В плену своих эмоций
Прислушалась.
Тишина. Вода больше не шумела. Он вышел из душа.
Она подняла руку. Замерла.
Стучать?
Сердце колотилось так громко, что она была уверена – он слышит его сквозь дверь.
Полина постучала. Тихо.
Пауза.
Потом – шаги. Медленные.
Дверь открылась.
Матвей.
Она не могла дышать.
Он стоял на пороге. Полотенце на бёдрах. Белое. Низко. Вода стекала по груди, по животу. Волосы мокрые, зачёсаны назад.
И шрамы.
Белые линии на загорелой коже. Одна – через рёбра, косая. Вторая – на боку, короткая, рваная.
Она смотрела на них, не в силах оторвать взгляд.
Следы катастрофы.
Той самой аварии.
– Полина? – Его голос вырвал её из ступора.
Она подняла глаза. Он смотрел на неё тяжело, темно. Напряжённо.
– Я… у меня… – Она сглотнула. – Телефон разрядился. Зарядка в машине. Можно… можно ваш?
Он молчал секунду. Две.
Потом кивнул.
– Заходите.
Полина шагнула внутрь. Его номер был точной копией её. Та же убогость. Тот же холод.
Но его запах заполнял пространство. Кедр. Мороз. Чистота.
Матвей прошёл к тумбочке, взял зарядку, протянул ей.
– Держите.
Она взяла. Их пальцы соприкоснулись.
Искра.
Полина ахнула тихо.
Он замер.
Они стояли, не двигаясь. Пальцы касались друг друга. Взгляды встретились.
Его глаза были тёмными. Полными чего-то голодного, опасного.
Он сделал шаг вперёд.
Она не отступила.
Они были в миллиметре друг от друга. Она видела капли воды на его груди. Видела, как напряглись мышцы живота. Видела шрамы вблизи – белые, неровные.
Его рука поднялась – медленно, дрожа. Почти коснулась её щеки.
Полина перестала дышать.
– Полина… – прошептал он хрипло.
Она подалась вперёд. Совсем чуть-чуть.
Его глаза потемнели ещё больше.
Потом он резко отстранился. Сжал руку в кулак. Прижал к бедру.
– Уходи, – выдохнул он. – Быстро.
– Матвей…
– Сейчас же! – Он отвернулся, спиной к ней. Плечи напряжены. – Выйди. Закрой дверь. И не открывай. Даже если я постучу.
Она стояла, не в силах пошевелиться.
– Полина, пожалуйста, – голос надломился. – Уходи. Пока я могу остановиться.
Она развернулась. Вышла в коридор.
Дверь захлопнулась за её спиной.
Полина осталась стоять в пустом коридоре, сжимая зарядку в руке.
Ноги не держали. Она прислонилась к стене. Потом медленно сползла на пол.
Холодный линолеум. Тишина. Завывание ветра за окном.
И его голос за дверью. Глухой. Хриплый:
– Запрись, Полина. И не открывай. Даже если я постучу.
Она прижала ладонь к двери.
Он был там. В метре. Один. Мокрый. Полуголый.
И хотел её так же отчаянно, как она его.
Полина закрыла глаза, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Не от боли. От этого невыносимого желания, которое разрывало изнутри.
Она встала. Вернулась в свой номер. Закрыла дверь на замок.
Легла на кровать, прижав руки к груди.
За стеной – тишина.
Потом – глухой удар. Кулак об стену?
Она вздрогнула.
Ещё один звук. Тихий. Задавленный.
Стон.
Боли или желания – она не знала.
Полина закусила губу, чтобы не закричать.
Тонкие стены.
Она слышала всё.
И не могла ничего сделать.
Только лежать в темноте, слушая его дыхание за этой картонной преградой, и чувствовать, как горит всё внутри.
Он не придёт.
Она не пойдёт.
Но утром всё изменится.
Потому что после этой ночи она больше не сможет притворяться, что между ними ничего нет.
Эта метель заперла их здесь не просто так.
Она заставила их признать правду.
Они хотят друг друга.
Отчаянно.
Безумно.
Запретно.
И рано или поздно эта стена рухнет.
Полина чувствовала это всем телом.
Буря была не только снаружи.
Она бушевала внутри них обоих.
И ей было всё равно на контроль, на правила, на страх.
Она требовала выхода.
И Полина не знала, что произойдёт, когда это случится.
Но знала одно:
Она больше не хотела сопротивляться.
Она хотела сгореть.
ГЛАВА 11
Матвей
Он не спал.
Всю ночь лежал в темноте, глядя в потолок, слушая её дыхание за стеной.
