В плену своих эмоций

ГЛАВА 7

Полина

Пять дней.

Пять дней Полина работала как проклятая. Спала по четыре часа, ела на ходу – бутерброды из автомата, кофе из картонных стаканчиков. Правила файлы до тошноты, до рези в глазах. Каждую запятую проверяла трижды. Каждую цифру сверяла с первоисточником, дважды перепроверяла формулы.

Никаких ошибок. Никаких срывов. Никаких эмоций.

Матвей хотел робота? Получил.

Она сидела в переговорной, глядя в экран ноутбука, и старалась не думать о том, как три дня назад он смотрел на её губы. Как воздух между ними звенел – высокой, натянутой нотой. Как она почти задохнулась от желания, чтобы он наклонился ближе, перешёл черту, разрушил эту чёртову дистанцию.

Но он не наклонился.

Он отстранился. Как всегда.

– Полина Викторовна, прекрасная работа! – голос Замятина вырвал её из мыслей, как толчок в спину.

Она подняла взгляд.

Он сидел во главе стола, широко улыбаясь. Довольный, расслабленный, откинувшийся на спинку кресла, как король на троне. Рядом – его заместитель, пресс-служба. На другом конце – Матвей. Прямая спина, скрещённые руки, каменное лицо, которое ничего не выражало.

– Спасибо, Олег Викторович, – ответила Полина ровно.

– Нет-нет, серьёзно. – Замятин откинулся ещё дальше, сцепил пальцы на животе. – Я вижу, вы учли все замечания. Это профессионализм. Вот что я ценю в людях.

Его взгляд скользнул по ней – медленно, оценивающе, как по товару на витрине. Задержался на декольте.

Полина почувствовала, как сжимается желудок.

– Матвей, ты хорошо её воспитал, – продолжил Замятин, не отрывая взгляда от неё. – Раньше она была дикая кобылка. А теперь – послушная. Мне нравится.

Полина сжала ручку сильнее, чувствуя, как пластик трещит под пальцами.

Матвей не ответил. Просто смотрел на Замятина. Лицо пустое, как маска.

– Хорошо, – Замятин хлопнул ладонями по столу, – проект утверждён. Запускаем со следующей недели. – Он встал, поправил дорогой пиджак. – Мне нужно срочно ехать на встречу. Матвей, свяжемся завтра?

– Конечно.

– Отлично. – Замятин обошёл стол, остановился возле Полины. Слишком близко. – Полиночка, вы останетесь на минутку? Мне нужно кое-что уточнить.

Полиночка.

Полина почувствовала, как мурашки пробегают по коже – холодные, противные.

– Я тоже остаюсь, – сказал Матвей, не двигаясь с места.

– Не нужно, не нужно. – Замятин махнул рукой, как мухе. – Это мелочи. Не буду отвлекать вас по пустякам. Полина справится.

Матвей посмотрел на неё. Секунда. Две.

Полина видела, как что-то мелькнуло в его глазах – вопрос? предупреждение? – но не успела понять.

Потом он встал.

– Хорошо. Полина Викторовна, я буду в кабинете.

Он вышел. Дверь закрылась с тихим щелчком.

Полина осталась наедине с Замятиным.

Его заместитель собрал бумаги, торопливо, как будто здесь стало нечем дышать, пошёл к выходу.

– Олег Викторович, увидимся завтра, – бросил он и исчез, будто его здесь никогда не было.

Тишина.

Замятин обошёл стол, сел на край, рядом с ней. Слишком близко. На расстоянии вытянутой руки.

Полина почувствовала запах его одеколона – тяжёлый, удушливый, дорогой, как всё, что он носил.

– Полина, – он улыбнулся, и улыбка была слишком широкой, слишком уверенной, – я хотел сказать, что вы действительно большая молодец. Вы так выросли профессионально за эти недели. Матвей вас прямо отшлифовал.

– Спасибо, – Полина попыталась отодвинуться, но стул упёрся в стену.

– Знаете, – он наклонился ближе, и она увидела капилляры на его носу, расширенные поры, – я думаю, нам стоит обсудить детали кампании. Без лишних ушей. В более… неформальной обстановке.

Сердце ухнуло вниз, как в лифте.

– У нас всё расписано в стратегии, Олег Викторович…

– Полина. – Его рука легла ей на плечо. Тяжёлая, липкая, горячая. – Я говорю о рабочем ужине. Сегодня вечером. Ресторан, хорошее вино, спокойный разговор. Без Матвея и его вечного контроля.

Полина замерла.

Его рука скользнула ниже – по спине, медленно, уверенно, как будто у него было право.

