Дитя Дэона

– Фип! Фип! – Ширри не могла больше произнести ни слова, лишь шептала имя духа и крепко цеплялась за край шахты, заглядывая все глубже и глубже, будто от этого она могла увидеть разводящих огонь дэонцев.

«Огонь? Сейчас? – дух недоверчиво фыркнул. – Ширри, вы уверены, что не перепутали этот запах с запахом какого-нибудь вырвавшегося из шахты газа?»

– Это огонь, Фип! Огонь! Костер! – Ширри так сильно впилась пальцами в камень, что острый край до боли впился в ладони. – Этот запах я ни с чем не спутаю! Только не теперь!

«Тогда вам точно нужно прыгнуть в шахту».

Ширри закусила губу. Страхи бушевали в ней сильнее сквозняка в недрах земли. Ощущение невесомости и неконтролируемости ситуации, которое она ощущала в пропасти, где нет возможности ощутить землю под ногами или камень под рукой, не просто пугало, а ужасало девушку и заставляло ее трястись от страха.

«Воздух – это всего лишь частицы твердого материала в пространстве. – наставительно говорил где-то на подкорке Фип. Голос его был глухим и далеким. – Закройте глаза, почувствуйте камень в воздухе. Увидьте пыль. Эти крупицы, сложившись вместе, могут передавать вашу энергию на километры вперед».

Ширри отрицательно замотала головой и нырнула обратно в закрытую пещеру. Сердце колотилось внутри, словно набат. Прижавшись всем телом к стене, она лишь через несколько минут успокоилась и решилась отлипнуть от камня.

– Нет, Фип… сейчас нет… – Ширри расплела дрожащими руками черную ленту из волос и стала крутить ее в руках. – Мы найдем другой путь.

«Это займет больше времени», – резонно и холодно заметил дух.

Ширри вновь вспомнила черную пустую бездну, и все внутри нее совершило кульбит.

– Нет! Мы найдем быстрый путь! Но по земле.

***

– Фип? А духи чувствуют?

Ширри приложила руку к стене и пошла вдоль неё по мраморной, обжигающе холодной пещере.

Фип не отвечал. Ширри чувствовала его обиду и злость за свою нерешительность, но она ничего не могла с собой поделать. Прыгать в бездонную пропасть, где не чувствуешь ничего под ногами и вокруг – это безумие!

«Вся ваша жизнь – безумие», – хмыкнул тот в ответ, подглядев мысли.

– Но Фип!..

«Да, духи чувствуют. – не дал договорить ей он, – Мы такие же живые, как вы, дэонцы».

Девушка тяжело вздохнула. В конце концов, она не виновата, что не готова совершать сумасшедшие вещи только потому, что дух сказал, что у нее получится.

– И даже боль чувствуете? – полюбопытствовала она миролюбиво.

«Не физическую. Хотя… психологическая может ранить гораздо сильнее физической».

Ширри дернула себя за кончик хвоста, задумываясь.

– Тот лорд… ты был с ним близок?

«Ширри, мы с вами близки?» – вдруг ответил вопросом на вопрос дух.

Девушка остановилась и приложила руки к своим сапогам. Мутный зеленый свет оплел паутиной энергии подошвы и сделал их толще, чтобы ледяной холод мрамора не морозил кожу.

– Конечно. Мы друзья! – девушка вновь провела пальцами по стене и, почувствовав разветвление впереди, уверенно направилась к правому выходу из пещеры.

«Какая вы доверчивая. Мы с вами знакомы всего десяток часов, а вы уже зовете меня другом. – Фип стал шептать странно подозрительным голосом. – А вдруг я злой дух?»

Ширри лишь рассмеялась, внутри внезапно разлилось какое-то нежное тепло и спокойствие, и – девушка тут же почувствовала это! – Фип от такой реакции путешественницы изрядно опешил.

– Если бы ты был злым, Фип, ты бы давно взял меня под контроль. – весело ответила она, почти подпрыгивая на ходу и наклоняясь, когда нужно было избежать в кромешной темноте свисающие сталактиты и выступы.

«Браво! – голос Фиппа был довольным. – Духи и правда могут захватывать и подчинять разум. Но не все и не всегда. Дух должен быть очень сильным, чтобы суметь завладеть сознанием дэонца».

– Моя мама говорила… – голос Ширри почти не дрогнул. – Говорила… что мы очень слабые. Никто нам, детям, носящимся по дворам и пещерам, никогда, конечно, не говорил о смерти, не объяснял, что к чему, но мы с ребятами каждый день видели её… Видели смерть. К домам часто подходили дэонцы из королевской стражи, у них на рукавах были такие желтые повязки с письменами… Они заходили в дом, а потом уносили через подземные ходы тела… Каждый день. Скрытно, конечно, но ведь мы были детьми – всё знали, хотя взрослые думали, что мы ничего не видим и не понимаем. Тогда я действительно не совсем понимала весь размах, но сейчас… Я вспоминаю, как много таких королевских стражей стучались в дома людей, как много таких домов пустело, пылилось, разваливалось. А мы потом радостно по этим развалинам бегали и играли в прятки… Смерть еще тогда преследовала нас, дэонцев. Косила сотнями. Задолго до катаклизма. Мы очень слабые. Мне кажется, духи могли бы захватить нас на раз-два, Фип.

Ширри поправила лямки сумки за плечами и поджала губы, замолкая. Воспоминания вихрем уносили ее в скрытое дымкой детство, от которого она шесть лет бежала прочь.