Каждый вздох. Каждое движение. Каждый скрип кровати.
Матвей знал, что она тоже не спит.
Знал, потому что слышал, как она ворочается. Как встаёт. Как ходит по комнате.
Картонные стены.
Проклятые, тонкие стены.
Когда он ударил кулаком в стену – один раз, резко, чтобы не выбежать и не выбить её дверь, – он услышал, как она ахнула.
Потом тишина.
И Матвей знал: она сидит там, прижавшись к двери, так же как он прижался к стене со своей стороны.
Метр. Одна картонная преграда.
И пропасть.
Он задавил стон, сжав зубы до боли.
«Запрись. И не открывай».
Он не мог ей доверять.
Потому что не доверял себе.
Утро пришло серым и тихим.
Метель стихла. За окном белый мир – сугробы, засыпанные крыши, чистое небо.
Матвей встал в шесть. Холодный душ. Бритьё. Костюм. Всё как обычно.
Контроль.
Но руки дрожали, когда он застёгивал запонки.
В семь он спустился в столовую.
Полина уже сидела за столом. Одна. Чашка чая перед ней. Лицо бледное, круги под глазами.
Она подняла взгляд, когда он вошёл.
Секунда. Две.
Потом отвела глаза.
Матвей сел напротив. Молча.
Официантка принесла завтрак. Яичница, тосты, кофе.
Они ели в тишине.
Он чувствовал её присутствие всем телом. Видел, как она держит чашку. Как кусает тост. Как облизывает губы после глотка чая.
«Стоп».
Матвей отвёл взгляд. Сосредоточился на своей тарелке.
– Дорогу расчистили, – сказала она тихо.
– Знаю.
– Когда выезжаем?
– Сейчас.
Пауза.
– Хорошо.
Она допила чай. Встала.
– Я заберу вещи. Встретимся у машины?
– Да.
Она ушла, не оглядываясь.
Матвей остался сидеть, сжимая вилку в руке.
«Всё под контролем».
Всё нормально.
Просто доедь до Москвы. Развези её домой. Вернись к работе.
Забудь эту ночь.
Забудь, как она стояла в его номере, глядя на него этими огромными глазами. Забудь, как он почти коснулся её лица. Забудь этот запах, это тепло, это безумное желание…
«Стоп».
Он встал резко, швырнув салфетку на стол.
Контроль.
Только контроль.
Машина была засыпана снегом.
Матвей методично счищал его щёткой. Капот. Крыша. Багажник. Стёкла.
Полина стояла рядом, кутаясь в пальто, держа свою сумку.
– Могу помочь, – предложила она.
– Не нужно.
Он обошёл машину, проверяя шины. Давление. Протектор. Всё нормально.
Открыл капот. Проверил уровень масла, антифриза, тормозной жидкости.
Всё в порядке.
Матвей захлопнул капот.
– Садитесь.
Они сели. Он завёл мотор, включил обогрев. Подождал, пока прогреется.
Трасса была расчищена, но обочины – сплошные сугробы. Снег лежал плотно, укатанный.
Он выехал осторожно. Медленно.
Руки на руле. Взгляд на дороге.
Контроль.
Первый час – тишина.
Абсолютная.
Матвей вёл машину, держа скорость девяносто. Не больше. Дорога скользкая. Чёрный лёд под снегом.
Полина сидела, глядя в окно.
Он чувствовал её напряжение. Видел, как она сжимает руки на коленях.
– Матвей Александрович, – начала она тихо.
– Не надо.
– Что не надо?
– Говорить. – Он не отрывал взгляда от дороги. – О том, что произошло. Или не произошло. Просто… молчите.
Пауза.
– Хорошо.
Тишина снова.
Но она звенела. Давила. Разъедала изнутри.
Матвей сжал руль сильнее.
«Ещё сто пятьдесят километров. Всего ничего».
Просто доедь.
Это случилось на сотом километре.
Матвей ехал по средней полосе. Скорость сто. Дорога прямая, широкая.
Впереди – грузовик. Тяжёлый, медленный.
Он начал обгон. Перестроился влево.
И в этот момент грузовик резко затормозил.
Не плавно. Резко.
Матвей среагировал мгновенно. Нога на тормозе. Руль влево.
Но дорога была скользкой.
Машину повело.
Задняя ось пошла вправо. Он корректировал – руль влево, газ, снова руль.
Полина ахнула.
– Держитесь! – рявкнул он.
Мир закрутился. Белое. Серое. Грузовик мелькнул сбоку.
Матвей выруливал. Каждая мышца напряжена. Каждый инстинкт обострён.