– Что скажете? Я жду вас в восемь. «Терраса», знаете такое место?

Она не могла дышать. Внутри всё кричало: уйди, оттолкни его, скажи нет, вырвись, ударь, сделай хоть что-то.

Но она не могла.

Это клиент. Это пять миллионов контракта. Это проект, который она тащила две недели на своих плечах, не спала, не ела, исправляла двадцать пять придирок.

Если она откажет – он обидится. Если он обидится – сорвёт сделку. Если сделка сорвётся – Матвей убьёт её.

– Олег Викторович, я…

Дверь распахнулась.

Замятин резко убрал руку, как обжёгшись.

Матвей стоял на пороге. Костюм идеальный, галстук затянут, волосы зачёсаны назад, но в глазах что-то горело. Что-то опасное, тёмное, что Полина видела впервые.

– Извините, что прерываю, – голос был ровным, но под ним скрывался лёд, – я забыл папку.

Он прошёл к столу, взял папку, которую точно не забывал. Полина видела – он вышел без неё специально.

Посмотрел на Замятина. Потом на неё.

– Полина Викторовна, вы закончили?

– Я… да…

– Отлично. – Матвей повернулся к Замятину. – Олег Викторович, если у вас есть вопросы по проекту – обращайтесь ко мне. Полина сегодня вечером занята. Аналитика по медиа-каналам, срочная работа.

Замятин нахмурился.

– Матвей, ты что, пасёшь её?

– Я управляю проектом, – ответил Матвей спокойно, – и распределяю нагрузку. Полина Викторовна загружена до конца недели.

– Ну ладно, ладно. – Замятин поднялся, поправил пиджак, разгладил воротник. – Значит, в другой раз. Полиночка, я позвоню.

Он вышел, и дверь закрылась за ним с глухим стуком.

Полина сидела, сжимая подлокотники кресла, и старалась унять дрожь в руках.

Матвей стоял у стола, глядя на дверь. Спина напряжена, челюсть сжата так, что под кожей проступали желваки.

– Матвей Александрович, я…

Он резко обернулся.

– Что это было?

Полина моргнула.

– Что?

– Что. Это. Было. – Он шагнул ближе. – Вы флиртовали с клиентом?

Кровь прилила к лицу – горячая, обжигающая волна.

– Я не флиртовала!

– Нет? – Он подошёл ещё ближе. – Тогда почему его рука была на вашей спине?

– Потому что он положил её сам! – Полина вскочила. – Вы думаете, мне это понравилось?

– Я думаю, вы не остановили его.

Она не поверила своим ушам.

– Вы серьёзно? – Голос дрожал. – Вы обвиняете меня?

– Я спрашиваю, почему вы позволили клиенту нарушить границы.

– Потому что я не знала, как отказать! – крикнула она. – Потому что он клиент! Потому что вы весь проект трясли меня за каждую ошибку, за каждую чёртову запятую, и я боялась сорвать сделку!

Матвей молчал. Смотрел на неё. В глазах что-то менялось – гнев сменялся чем-то другим, чем-то, что Полина не могла назвать.

– Он приглашал вас на ужин? – голос стал тише, опаснее.

– Да.

– И вы собирались идти?

– Я не знаю! – Полина провела руками по лицу, чувствуя, как пальцы дрожат. – Я не знала, что делать. Если я откажу – он обидится. Если обидится – разорвёт контракт. А вы… вы меня уволите.

Тишина была оглушающей.

Матвей смотрел на неё, и Полина не могла прочитать его лицо – оно было закрыто, как сейф, но в глазах что-то горело.

Потом он шагнул вперёд.

Полина попятилась.

Спиной наткнулась на стену.

Он подошёл вплотную. Ладони упёрлись в стену по обе стороны от её головы. Она оказалась в ловушке – между ним и холодным бетоном.

– Матвей…

– Если вы хотите продать себя ради сделки, – прошептал он, глядя ей в глаза, – назовите цену. Я заплачу больше, чтобы вы этого не делали.

Полина не могла дышать.

Он был так близко. Она чувствовала тепло его тела, запах кедра и чего-то ещё – мороза, свежести, мужского парфюма. Видела каждую ресницу, каждую тень на его лице, каждую складку на воротнике рубашки.

– Я не продаю себя, – выдохнула она.

– Тогда почему вы боитесь отказать ему?

– Потому что боюсь вас!

Слова вырвались сами. Полина замерла, поняв, что сказала.

Матвей не двигался. Смотрел на неё. Секунда. Две.

– Вы боитесь меня? – голос был странным. Хриплым. Сломанным.

