Сводные. Любовь вопреки

После того как прошло первые два часа (а по ощущениям, как будто неделя), в дверь моей комнаты постучали.

– Извините, – сказала я Алене.

Она недовольно поджала губы, но кивнула.

– Войдите! – крикнула я.

Дверь распахнулась, на пороге стоял Ник. Выглядел он как всегда – будто с обложки журнала. Белые шорты на крепких загорелых ногах, бирюзовая тенниска красиво обтягивает плечи и широкую грудь, а на лбу модные солнечные очки. Явно только что откуда-то приехал.

Сидящая рядом со мной Алена замерла и уставилась на Ника, моментально позабыв про неправильные английские глаголы и третий кондишинал.

– Никитка! – поприветствовала я его широкой улыбкой.

Ник злобно посмотрел сначала на меня, взглядом пообещав мне припомнить «Никитку», а потом глянул на англичанку:

– Сорри. Не знал, что у вас занятие. Потом зайду.

– Ничего-ничего, у нас как раз перерыв, – промурлыкала Алена, хотя перерыв был вот только что.

Она выпрямилась, красиво тряхнула головой, от чего светлые волосы рассыпались по плечам, и послала Нику сладкую обворожительную улыбку.

– Добрый день, я Алена. Преподаватель английского.

– Ник, очень приятно, – он самодовольно усмехнулся, заметив неприкрытый интерес к своей персоне. А потом вдруг перешел на английский: – Скажите, Алена, а как вы оцениваете уровень моей маленькой глупенькой сестренки? Сможет она хотя бы в столовой нашего университета объясниться или там все совсем плохо? Не стесняйтесь, говорите, как есть.

Я запыхтела от злости. Он серьезно считает, что я вообще ничего не понимаю по-английски? Или просто нарочно говорит это сейчас, чтобы меня выбесить?

Ну подожди, чертов братец, я тебе это припомню!

– Я вижу, что у вас, Ник, великолепное владение языком, – тут же кокетливо затараторила на английском Алена. – Я в восторге от того, как вы говорите! А вот ваша сестра… Знаете, я первый раз вижу, чтобы с таким трудом усваивали простейшие правила и чтобы было такое ужасное произношение. Кажется, она и правда не особо умна, но я постараюсь…

Ник при этих словах нахмурился и хотел что-то сказать, но не успел. Потому что у меня кончилось терпение.

И я просто встала и вывалила на эту Алену весь свой запас нецензурной английской лексики, который я почерпнула из наших с мамой многочисленных поездок. И заодно сообщила ей, что если и есть тут кто-то не особо умный, то это она. На английском, разумеется, сообщила. Чтоб уж точно дошло.

У Алены от неожиданности приоткрылся ее пухлогубый ротик, а лицо стало некрасивого малинового оттенка. Она перевела растерянный взгляд на Ника, ожидая, видимо, от него поддержки, но тот вместо этого неприлично заржал, а потом вдруг резко посерьезнел.

– Вы уволены.

– Э… в смысле? – напряглась она и попыталась улыбнуться. – Но я…

– Вы позволили себе оценочные высказывания об умственных способностях вашего клиента, – скучным голосом сказал Ник.

– Но вы же сами говорили, что ваша сестра…

– Мало ли что я говорил. Считайте, что это была провокация, на которую вы поддались. К тому же, вы не смогли адекватно оценить уровень знаний своей ученицы. Не вижу никакого смысла продолжать сотрудничество с вами. Вы не стоите того, чтобы платить вам деньги. До свиданья.

– Но меня нанимали не вы! – вскрикнула Алена. – Вы не можете меня уволить!

– Могу, – Ник улыбнулся холодной акульей улыбкой. – Поверьте: могу.

Когда за англичанкой захлопнулась дверь, Ник подошел ко мне и гневно сверкнул серыми глазами.

– Ты говоришь на английском, – сказал он так, будто обвинял меня в этом.

– Ну, конечно, говорю, – огрызнулась я. – Просто терминов этих ваших экономических не знаю.

– Так и сказала бы об этом сразу.

– Когда? Когда ты меня дурой выставил на ужине с твоим отцом? Конечно, он решил, что мне нужны дополнительные занятия. Я и сама, между прочим, считаю, что нужны. У меня же английский не из учебников, а из жизни. Что успела, то и схватила.

– Неплохо схватила, – усмехнулся Ник. – Я оценил твой лексический запас.

Я покраснела. Было стыдно, но совсем немного.

– А чё она? – пробурчала я себе под нос. – Назвала меня дурой. А я ведь не дура.

– Ты не дура, – согласился Ник и задумчиво посмотрел на меня так, словно увидел в первый раз. – Я найду тебе нормального преподавателя. Хочешь?

– Хочу, – не стала ломаться я.

– И составлю список лексики, которую ты должна знать перед началом обучения. Выучишь все слова – так, чтобы от зубов отскакивало. Я потом проверю.

– А если не выучу? – проснулся во мне дух противоречия.

Ник ухмыльнулся:

– Подложу тебе лягушку в кровать.

– Нет! – завопила я.

Никого я так не боялась, как этих мерзких скользких тварей. Не знаю почему, но даже насекомые не вызывали у меня такого приступа отвращения, как лягушки. И откуда только Ник узнал об этом?

Постойте, только один человек мог ему это сказать!

– Ты говорил с моей мамой!

– Не докажешь.

– Это нечестный прием! – я обвиняюще ткнула его пальцем в грудь. И вдруг испытала безотчётное желание не убирать руку, а наоборот: задержаться, провести ладонью по этим мышцам, проверить, насколько они крепкие, горячие…ох черт, да что же мне в голову лезет?!

– На войне все средства хороши, – хмыкнул Ник. И вдруг обидно щелкнул меня по носу, словно маленькую.

Я от неожиданности даже не нашлась, что сказать.

А он пошел к дверям, но у самого входа вдруг обернулся:

– Лови!