Фип ответил не сразу, тоже увлекаемый воспоминаниями Ширри, переживая вместе с ней те события и то детское непонимание происходящего, что смешивалось с нынешним ужасом от осознания всего этого.

Голос духа был тихим, приглушенным, когда он заговорил: «Дети – удивительные существа. Они как сосуд. Всё, что видят, сохраняется у них в памяти, глубоко внутри, даже если они этого не понимают и не осознают. Даже если не хотят это запоминать… И лишь спустя время все эти воспоминания поднимаются на поверхность и анализируются».

– Или так и остаются просто чувствами и ощущениями внутри… – прошептала девушка, гладя черную атласную ленту, опоясывающую густой хвост золотистых волос.

«Ваша мама была права, Ширри. – вдруг как-то громко, словно пытаясь перевести разговор в другое русло, сказал дух. – Дэонцы – невероятно слабые физически существа, их организм не способен переживать бесчисленные болезни, которые вас окружают, да и иммунитет не может приспособиться к климату жестокого Дэона. Но… Ширри, почему я тогда всё еще не захватил ваше сознание?»

Девушка подошла к краю пещеры и заглянула в глубокую впадину. Приложив обе руки к краю, она зажгла по два кольца на каждой из них. Голубые, переплетающиеся потоки энергии паутиной заскользили по стене пещеры, освещая всё вокруг, зажигая воду во впадине переливающимся, искрящимся темно-мутным светом.

Впадина озарилась синевой до самого дна. Ширри вдруг нахмурилась, ощущая на дне несколько небольших камней. Кольцо на указательном пальце левой руки засветилось ярче; Ширри на мгновение зажмурилась, чтобы сосредоточиться, и одна из нитей энергии, протянутой по стене впадины и доходящей до самого дна, вспыхнула.

Камень со дна сдвинулся, Ширри распахнула глаза. Пузырьки воздуха, словно прозрачные, сотканные из воздушного стекла кристаллы, переливающиеся голубым, синим и сиреневым светом, стали стремительно подниматься на поверхность со дна. Они, полные живого движения и радости, весело и быстро разлетались, блестели и даже звенели, будто смеясь от собственной игры наперегонки… Крылатые, будто воздушные капельки, эти сферы легко поднялись на поверхность воды и тут же растворились в спёртом пещерном воздухе, отдавая себя без остатка…

Завороженно наблюдая за этим, Ширри улыбалась, а когда пузырьки воздуха лопнули, пуская круги по неподвижной глади воды, и вовсе тихо рассмеялась.

– Нет, Фип, – шепотом сказала девушка, все еще не отрывая взгляда от кругов на воде, освещенных синей паутиной. – Ты – мой друг, ты не захватишь моё сознание. Тебе одиноко так же, как и мне. Мы слишком долго были в одиночестве, были дикими и потерянными. Сейчас, в этом разрушенном мире, даже самому злому существу нужен друг и собеседник. Ведь чтобы пережить горе и одиночество, нужен кто-то, с кем ты можешь радоваться простым пузырям в воде, я права?

Фип ничего не ответил. Ширри лишь почувствовала, как дух, смутившись от таких слов девушки, поспешил углубиться в ее сознание, что-то там выискивая.

«Если отвечать на ваш вопрос, Ширри, то я никогда не испытывал боли. Даже когда умер мой господин, лорд Хлуффмон, я скорбел по телу, которое должно было меня подпитывать, но не по нему как личности», – серьезно и как-то глухо произнес Фип спустя несколько долгих минут.

Ширри нахмурилась и поджала колени к подбородку. Кольца на ее руках погасли, вновь погружая все вокруг в кромешную темноту.

– Почему?

«Он мне не открывался. – Фип задумался на несколько мгновений. – Мне, если честно, никто не открывался. Высокопоставленные чины и их семьи часто содержали духов. Почти все лорды, купцы и даже король составляли договоры с нами. Их не страшило сокращение жизни, потому что платили они ею за невероятное, почти безграничное могущество. Неплохой обмен, да? Однако прежде, чем заключить договор с духом, они долго обучались защищать свое сознание от них. Воспоминания, чувства и истинные мысли всегда были скрыты от нас. Я никогда не видел истинного лица дэонца. Для меня вы всегда были лишь телами, вместилищами. Безэмоциональными и жадными до энергии. Их чувства… я их видел как сквозь мутное, толстое стекло… Я лишь мог догадываться, о чем они думают. А иногда… – голос Фиппа вдруг стал хриплым и слабым. – Иногда они закрывали меня внутри себя, отгораживали от мира… я не слышал и не видел, что происходит, даже не знал, сколько времени меня так держат взаперти, внутри своего сознания. Я был как в ловушке».

Ширри слушала, оцепенев от ужаса. Она не могла поверить, что хотя бы один дэонец был способен заточить духа – духа! – в своем собственном теле, в самом себе! И не просто не поддаваться духу, но и самому приказывать ему!

«Дэонцы – не просты. Да, они слабы мышцами, они часто болеют, их физические силы истощаются быстрее, чем песок сыпется сквозь ваши пальцы. Но внутренняя сила – это невероятная мощь. Она способна подавлять многое, что не смог бы подавить кто-нибудь другой».

– Кто-нибудь другой?.. – не поняла Ширри.

«Я… я имел в виду, что дэонцы способны творить со своим сознанием потрясающие вещи. Как вы думаете, почему вы не умерли за шесть лет от одиночества? Почему не сошли с ума?»