой прошлись. Черт. А все-таки немножечко больно. – Аборт – лучшее, что я могу тебе предложить. Точнее, деньги на него. Ты все еще молода. Красива. И далеко не дура. Ты можешь встретить другого мужчину, но с ребенком вряд ли будешь кому-то нужна. Избавься от довеска и живи новой жизнью.

Довеска, значит…

– Тебе самому не противно говорить такие слова? – разглядывая идеальный маникюр, тяну без всяких эмоций.

– Мои слова – всего лишь забота о тебе, Ева. Сама понимаешь, ответственность всегда ложилась на плечи матери этого ребенка.

«Чокнуться, какой заботливый мужчина, не правда ли?» – мысленно усмехаюсь, а вслух со злой иронией вопрошаю:

– А ты и рад, что родился с бубенцами, не так ли?

– Ну… Не могу этого отрицать. Вот что. Раз мы так заговорили, начистоту: Ева, ты никогда не была глупой девочкой, смею надеяться, и сейчас глупить не станешь. Я давно собирался серьезно с тобой поговорить. И раз уж пошел разговор, пора расставить все точки по местам.

М-м-м, как мило. Раз собирался, что же не поговорил…

– У тебя другая, – уверенно говорю ему.

Черные брови удивленно взлетают вверх:

– Как ты узнала? Давно в курсе?

– А я и не знала, – на этот раз смеюсь я. Весело, солнечно, из-за чего мужчине, сидящему напротив меня, становится не по себе. – Только предполагала. Многое говорило об этом.

Да и что там было предполагать? Между нами арктический холод уже больше полугода и безразличие ? около двух. Да, мы старались поддерживать друг друга время от времени, говорить, обниматься, но натянуто, неискренне. Его задержки на работе, ставшие как раз месяцев шесть-семь назад регулярными. Командировки, какие вовсе не положены по его роду деятельности. И многие другие мелочи.

Тем не менее, муж вел себя как ни в чем не бывало, но и супружеский долг уже много времени не требовал. Здесь и не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понимать всю суть ситуации.

– Ты права. Я полюбил другую, – говорит он и с ожиданием смотрит на меня, а я смеюсь. Так полюбил, что продолжал греть постель собственной жене и от близости никогда не отказывался, если просила. Порой и сам того хотел. Полюбил он. Похоже, никто из нас не знает, что такое любить по-настоящему.

Погладила по животику. Мой малыш. Как же так вышло с тобой? О, позволь тебе представиться: Ева Ахмейт, по происхождению американка с русскими корнями, по совместительству ? твоя мама и полная дура.

А как еще меня назвать, если твердо решив чуть больше трех недель назад настоять на разводе с супругом, сама залезла к нему в постель. Так сказать: прощальный секс, как бы по-идиотски это ни звучало. Да-да. Просто прощальный секс. С защитой, чтоб понимали. А обернулось все вот так.

Надо зарубить себе на носу, что ни одна защита не дает сто процентной гарантии, кроме кастрации. Ни одна. Эх. Что тут уже говорить. Все уже сделано.

Скорей всего, этот ребенок просто должен был родиться, а мне по судьбе явно положено стать матерью-одиночкой. Счастливой, несмотря ни на что.

– Нам нужно развестись, – категорично заявляю в один голос с супругом, чем снова его удивляю. На этот раз не очень приятно, раз на симпатичной роже муженька появляется легкая тень недовольства.

– Ну, что ж, так даже лучше, – задумчиво соглашается он, и пока я делаю несколько судорожный глоток воды, ошарашивает новостью, отчего я едва не давлюсь: – Этот дом я перепишу на тебя, считай это подарком тебе как матери моего пока не рожденного ребенка и своеобразными алиментами.

Ух, ты. Надо же, какое благородство. Но, правда, отказываться не собираюсь. По сути, жить мне больше негде. Средств на данный момент хватает, но чтобы снять хорошее жилье, нужно немало времени и сил, а у меня не имелось ни того, ни другого, да и работу никто не отменял. И это я молчу, что мне теперь требуется хорошо и качественно питаться, а уж сколько всего нужно ребенку.

– Спасибо, – сухо киваю.

– Отлично. Документы будут у тебя в течение нескольких недель. Позвоню, когда будет все готово, чтобы ты подъехала в контору. И ты же понимаешь, что звонить или искать меня, а также надоедать потом мне не следует? Мы в расчете, Ева. И да, не вздумай шантажировать ребенком.

Наивный. Мне он теперь точно не нужен. За малыша только обидно. Папа отказался от него, даже не увидев. Глупец.

Тихо фыркаю:

– Вот еще. Но мне от тебя тоже нужны гарантии, что ты через пару лет не заявишься ко мне на порог, требуя встречи с малышом. Составим договор, где ты откажешься от своих прав на него.

Оскар смотрит на меня как на идиотку, но мой ответный взгляд тверд. Говорить он мог все что угодно, но я не первый день на свете живу и знаю, какими могут быть придурками люди.

– Перечитала дешевых любовных романов? – рычит пока еще муж. – Я уже все сказал. Он – указательный палец на мой живот, – мне не нужен!

– Тем более, не должно возникнуть никаких проблем.

– Ладно, – спустя несколько минут молчания выплюнул мужчина. – Будь по-твоему. Мой юрист подготовит нужные бумаги и отправит вместе с бракоразводными. Довольна?

– Более чем.

– Чудно. Рад, что в конечном итоге мы друг друга поняли.

А уж как я была рада.

Муж замолчал, внимательно меня разглядывая. Я на него принципиально не смотрела и надеялась, что он как можно скорее уберется куда-нибудь подальше, раз это теперь мой дом.

Мой дом. Черт. Должно быть приятно, но возникло всего лишь облегчение, что никуда бежать и мыкаться с ребенком в животе по мотелям не нужно будет, по крайней мере, пока.

Краем глаза уловила, как супруг медленно поднялся, бросая:

– Заберу вещи завтра.

– Хорошо.

Уже в дверях он с хорошо улавливаемыми нотками обиды спросил:

– Даже не спросишь, кто она такая?

– Зачем мне это знать? – удивилась, оборачиваясь на супруга. Кто-то явно не остался в полной мере доволен разговором, наверняка мечтал, как я буду валяться у него в ногах, просить пощады и тешить тем самым его кобелиное эго. Не дождется.

– Действительно, незачем. Что ж, ладно, Ева, до встречи.

– Прощай.