– Да. – Она подняла подбородок, встретилась с ним взглядом. – Вы контролируете каждый мой шаг. Придираетесь к каждой запятой. Вы сделали так, что я боюсь дышать, чтобы не совершить ошибку. И теперь вы обвиняете меня в том, что я не знала, как отказать клиенту, который решил, что я – доступна?

Он молчал.

Полина почувствовала, как глаза наполняются слезами. От злости. От обиды. От того, что накопилось за пять дней.

– Я не флиртовала с ним. Я никогда не флиртовала. Мне было противно от его прикосновений. – Голос дрожал. – И вместо того, чтобы меня защитить, вы обвиняете.

– Полина… – он начал, но она перебила.

– Вы хотели робота? Получили. Но не обвиняйте меня в том, что я не умею защищаться, когда вы сами отучили меня сопротивляться.

Тишина.

Матвей смотрел на неё. В его глазах что-то сломалось – Полина видела, как трещина пробегает по ледяной маске.

– Я не хотел…

– Что вы не хотели? – Она смотрела ему в глаза, не отводя взгляда. – Вы не хотели, чтобы я боялась вас? Поздно. Вы не хотели, чтобы я стала послушной? Вы добились своего.

Он закрыл глаза. Выдохнул – долго, как будто выдыхал боль.

Когда открыл – в них была такая боль, что Полина почувствовала, как сжимается сердце.

– Я не хотел, чтобы он прикасался к вам, – прошептал он. – Когда я увидел его руку на вашей спине, я хотел сломать ему пальцы. По одному. Медленно.

Сердце Полины пропустило удар.

– Что?

– Я хотел войти и вырвать вас из его рук. Хотел сказать ему, что вы не его. Что у него нет права прикасаться к вам. – Он наклонился ближе. Их губы оказались в миллиметре друг от друга. – Но у меня тоже нет этого права.

Полина не могла дышать.

Его взгляд упал на её губы. Задержался. Она видела, как расширяются его зрачки.

Она видела, как он борется с собой. Как напрягается челюсть. Как дрожат руки на стене – едва заметно, но она видела.

– Матвей…

Он резко отстранился.

Отошёл на шаг. Два.

Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, провёл рукой по волосам, растрепав их.

– Идите домой, Полина Викторовна, – сказал он, не глядя на неё. – Вы свободны.

Полина стояла у стены, пытаясь унять дрожь, которая начиналась где-то в груди и расходилась по телу.

– А аналитика? – спросила она тихо. – Вы же сказали Замятину, что я занята.

– Не было никакой аналитики. – Он наконец посмотрел на неё. – Это была ложь. Чтобы он оставил вас в покое.

Что-то сжалось в груди Полины – тёплое, болезненное.

– Почему?

Он молчал долго. Смотрел на неё, и она видела борьбу в его глазах.

Потом ответил:

– Потому что я не дам ему прикоснуться к вам. Никому не дам.

Он развернулся, пошёл к двери.

– Матвей, – позвала она.

Он остановился. Не обернулся. Стоял спиной, напряжённый, как струна.

– Я не боюсь вас, – сказала Полина тихо. – Я боюсь того, что вы заставляете меня чувствовать.

Секунда. Две.

Дверь открылась.

Он вышел.

Полина осталась стоять в пустой переговорной, прижав руку к груди.

Сердце билось так сильно, что, казалось, сейчас вырвется – выпрыгнет из рёбер, упадёт на пол, будет биться у её ног.

Он почти поцеловал её.

Почти.

И она не знала, что хуже – то, что он не сделал этого.

Или то, что она так отчаянно этого хотела.

ГЛАВА 8

Полина

Три дня.

Три дня тишины.

Полина стояла перед турникетом, прикладывая пропуск второй раз. Красный сигнал. Отклонено.

– Попробуйте ещё, – буркнул охранник, не отрываясь от телефона.

Она приложила карту снова. Красный. Пик.

– Не проходит, – сказала она, стараясь не выдать раздражения, которое кипело внутри.

Охранник поднял взгляд, недовольно вздохнул, взял пропуск из её рук.

– Стрельцова Полина Викторовна, – прочитал он вслух. – Так, секунду…

Он начал долго тыкать в компьютер. Полина стояла перед турникетом, чувствуя, как за спиной собирается очередь. Слышала вздохи, шуршание сумок, нетерпеливое постукивание каблуков по мраморному полу.

– Не понимаю, – охранник нахмурился. – В системе пропуск активен, но турникет его не видит. Может, глюк.

– Отлично, – выдохнула Полина.

– Сейчас позвоню начальству…

– Не надо. Просто откройте мне вручную.