Машину развернуло на сто восемьдесят. Он ушёл на обочину. Колёса зарылись в сугроб.
Удар. Резкий. Но не сильный.
Потом тишина.
Они стояли. Мотор заглох. Лобовое стекло – в снегу.
Матвей сидел, сжимая руль, не в силах пошевелиться.
– Матвей? – Голос Полины. Дрожащий. – Вы в порядке?
Он не ответил.
Не мог.
Перед глазами мелькали образы.
Другая машина. Другая дорога. Крики. Визг тормозов. Грохот металла.
Мама кричит. Папа не слышит. Он кричит в ответ.
«Ты никогда меня не слушаешь!»
«Потому что ты истеричка!»
Руль дёргается. Машину заносит.
Столб.
Удар.
Тишина.
– МАТВЕЙ!
Он вздрогнул.
Полина схватила его за плечо, тряся.
– Матвей, вы слышите меня?
Он посмотрел на неё. Не видя.
– Мне нужно выйти, – выдохнул он хрипло.
Матвей толкнул дверь. Вывалился наружу. Снег по колено.
Воздух. Ему нужен воздух.
Он обошёл машину. Руки тряслись. Ноги не держали.
Матвей упал на колени у переднего колеса. Схватился за металл.
Холодный. Реальный.
Но он не мог дышать.
Грудь сжимало. Сердце билось так быстро, что казалось, сейчас выскочит.
Перед глазами темнело.
Авария. Кровь. Тишина.
Он не спас их.
Не успел.
Они умерли, потому что не смогли контролировать эмоции.
И он…
Он почти потерял контроль сегодня.
Почти.
Руки скользнули по металлу. Он сползал вниз.
– Матвей!
Полина. Она бежала к нему. Упала на колени в снег рядом.
– Матвей, дыши! – Она схватила его за плечи. – Посмотри на меня!
Он не мог. Не видел её.
Видел только прошлое.
– МАТВЕЙ! – Её руки на его лице. Тёплые. Настойчивые. – Ты здесь. Со мной. Мы живы. Слышишь? Мы живы!
Матвей моргнул. Её лицо проявилось сквозь пелену. Бледное. Испуганное. Но твёрдое.
– Дыши, – она расстегнула ему верхнюю пуговицу рубашки, ослабила галстук. – Медленно. Вдох. Выдох.
Она взяла его руку. Прижала к своей груди.
– Чувствуешь? – прошептала она. – Моё сердце. Оно бьётся. Я живая. Ты живой. Мы здесь. Сейчас.
Он чувствовал.
Тепло её тела через ткань. Ровный ритм сердца под ладонью.
Реальность.
Матвей вдохнул. Резко. Болезненно.
Потом ещё раз.
Легче.
Ещё.
Пелена начала рассеиваться.
Он смотрел на неё. Она держала его руку на своей груди. Другой рукой гладила его волосы.
– Вот так, – шептала она. – Молодец. Дыши. Я здесь.
Матвей закрыл глаза. Прислонился лбом к её плечу.
Она не отстранилась.
Обняла его. Крепко. Так, что он чувствовал каждый изгиб её тела.
Они сидели в снегу. На обочине трассы. Посреди нигде.
И она держала его.
Пока его мир рушился.
Он не знал, сколько прошло времени.
Минута. Пять. Десять.
Матвей пришёл в себя постепенно.
Дыхание выровнялось. Руки перестали дрожать. Сердце замедлилось.
Он отстранился. Медленно.
Полина отпустила его, но не отодвинулась. Смотрела внимательно.
– Лучше?
Он кивнул.
Голоса не было.
Она встала, протянула руку. Матвей взялся. Она помогла ему подняться.
Они стояли, не отпуская рук.
– Прости, – выдавил он хрипло. – Прости, что ты это видела.
Она покачала головой.
– Не извиняйся.
– Но…
– Ты живой человек, Матвей. – Она сжала его руку сильнее. – Это нормально. Бояться. Терять контроль. Быть слабым. Это нормально.
Он смотрел на неё, не веря.
Она не испугалась.
Не осудила.
Не отступила.
Она осталась.
Что-то сломалось внутри. Тихо. Окончательно.
– Пойдём в машину, – сказала она мягко. – Отогреешься. А потом решим, что делать дальше.
Матвей кивнул.
Они вернулись в машину. Он завёл мотор. Обогрев на максимум.
Сидели в тишине. Тепло медленно заполняло салон.
– Это была не первая авария, – сказал он вдруг.
Полина повернулась к нему. Молча слушала.
