Сквозь топь и туман

Глава 14

Два сердца

Перед вечерним обходом Илар заглянул в хмельную избу, прихватив с собой несколько сладких хлебов с сушёными ягодами, предварительно завернув их в мягкие белые полотенца. Такая оплата всегда принималась едва ли не охотнее монет, и можно было выменять не одну порцию медовухи, а то чего крепче.

В медовуху ему всё-таки подлили браги, даже просить не пришлось, и после первой кружки в голове расползся такой же туман, какой опускался на болота. Даже за стенами хмельной избы и за разговорами было слышно, что сегодня за околицей поднимается вой.

Скребутся, твари, да внутрь попасть не могут.

Выпив столько, чтобы ноги ещё держали, но совесть унялась, Илар двинулся в сторону дома, не обращая внимания на оклики знакомых.

Отец ещё днём уехал в город за мукой. Предлагал и Илару, но тот отказался – пускай отец ищет других помощников, а оставлять дом и больную мать наедине с чародеями никак нельзя.

Матери, к слову, лучше не становилось. Илар уже приучал себя к мысли, что скоро они с отцом останутся вдвоём – хмурая, молчаливая, неправильная семья, которой год назад сломали хребет, а теперь окончательно растащили по кускам.

Соболь, Сип и Лыко стояли у забора, а Боярышник уже дожидался около входа. Илар мрачно открыл им дверь, сам первый вошёл внутрь, показывая, как лучше пройти между мешками с мукой, которые занесли в сени, спасая от сырости.

Дверь в пекарскую он запер на замок, чтобы не было соблазна заглянуть и туда. Вряд ли чародеям понадобились бы закупленные на торгу продукты – всё же скорее забирали то, что производили тут же, в деревнях, но было бы худо остаться без орехов, сушёных ягод и дорогого изюма. Отцу уже не скажешь, чего докупить, а это означало бы, что до следующей поездки на торг пришлось бы печь только самые простые безыскусные хлеба, а с них и выручка крохотная.

Лыко тут же приметил сундук у входа в комнату и поднял крышку. Илар потёр горячий лоб, растрёпывая волосы. Злость уже начала вскипать где-то под ключицами, даже хмель не затмевал её, но надо бы как-то смириться. Раз так положено, значит, положено. Он не станет затевать драку в родном доме, да ещё и при больной матери.

– Ого! Ты посмотри! – Лыко развернул платье Мавны – праздничное, она его давно не надевала. Жёлтое, как цветы пижмы, с широким расшитым поясом. Платье было куда больше, чем нынешняя Мавна, – сейчас бы утонула в нём, если бы надела.

– Не трожь, – шикнул Илар.

Лыко прищёлкнул губами и ухмыльнулся, показывая дыру на месте выбитого зуба.

– Чья красота такая? – Он обернулся по сторонам. – Не мамкино. Больно по-девичьи выглядит. Что же ты, парень, сеструху-красавицу от нас прячешь? Так я ведь найду…

Лыко бросил платье Соболю, и тот убрал вещь в мешок. Лыко метнулся дальше, в комнату, и стал заглядывать в каждый угол, под скамьи и за печь.

– Красавица, выходи! Чего прячешься?

– Нет её, – рявкнул Илар. – Ушла.

– Куда это? – обернулся Лыко через плечо.

– Замуж пошла в другую деревню. Не найдёшь уже.

– Так а приданое что не забрала с собой? Врёшь, чую.

Лыко схватил с полки ларец – там хранили какие-то специи, но использовали настолько редко, что даже не держали под рукой, – и кинул Соболю. Тот поймал на лету и спрятал к платью.

– Не зверейте, – предупредил Боярышник. Он, как обычно, тенью стоял в углу, ничего не трогал и не брал, молчаливо блестел белыми глазами и слушал разговоры, изредка недовольно кривя рот. – Наверх.

Лыко будто бы только и ждал команды: кинулся по лестнице на второй ярус, и Илар бросился за ним, оттолкнув Сипа.