Он пожал плечами, нажал кнопку. Турникет открылся с противным металлическим скрежетом.

Полина прошла, игнорируя взгляды за спиной – любопытные, осуждающие.

«Изгой», – мелькнуло в голове.

Лифт полз наверх невыносимо медленно. Она смотрела на своё отражение в зеркальной стене. Тёмные круги под глазами. Бледное лицо, которое казалось прозрачным под холодным светом ламп. Строгая блузка, которую она гладила этим утром дважды, потому что не могла заставить руки перестать дрожать.

Он не звонил.

Не писал.

Три дня – ни слова.

После той сцены в переговорной Полина ждала… чего-то. Объяснений. Извинений. Хотя бы взгляда, который сказал бы: «Я здесь».

Но Матвей исчез.

Не физически – он был в офисе каждый день. Она видела его спину в коридоре. Слышала голос из-за закрытой двери кабинета. Но для неё он стал призраком – присутствующим и недосягаемым одновременно.

Все письма – через Ингу.

Все поручения – через корпоративную почту.

Все встречи – без неё.

Седьмой этаж. Двери открылись с тихим звоном.

Полина вошла в опенспейс. Несколько человек подняли головы, бросили быстрые взгляды, тут же вернулись к экранам. Атмосфера была плотной, как будто воздух застыл.

Её рабочее место было в дальнем углу, возле окна. Она повесила сумку на спинку кресла, включила компьютер.

На столе – чистота. Никаких записок, никаких файлов, никаких следов её вчерашней работы.

Полина открыла почту.

Семнадцать писем. Шестнадцать из них – рассылки, уведомления, спам. Одно – от Инги.

«Стрельцова, планёрка в 10:00. Конференц-зал. М.Державин»

Она посмотрела на часы. 9:47.

Тринадцать минут.

Полина встала, пошла к кофемашине. Налила себе эспрессо – обжигающий, горький, почти чёрный. Сделала глоток, обожгла язык.

– Полин, привет, – раздался голос за спиной.

Она обернулась. Лена из бухгалтерии. Круглое лицо, добрая улыбка, мягкие глаза. Они иногда обедали вместе в столовой на первом этаже.

– Привет, – ответила Полина.

– Как дела? – Лена включила кофемашину, выбирала капучино. – Давно не виделись.

– Работы много.

– Да, я слышала… – Она замялась, глядя на кнопки машины. – Слушай, если что, я всегда готова поболтать. Ну, если тебе нужно выговориться.

Полина посмотрела на неё внимательнее.

– Спасибо, Лен.

Она забрала кофе, сжала плечо Полины на секунду – тепло, по-дружески, как спасательный круг, – и ушла.

Полина осталась стоять, сжимая пластиковый стаканчик в руках.

«Я слышала».

Что именно она слышала?

Планёрка началась ровно в десять.

Полина вошла в конференц-зал последней. Все места уже заняты: Инга справа от Матвея, заместитель директора, три руководителя отделов, пресс-секретарь. Стол был заставлен ноутбуками, чашками кофе, блокнотами.

Она села в конце стола.

Матвей стоял у доски, спиной к ней. Белая рубашка, тёмно-синий жилет, идеально подогнанный по фигуре. Плечи прямые. Волосы гладко зачёсаны назад, ни один волосок не выбивался.

Он повернулся.

Посмотрел на всех. На Ингу. На замдиректора. На пресс-секретаря.

На Полину – нет.

Взгляд скользнул мимо, как будто на её месте сидел пустой стул. Как будто она была невидимкой.

– Итак, – начал он ровным голосом, – проект «ТехноСинтез». Контракт подписан, работа началась. Первый этап – медиа-сопровождение запуска нового производственного цикла.

Он кликнул пультом, на экране появилась презентация. Знакомые слайды. Знакомые цифры.

– Инга Сергеевна подготовила график публикаций. – Он кивнул Инге. – Прошу.

Инга встала, прошлась к доске. Улыбка уверенная, движения плавные, как у телеведущей. Она говорила о каналах, таргетинге, цифрах охвата.

Полина слушала вполуха, чувствуя, как внутри разгорается злость – горячая, жгучая.

Это была её стратегия. Её идеи. Её цифры, которые она считала до трёх ночи.

Инга просто переписала презентацию, заменив имя в углу слайда.

– Вопросы? – спросила она, оглядывая зал с довольной улыбкой.

Полина подняла руку.

Инга посмотрела на неё с удивлением. Матвей – нет. Он смотрел в ноутбук, как будто экран был самым важным в мире.

– Да, Полина?

