Портрет

– Буду счастлив ответить вам на все. Если вы сперва ответите на мои.

– Идёт.

Дэниэль встаёт из-за стола и начинает расхаживать по комнате.

– Где вы нашли мой портрет?

– В поместье моего нанимателя – господина Ришара. Он собирает коллекцию картин и пригласил меня для оценки стоимости имущества.

Дэниэль кивает.

– Какой сейчас год?

– Две тысячи двадцать третий.

Удивленный вздох вырывается из груди мужчины, но он берет себя в руки и лишь поднимает брови.

– Сто пятьдесят три года… – задумчиво произносит он. – Мисс Прайс, расскажите немного о себе, о вашей семье, времени. Обещаю, что после этого удовлетворю ваше любопытство.

Я не знаю, с чего начать свою историю. И решаю начать с самого начала. Я рассказываю ему, что родилась и прожила всю жизнь во Франции. Рассказываю о смерти родителей и о своей приёмной семье. Рассказываю об учебе в Американском университете Парижа на искусствоведа. О путешествиях. О технологиях нового времени. О приезде в Нормандию. О поместье, о Клоде Ришаре, о Матильде и о Дэвиде. Я рассказываю ему всё, что знаю, а он внимательно слушает меня, не перебивая. Когда я заканчиваю монолог, Дэниэль с грустью смотрит в окно и молчит. Проходя секунды, минуты. Он поворачивается и его лицо не выражает ни одной эмоции. Ни удивления, ни интереса, ни испуга. Он принимает сказанное мной, как должное.

– Вы можете задать свои вопросы, – тихо произносит он.

Сперва мысли в голове путаются, но я начинаю с вопроса, которой больше всего не даёт мне покоя.

– Имя Елена Делоне вам о чём-нибудь говорит? – В этот момент понимаю, что застаю его врасплох. Его глаза округляются, а рот слегка приоткрывается. Затем он плотно сжимает губы.

– Да, мы… я знал её. Мы были вместе. Но откуда?..

– Ваш портрет написала она. Тот самый портрет, который привёл меня сюда. Он написан в 1870 году. В год… в год вашей смерти?

– Я погиб на поле боя, в сражение под Мецей, как я уже говорил. Сначала не было ничего, пустота. Но затем… – его взгляд становится пустым. – Затем я очнулся на полу в этом кабинете. Бродил по поместью в поисках кого-либо, кто мог бы дать мне ответы. Но я был один. Тогда я решил выйти на улицу, и не смог… Я не смог покинуть здание, какая-то неведомая сила удерживает меня. Я решил тогда, что это мой личный ад.

– А вы не пытались?… Ну… – я не решаюсь продолжить предложение.

– Закончить своё существование?.. – Он усмехается. – Много раз. И каждый раз я просыпался в своём кабинете невредимым. Что лишь подтвердило мои догадки, что это наказание за мои грехи. Если бы не…

– Дэниэль не заканчивает фразу, продолжение которой я так жду. Он замолкает.

– Если бы?.. – пытаюсь подтолкнуть его я.

– Если бы… – он раздумывает, а затем дергает головой в сторону, отбрасывая какую-то мысль. – Если бы не ваше появление. Оно перевернуло всё, что я знал раньше. В этом нет никакого смысла. Но… но может быть есть шанс? Может быть вы мой шанс на спасение?

Вот оно. Сквозь его холодность и бесстрастность снова пробивается надежда. Надежда на освобождение, на спасение. Человек, заточенный наедине с самим собой многие годы, десятки лет, в этот момент видит во мне свой единственный шанс. Шанс стать свободным. В его голубых глазах читается почти мольба. Безмолвная. Но моё сердце сжимается от этой уязвимости, которой он дал волю. Дэниэль не похож на человека, который готов просить кого-то о помощи. И он не просит сейчас. Но я ясно осознаю, глядя ему прямо в глаза, что не смогу теперь его бросить. Мне нужно постараться выяснить, что происходит. Ведь почему-то именно я смогла переместиться в картину.

Поднявшись с дивана, я подхожу к окну и беру руку Дэниэля в свою в знак поддержки. Разряд тока снова проходит от руки и до самого сердца. Дэниэль удивленно смотрит на меня. Наверное, я перехожу границы, но мне очень хочется дать ему понять, что он не один, больше не один. У меня не получается сразу подобрать нужные слова, но я всё же пытаюсь.

– Я не знаю, во что мы ввязались и не знаю, с чего начать, – с трудом произношу я, – но господин Де Лабом, я обещаю вам, что мы со всем разберемся. Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы помочь вам обрести свободу.

Глава 5

Тогда лишь двое тайну соблюдают,

Когда один из них её не знает.

"Ромео и Джульетта", Уильям Шекспир

Утром следующего дня я просыпаюсь полная решимости найти хоть какую-то информацию о событиях во Франции второй половины XIX века. Поначалу это кажется непосильной задачей, и я не могу сформулировать план действий. Дом кажется непривычно тихим. Матильда накрывает завтрак, ведя себя при этом подозрительно молчаливо, а затем скрывается на кухне. Дэвид уехал по каким-то делам в Париж, а о присутствии господина Ришара в поместье я успеваю забыть. Складывается ощущение, что он не покидает не только свой дом, но и свой кабинет.

