Полый шар

Не касаясь их стопами.

Смотри, мы поем едва дальше,
Чем они способны услышать.

Мы устаем и находим
спасенье внутри деревьев:

они – наши родные твердые.

Мы тоже вросли
в этот провал
всеми корнями
по самое горло.

Мы тоже лежим,
укрытые отчаянием
будто друг другом
по самое темя.

Мы, будто те, лежащие,
тянемся навстречу дуновению,

и выпадаем из своего дупла.

Рука

В голубом цветении руку свою нахожу.
Такой пропажей была!
Безрукий ходил и смущенный отсутствием я
Ущербностью пятипалой
Одетый как влажным стыдом

Таким вот я был, и таким больше быть не хочу.

В цветении голубом обнаружил он руку свою.
Такой был недостающий!
Без тела лежала я в свете цветочном
В отдельность тюремную
Заключенная будто умерло время

Такой я была, и такой больше быть не хочу.

Отставленный циферблат,
Пропитанная земля,
Черное, будто небо, будто земля,
Развернись:

Зрачки отражают вращение голубое.

Значит, течение прочно,
Как десять пальцев двурукого,
Зрачковые отражения,
Цветение голубое.

Пусть же, нашедшие руки свои,
Идущие по течению,
Целые невозможно,
Бесстыжие и свободные,

Пусть же они,
Пусть же они —
будут.

Плод

За столами вечерними нищие глина сухая их кожа
Места всем не хватает
Нищие трутся боками стучат как пустые кувшины
Плечи их острые пальцы указки стальные

Мне страшно, мой повсеместный, дай встать и уйти.

Бок, другого касаясь, трещит
Трещины в самую полость уходят
Трещины – нити времен
Нити прошедшего нити

Конца им не видно в будущем самом глубоком

Мне кажется будто внутри клубок заплетается
Страшно мне дай же встать и уйти

У меня есть такое внутри
Когда его называют
Оно выходит как плод и дарит и дарит

И дарит и дарит и дарит
Пока называют

А после уходит в возможность в самом молчании дышит
Чтоб выйти и отданным быть

Дай мне отдать этот тихий главный молчащий
Его дарил я и раньше

Ибо вот – недарители: нищая полая глина
Острые плечи пальцы указки стальные
Паутиной набитые лопающиеся от удара
Указательной сталью