– Ох ты ж! – Первым делом Лыко вошёл в покои Мавны. Тут всё оставалось таким, каким было в день её ухода: заправленная постель с расстеленным цветастым платком в ногах, столик с тёмным зеркальцем, подарком отца; даже крышка большого сундука оставалась открытой. Илар сухо сглотнул. Нужно было хотя бы навести порядок, чтобы казалось, что тут уже давно никто не живёт.

Лыко по-пёсьи повёл носом и ухмыльнулся.

– Сдаётся мне, ты, парень, врёшь. Чую, пахнет девкой. Духа-ами всякими.

Он подошёл к столику и рывком выдвинул ящик. Загремели склянки с духами и мазями – раньше, когда Раско был с ними, Мавна очень любила душить запястья и за ушами. Илар ворчал: душно, мол, от тебя пахнет, как от лавки со сладостями, а она смеялась. И щёки у неё тогда становились румяные-румяные, пухлые, как два яблока…

Лыко схватил несколько склянок и сунул Соболю в мешок.

– Вот это возьмём. Матушку порадуем или девчонок Желны. А может, тут кто-нибудь на них позарится? – Он мерзко причмокнул губами. – Видел я одну. Черноволо-осая. Глядишь, и легла бы со мной за пару таких вещиц. Как думаешь, парень?

Лыко с таким вызовом посмотрел на Илара, что у него не оставалось сомнений: говорит про Купаву, видел их вчера вместе. Илар заскрежетал зубами, изо всех сил сдерживаясь.

– С тобой и за целый сундук золота не ляжет.

– А ты, стало быть, проверял уже?

Боярышник шагнул к Лыку и хлопнул по плечу.

– Всё, довольно, идём отсюда.

Лыко дёрнулся, будто отгоняя муху.

– Погоди, пусть Сип хоть запишет, что тут у них ещё напрятано. Полные закрома небось в этой девичьей опочивальне. Где сестра-то, говоришь? Уж недавно ушла, чую. И вещиц столько оставила. Неужто прячется? Краса-авица?

Лыко заглянул под кровать, а потом, глумясь, и под крышку сундука.

– Слышал старшего? – рыкнул Илар. – Проваливай. Не твой дом. У тебя никакого нет. Бродишь от деревни к деревне.

Лыко побледнел, ухмылка сменилась оскалом. Медленно поднеся пальцы к груди, он зажёг на ладони алый огонь.

– Дом твой деревянный, парень, – прошипел он. – Как и вся ваша деревенька. Тряпок тут много. Им заняться – что мне моргнуть. Не успеешь на помощь позвать, как всё ваше жилище полыхать будет. А знаешь, как горит мука? Пш-ш-ш! – Лыко хлопнул в ладоши, и огонёк взорвался снопом искр, которые погасли, долетев до пола. В плетёном коврике остались крошечные дырки с обугленными краями.

– Ты не посмеешь грозить моей семье. – Илар шагнул вплотную к Лыку, едва не касаясь грудью его груди. Лыко был ниже и совсем худой, юркий, но вблизи от него исходило ощущение необъяснимой силы. Илара это не пугало – если бы не Боярышник, он прямо сейчас разбил бы ухмыляющееся лицо о крышку сундука.

– Иначе ты станешь грозить мне?

Боярышник снова хлопнул их обоих по плечам и хмуро указал на лестницу.

– Я сказал, идём. И чтобы в моё отсутствие никаких стычек не было. Лыко, ты знаешь, что Матушка Сенница не щадит нарушителей. Илар, я могу рассчитывать на твоё благоразумие?

Илар неохотно кивнул и отошёл. Покровители, ну почему уехать должен Боярышник, а не Лыко?

– Можешь на меня положиться.

Во дворе Сип виновато показал Илару список.

– Ты извини. Но положено так, нужно в каждом доме записывать, чтобы добро не попрятали. А то знаешь, как бывает, иной раз придёшь, а хозяева говорят: всё, мол, забрали, ничего не осталось. Тут-то и пригождаются записи.

Сип сунул пергамент чуть ли не в нос Илару, и он сердито отпихнул руку.

– Не нужно мне показывать. Я и сам знаю, что у меня дома есть. Не отверчусь уж от вас.