– Восемь лет назад. Мои родители. Они погибли в автокатастрофе. – Матвей смотрел на руль. Не на неё. – Они ссорились. За рулём. Эмоции вышли из-под контроля. Папа не справился с управлением.
Тишина.
– Я приехал в больницу. Опознать тела. – Голос был чужим. Механическим. – Врач сказал: «Если бы водитель был спокоен, они бы выжили». Всего несколько секунд. Но он потерял контроль.
Он замолчал.
Полина не говорила ничего. Просто взяла его руку. Сжала.
– С тех пор я знаю: эмоции убивают. – Матвей наконец посмотрел на неё. – Если ты не контролируешь себя – ты теряешь всё. Всех, кого любишь.
Её глаза наполнились слезами.
– Матвей…
– Я не могу позволить себе чувствовать. – Он сжал её руку. – Потому что если я начну – я не смогу остановиться. И всё рухнет.
Она покачала головой.
– Нет. – Голос твёрдый. – Это не так. Эмоции не убивают. Они делают нас живыми. А контроль… он тебя душит, Матвей. Ты задыхаешься под его тяжестью.
Матвей молчал.
Она наклонилась ближе. Взяла его лицо в ладони.
– Ты выжил сегодня не потому, что контролировал машину. Ты выжил, потому что отпустил. На секунду. Доверился инстинкту. Себе. – Она смотрела прямо в глаза. – И мы живы. Оба.
Он не мог дышать.
Она была так близко. Её руки на его лице. Её запах. Тепло.
– Полина…
– Я не боюсь твоих эмоций, – прошептала она. – Я боюсь, что ты убьёшь себя, пытаясь их задушить.
Что-то внутри треснуло. Окончательно.
Стена, которую он строил восемь лет, дала первую трещину.
Матвей закрыл глаза. Прислонился лбом к её лбу.
Они сидели так, не двигаясь.
Дыхание смешалось. Тепло перетекало из одного в другого.
– Я думал, ты испугаешься и убежишь, – прошептал он. – Когда увидишь меня… таким.
– А я осталась.
– Да.
– И буду оставаться. – Она отстранилась, глядя ему в глаза. – Каждый раз. Когда тебе будет плохо. Когда ты будешь терять контроль. Я буду рядом.
Матвей смотрел на неё. На это упрямое, сильное, безумно красивое лицо.
И понял.
Он пропал.
Окончательно. Безвозвратно.
Она проникла сквозь все стены. Увидела его настоящего. Сломанного. Испуганного.
И не отвернулась.
Больше не было смысла бороться.
Потому что он уже проиграл.
Ей.
Себе.
Этому чувству, которое разрывало грудь.
– Спасибо, – выдохнул он.
Она улыбнулась. Слабо. Грустно.
– Не за что.
Матвей завёл машину. Аккуратно выехал из сугроба.
Они поехали дальше. Медленно. Осторожно.
Но всё изменилось.
Она видела его слабым.
Он видел её сильной.
И эта метель, эта авария, этот приступ – всё это разрушило последние преграды.
Он не знал, что будет дальше.
Но знал одно:
Он больше не мог притворяться, что между ними ничего нет.
Потому что она спасла его.
Не от аварии.
От самого себя.
И он был ей за это благодарен.
И ужасно напуган.
Потому что теперь он зависел от неё.
А зависимость – это потеря контроля.
Но в её руках это было не страшно.
Это было похоже на свободу.
И он не знал, как с этим жить.
Но хотел попробовать.
ГЛАВА 12
Полина
Понедельник.
Полина стояла перед входом в бизнес-центр, не решаясь сделать последний шаг к стеклянным дверям. Казалось, будто прозрачные створки выросли в высоту и ширину за одну ночь, превратившись в глухую, холодную стену, через которую её никто не ждал и не звал. Она смотрела на свое отражение в стекле: бледное лицо, потемневшие от недосыпа глаза, шарф сбился набок. Женщина на стеклянной поверхности казалась чужой.
Вчера был снег.
Мысль вспыхнула так ясно, что морозный воздух перед зданием словно наполнился белыми хлопьями. Полина почти физически ощутила, как метель снова накрывает машину белой пеленой, как ветер трясёт кузов, а снаружи – ни одного огонька, только клубящаяся, плотная белизна. Перед внутренним взглядом всплыли его руки – крупные, сильные, в тот момент удивительно беспомощные и дрожащие в её ладонях. Его лоб, тяжело прижатый к её лбу, будто он пытался через это прикосновение ухватиться за реальность, не провалиться окончательно в свою боль. Тесное пространство машины, пропитанное теплом их дыхания, слабым запахом его парфюма и чем-то ещё – хрупким, невыносимо интимным.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: