Сила притяжения

– Спасибо за помощь, конечно, но тебе разве не пора? Мне кажется, я ясно дала понять, что против вашего общения с Элизабет.

– Мам!

Тим жестом показал Лиз замолчать и обернулся к женщине:

– При всём уважении, мэм, но Вам не кажется, что уже поздно о чем-то говорить? Мы с Лиз вместе, и Вы никак не можете на это повлиять. Кроме того, она большая девочка, поэтому может решать сама, с кем ей общаться, дружить или встречаться.

– Я знаю таких как ты, Тим. Самоуверенные красавчики, покорители женских сердец. Только вот вы сбегаете при первой же возможности, оставляя за собой лишь разбитые девичьи мечты и слезы. Я не желаю своей дочери такой участи. Сколько ты будешь играть с ней в любовь? Месяц? Два? – миссис Миллер почти кричала, раскрасневшись от злости. – Выметайся! – указала парню на дверь.

Не желая больше слушать бред, который несет мать, Лиз вскочила с дивана и встала перед Тимом, закрывая его собой:

– Мам, прекрати! Что он тебе сделал?!

– Дочка, я знаю, о чем говорю, – жалобно ответила женщина. Протянула руки, пытаясь воззвать к её разуму. – Я просто не хочу, чтобы он разбил тебе сердце.

– Этого не случится! Тим прав, я уже взрослая и могу сама за себя решать, – девушка сжала кулаки. Взгляд метал молнии. – Если ты запретишь нам встречаться, я… я… уйду из дома! – выпалила Лиз, воинственно топнув ножкой.

Миссис Миллер гневно раздула ноздри, словно разъяренный бык на корриде, и со свистом втянула воздух. Смерила лицо Тима уничижительным взглядом. Парень беззвучно наблюдал за ссорой, скрипел зубами, стараясь не вмешиваться и не усугублять ситуацию. Атмосфера в комнате накалилась до предела.

– Что ты сказала? – растягивая слова, спросила Кэтрин, недовольно прищурив глаза.

По спине Лиз пробежал холодок, но отступать было поздно. Она гордо приподняла подбородок, всеми силами пытаясь не выдать смешанного чувства непонятного страха и неясной надежды на то, что все разрешится наилучшим образом, и ей не придется выбирать между матерью и молодым человеком. К такому она точно не готова.

– Лиз, ты совсем страх потеряла? – практически прорычала мама, неумолимо надвигаясь на оцепеневшую в ужасе дочь.

Тяжело сглотнув, Лиз открыла рот, чтобы возразить, как уловила едва заметное шевеление за спиной и машинально обернулась. Тим грустно посмотрел ей в глаза, шепнув одними губами: «Не надо». Крепко сжал её руку на прощание и повернулся к входной двери, намереваясь уйти, чтобы прекратить этот бессмысленный спор двух небезразличных друг другу людей. Им обеим нужно успокоиться и поговорить обо всем в не такой напряженной обстановке, а его присутствие этому явно не способствует. При любом исходе Тим верил, что все разрешится в их с Элизабет пользу. Говоря, что она взрослый человек и имеет право выбирать, он не лукавил. Действительно так считал. А еще знал, что Лиз – разумный человек, и обязательно найдет выход из сложившейся ситуации. Даже если миссис Миллер выдвинет условия, Лиз справится. В своей девочке он был уверен, как никто другой.

В безмолвной панике Лиз наблюдала, как Тим делает шаг, затем второй, тянет руку к двери. Сердце забилось, как сумасшедшее, гоня по венам адреналин. Что, если он уйдет и больше не вернется? Вдруг решит сдаться? Лиз ведь понимала, что она далеко не подарок. С ней сложно. Не всякий согласится возиться с подобной девчонкой, даже такой крутой парень, как Коулман.

Но мама – это другое. Одно дело укрощать строптивую восемнадцатилетнюю девушку с кучей комплексов и страхов, и совсем другое – ссориться с ее матерью, взрослой женщиной, которая имеет полное право распоряжаться жизнью собственного ребенка так, как посчитает нужным.

«Нет-нет! Не уходи, прошу!»

Паника, тягучая, вязкая, словно мед, затопила серое вещество, отодвинув на задний план все страхи и сомнения, что еще неделю назад не давали вдохнуть полной грудью. Если он уйдет сейчас – она, возможно, потеряет его навсегда. Как она будет без него, когда Тим, казалось бы, в шаговой доступности, только руку протяни, но она не сможет больше к нему прикоснуться? Сможет ли смотреть, как он будет обнимать другую? Выдержит ли глупое сердце разлуку, и не загонит ли она сама себя в угол, поддавшись манипуляциям матери?