Соболь поправил на плече мешок. Унесли не много – гремело только где-то на дне. Из дома Гренея вынесли куда больше, и Илар не понимал, как к этому относиться: вроде бы задобрить его решили, чтобы уговаривал местных о том, что чародеи не причиняют зла, а с другой стороны – ставят его особняком, как на такого не обозлиться?

– Проведаю, что вокруг творится, – сказал Боярышник. – Может, задержусь где-то. Раньше новой луны не ждите меня.

– Всё будет спокойно, – заверил его Соболь, и будто в противовес его словам на болотах раздался скрежещущий вой.

Лыко присвистнул:

– Смотри не попадись им, один не отобьёшься. А нового юнца наш отряд не вынесет, и так слишком часто молодчики меняются.

Он засмеялся отрывистым смехом, показывая щербатые зубы. Сип смущённо сунул свои записи за пазуху и ссутулился – видать, задели слова про юнца.

– Не надейся. – Боярышник похлопал Лыка по плечу – нарочито сильно, у кого-то другого могли бы и ноги подкоситься. – Тебе во главе отряда не встать. Ты слишком резок, пусть и толковый чародей.

Лыко увернулся в сторону, притворно потеряв интерес к разговору. Илар не сводил с него глаз. Как же закипала кровь при виде Лыка – с каждым днём всё горячее становилось под рёбрами, когда он попадался на глаза. Заживший порез на шее будто бы сам собой начал зудеть, Илар потянулся к нему пальцами, но лишь сделал вид, что прихлопнул комара у ворота. Не хватало ещё, чтобы Лыко заметил и порадовался.

За оградой снова завыли, целой перекличкой из нескольких голосов. Илар тоскливо посмотрел на красные огоньки: теперь они мерцали, как звёзды в морозную ночь. Пойдёт ли кто-то из парней сегодня в дозор? Наверняка после таких воев вызовется Касек или Алтей. Дай Покровители, отец сейчас не в пути и переждёт вечер и ночь под крышей в какой-нибудь тёплой корчме.

Боярышник пожал руку Илару, и они с Соболем и Сипом пошли со двора. Лыко потоптался на месте, переждал, пока они отойдут достаточно далеко, и со свистящим хрипом прошептал Илару на ухо:

– Про сестрицу-то ты темнишь, это и дураку ясно. Я тебе обещаю, парень, что выведаю всё, как оно на самом деле было. Не скроешь ничего от меня, не-ет.

– Проваливай, – процедил Илар сквозь зубы.

Дважды повторять не пришлось. Лыко охотно, будто и не хотел задерживаться, перемахнул через оградку и потрусил по улице, лишь раз с ухмылкой обернувшись.

Утреннее небо покрывалось позолотой поверх набрякших серых туч. Мавна подавила зевок: ночью ей не удалось выспаться. Хоть под крышей и в тепле, а всё равно в ратнице было непривычно, слишком много людей рядом. И встали чуть свет – Варма сказала, отряды отъезжают едва ли не затемно.

Ей дали лошадь: коротконогую, приземистую и послушную. Мавна выпытала у конюха, что её звали Ласточкой, и у неё была дурная привычка объедать малину с кустов, если случится проезжать через заросли.

Держаться в седле было всё ещё непривычно, но гораздо удобнее и приятнее, чем сидеть впереди Смородника. К тому же к платью ей дали плотные штаны, чтобы поддеть вниз вместо чулок. Мавна вытерла заспанные глаза костяшкой и встряхнула головой, убирая выбившиеся непослушные пряди.

– Что, девка, не выпадаешь из седла?

С белозубой улыбкой к ней обернулась Желна – та самая чародейка, возглавляющая отряд. Помимо Желны с ними ехали ещё четыре девушки и трое парней, не считая Мавны и Смородника.

– Да нет. – Мавна тоже ей улыбнулась. Ей нравилась Желна: прямая, открытая, не по-девичьи крепкая, но всё равно красивая. Помимо козлиного черепа на её седле висело нечто вроде лука, но короче и по-другому устроенное. Мавна кивнула на оружие. – Что это у тебя?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Жерлянки – небольшие лягушки, издающие необычные звуки, похожие на пение.