– Вы планируете публиковать материал в отраслевых СМИ, – начала Полина, стараясь говорить спокойно, – но сегмент B2B требует другого подхода. Нам нужны кейсы, экспертные мнения, технические детали. Я подготовила альтернативный план, который…

– Следующий вопрос, – перебил Матвей, не поднимая глаз.

Полина замерла.

Он даже не посмотрел на неё.

– Но я ещё не закончила, – сказала она тише.

– Вы закончили, Полина Викторовна. – Теперь он поднял взгляд. Холодный, пустой, как лёд. – Если у вас есть предложения, отправьте их по почте. Сейчас мы обсуждаем утверждённую стратегию. Следующий вопрос.

Тишина была оглушающей.

Полина чувствовала взгляды коллег. Любопытство. Жалость. Злорадство – она видела его в глазах пресс-секретаря, который отвернулся, пряча улыбку.

Инга улыбалась открыто.

Полина опустила руку. Сжала кулаки под столом так, что ногти впились в ладони.

– Если вопросов больше нет, – продолжил Матвей, – переходим к организационным моментам. Завтра инспекция производства. Выезд в шесть утра. Едет…

Он замолчал. Взгляд скользнул на Ингу.

– Инга Сергеевна и я. Вернёмся к вечеру. Все остальные – в обычном режиме.

Инга просияла, как лампочка.

– Хорошо, это всё. Расходимся.

Все встали. Стулья задвигали, зазвучали голоса, шуршание бумаг.

Полина сидела, не в силах пошевелиться.

Матвей собрал бумаги, вышел первым. Инга – следом, кидая Полине торжествующий взгляд через плечо.

– Полин, – тихо сказала пресс-секретарь, проходя мимо. – Держись.

Она коснулась плеча Полины и ушла.

Полина осталась одна в пустом зале, глядя на чёрный экран проектора.

«Ты закончила».

Не предложение. Меня.

Обед Полина пропустила.

Сидела за компьютером, слепо глядя в таблицы, не видя цифр. В голове крутилось одно: «Почему?».

Почему он так с ней? Что она сделала?

Она сказала ему правду. Сказала, что боится не его, а того, что он заставляет её чувствовать.

И он решил уничтожить это. Уничтожить её.

В половине третьего зазвонил внутренний телефон.

– Стрельцова слушает.

– Полина Викторовна, зайдите ко мне. – Голос Инги. Сладкий, вкрадчивый, как мёд с ядом.

Полина повесила трубку, встала.

Кабинет Инги был на том же этаже, но в другом крыле. Стеклянные двери, белые стены, минимализм, как в журнале. На столе – идеальный порядок, ни единой лишней бумажки.

Инга сидела за компьютером, печатала. Когда Полина вошла, она подняла взгляд, улыбнулась – широко, по-кошачьи.

– Присаживайтесь.

Полина осталась стоять.

– Что нужно?

– О, сразу к делу. – Инга откинулась на спинку кресла. – Мне нравится. Итак, Матвей Александрович поручил мне передать вам новую задачу.

Она достала из-под стола стопку папок. Толстых, серых, пыльных, пахнущих старой бумагой. Положила на стол между ними.

– Архив. – Инга постучала пальцем по верхней папке. – Нужно оцифровать отчёты за прошлый год. Отсканировать, внести в базу данных, сверить с электронными версиями.

Полина посмотрела на стопку. В ней было не меньше двадцати папок, каждая – сантиметра три толщиной.

– Это работа для стажёра, – сказала она ровно.

– Это работа, которую поручил вам Матвей Александрович. – Инга улыбнулась шире. – Он сказал, что вам нужно поработать над вниманием к деталям. Вот отличная возможность.

Полина сжала зубы.

– Когда срок?

– К вечеру завтрашнего дня.

– Это невозможно.

– Тогда вам придётся задержаться. – Инга встала, обошла стол, остановилась рядом с Полиной. Слишком близко. – Полина, вы же понимаете, что сейчас ваше положение… шаткое. Вам стоит постараться. Показать, что вы готовы работать в команде. Без истерик. Без конфликтов.

Она так близко наклонилась, что Полина почувствовала запах её духов – сладкий, удушливый, навязчивый.

– Вы можете уйти в любой момент, – прошептала Инга. – Написать заявление. Никто не будет вас удерживать. Но если вы хотите остаться… придётся смириться. С новыми правилами.

Полина посмотрела ей в глаза.

– Я справлюсь с задачей.

– Отлично. – Инга отступила. – Забирайте папки. И да, Полина… Матвей Александрович сейчас очень занят. Пожалуйста, не беспокойте его по пустякам.