После завтрака я иду в сад, так как утренняя прогулка уже успела войти у меня в привычку. Какое-то время сижу в беседке и раздумываю над своими дальнейшими действиями. В интернете можно найти всё, что угодно… ну, почти всё. Плюс я точно знаю, что в доме есть библиотека с редкими экземплярами, будет не лишним покопаться в книгах. Жалко, что я не могу рассказать об этом кому-то ещё, чтобы меня не сочли сумасшедшей. Эту битву мне придется выиграть самостоятельно. Дополнительным препятствием становится отсутствие у меня времени, ведь так или иначе, первоначально я должна заняться своей непосредственной работой.

Почти до четырех вечера я составляю каталог ценностей, которые находятся в галерее, постоянно борясь с желанием навестить Дэниэля. Перед моим уходом вчера вечером я обещала вернуться, как только найду хоть какие-то зацепки. Тем не менее необъяснимое чувство каждый раз притягивало мой взгляд к полотну, как будто я хотела убедиться, что он здесь, на месте, никуда не исчез.

– Интересно, оценил бы ты мой сегодняшний наряд… – пробормотала я, мельком взглянув на свой короткий приталенный сарафан в цветочек. – "Вас едва ли можно назвать дамой", вот наглец!

Диалог с Дэниелем проигрывался в моей голове снова и снова. Мне казалось, что я должна была сказать что-то другое, задать другие вопросы, рассказать о себе другие вещи. Слишком занятая самобичеванием, я не замечаю, как дверь в галерею открывается, и вздрагиваю, когда вижу Дэвида на пороге.

– Боже мой! – Я хватаюсь за сердце. – Вы меня так напугали!

Дэвид смеется.

– Простите меня, но вы так увлеченно рассматривали занавески, что я не решился вас прервать. Как продвигается работа?

– Продвигается… – уклончиво отвечаю я. – Хотела уточнить у вас информацию об одном экземпляре. Что вам известно об этом портрете?

Дэвид смотрит на картину у стены с изображением Дэниэля, а затем переводит взгляд на меня.

– Увы, не больше, чем вам. Разве только то, что картина досталась господину Ришару при покупке поместья. Она висела раньше в его кабинете, а затем я перенес её сюда. Её ценность не слишком велика. Автор – женщина, что, конечно, редкость, но о других работах художницы ничего не известно.

– Понятно. Я хотела ненадолго отправиться в библиотеку, возможно, я смогу найти там кое-какие исторические справки.

– Вероятно. – Дэвид откидывает с лица выбившуюся прядь волос. – Я вас провожу, если вы не против.

Библиотека оказывается просторным помещением, в котором хранится не менее тысячи книг. Найти что-то конкретное здесь будет нелегко, но у меня впереди целый вечер. Я осматриваю предстоящий фронт работ, когда Дэвид спрашивает:

– Не хотите завтра съездить в город? Со мной и моими друзьями. – Он с надеждой смотрит в мои глаза. Ну как я могу отказать.

– С радостью, после семи?

– Я за вами заеду. До завтра, Стейси!

Распрощавшись с молодым человеком, я беру в руки ноутбук и начинаю искать информацию о Елене Делоне, но не нахожу хоть чего-либо соответствующего моему запросу. Просидев не меньше часа в интернете, сдаюсь и решаю немного побродить между книжными шкафчиками. Большинство полок содержат романы, философские трактаты и книги по психологии, но через пятнадцать минут я добираюсь до отдела с мемуарами. Несколько полок занимают истории жизни и дневники великих людей от Наполеона до Анны Франк, но на нижней полке я обнаруживаю несколько неподписанных тетрадей. Все они в кожаных переплетах и перевязаны шнурком. Открыв первую в стопке, вижу страницу, где аккуратным почерком выведена дата "18 февраля 1870 года". Затаив дыхание, начинаю читать.

"Не передать словами мое воодушевление после сегодняшнего бала. Мадам Дюваль была столь щедра, что предложила мне сопроводить её на торжество, устраиваемое в честь возвращения со службы её племянника – господина Шерро. Я и представить не могла, что мой вечер окончится так, но это случилось. Я влюбилась. Влюбилась. Так странно писать это, ведь совершенно не возможно, чтобы мы были вместе. Господин Де Лабом – граф и будущий наследник…"

Сердце пропускает удар. "Де Лабом". Я опускаюсь на пол прямо между книжными полками и продолжаю читать.

"…я же происхожу из семьи мелких торговцев, но я уверена, точно уверена, что он почувствовал то же самое. В самом начале он не замечал меня, всё больше флиртовал с дебютантками, но во время одного танца я попала с ним в пару, наши взгляды встретились, и я почувствовала, что больше уже не смогу от него оторваться. Он пригласил меня еще на два танца, а затем мы проговорили весь остаток бала в стороне ото всех. Я никогда не встречала такого красивого, харизматичного и умного молодого человека, который к тому же обладает потрясающим чувством юмора. Глупо надеяться на новую встречу. Нам так и не удалось условиться, так как мадам Дюваль почувствовала себя неважно, и мы в спешке покинули бал. Но если судьба будет ко мне благосклонна, а я буду молить об этом Бога каждый день, она сведет наши пути снова."