Просроченная

– Куда мы пойдем? – я направляюсь в сторону парка и оборачиваюсь к нему. Он ухмыляется.

– Мне кажется, ты уже решила, куда мы идем.

В парке было необычно зелено и солнечно для начала весны. Снег лишь кое-где проглядывал сквозь позеленевшую траву. Мы садимся на лавочку, Бен поворачивается ко мне.

– Значит, Нил?

– Да. Нил, – я смотрю на его глаза. На них светит солнце, от чего становится виден узор на радужке глаз. Солнце показывает его веснушки, которыми был усыпан нос, немного лба и почти весь подбородок, они были невероятно яркими и крупными. Его нос был слегка вздернут вверх, на самом кончике.

Мы гуляем по парку, с периодичностью присаживаемся на лавочки.

– За последние лет восемь я тут ни разу не был, – задумчиво говорит Бен и осматривается. – Да, годы проходят, он так сильно изменился. Помню, как здесь стояли еще старые площадки для детей, а теперь… Все иначе. Откуда ты ехала сегодня утром?

– Крайне скучно и неинтересно, – я пытаюсь быстро придумать, чем я могла заниматься в восемь часов утра, но не могу придумать ни единой лжи. – А у тебя причина какая?

– С работы ехал. Ночью доставляю в магазины продукты. Считай, грузчик, – он смотрит на землю, а после поднимает взгляд и улыбается. – У тебя такие красивые волосы. Пышные, – он трогает прядку и смеется.

– Они столько пережили покрасок в черный цвет, но все равно мягкие, – я приглаживаю волосы и смотрю на мужчину. Ему лет тридцать, не больше. Руки, и правда, похожи на руки грузчика: все шершавые, грубые. У него были длинные толстые пальцы, на одном из которых было надето широкое кольцо.

– А натуральные какие?

– Мне кажется, светло-русые. Совершенно неинтересный и мышиный цвет. Давно ты грузчик?

– Да уж года два точно. Быстро втянулся, потому что крепким всегда был, а потом и работать стало совсем легко. Днем сплю, ночью живу, под рассвет доставляю еду, – он вновь смеется. – А у тебя что за работа?

– Все такая же скучная и крайне неинтересная, – я опять напрягаюсь и начинаю выдумывать от продавщицы до манекенщицы себе работу. – Официантка, а по ночам подрабатываю в баре, мешаю коктейли.

– И как мешается?

– Вечно бью посуду.

Мы встаем и начинаем бродить по парку. Обходим новые площадки для детей, смотрим на деревья, покрывающиеся листвой. Мы осматриваем парк и друг друга. Он смотрел на меня сзади, когда я слегка обгоняла его. Пытался разглядеть что-то в вырезе майки. Крайне долго смотрел мне в глаза. Он едва касался моей руки и следил за реакцией. А я знала, чего он ждет, и поэтому не сжимала его ладонь.

Наступает обед, в парке люди расходятся по домам. Мы остаемся почти наедине. Воспоминания об Ангусе сопровождают меня все то время, пока мы сидим на лавочке или бродим вокруг детских площадок. Мне просто хотелось уже забыть или притупить те чувства, которые начинали проявляться сквозь годы работы в Доме.

И тут Бен меня спрашивает:

– Ты живешь неподалеку? Я так проголодался.

Я рефлекторно облизываю губы и улыбаюсь.

– Да, я живу за парком. Последняя остановка на троллейбусе. Я могу нарезать тебе салат или сделать яичницу. На большее я не способна.

– Я обожаю яичницу, – он ухмыляется и все-таки берет меня за руку. Мы идем вместе до моего дома.

Поднимаясь на этаж на лифте, он чмокает меня в губы и начинает сильно извиняться за это. На что я лишь целую его в ответ.

Его руки начинали обхватывать мое тело сразу же, как он вошел в квартиру. Без какой-то яичницы или салата. Мы оба знали, зачем пришли. Он стаскивает с меня толстовку и останавливается.

– Если я продолжу, это будет считаться за домогательство? – он целует меня.

– А здесь есть те, кто против? – я опускаюсь к его штанам и стаскиваю их с него прямо в прихожей.

Его ноги были слегка полноваты, как и он сам, но это ничуть не мешало выглядеть ему сексуально. Он схватывает меня за руку и тянет в спальню.

Мы быстро оказались оба раздеты. Его тело было большим, его широкие плечи усыпаны веснушками, а грудь усеяна рыжими волосками. Волосы на лобке тоже были все рыжие. Я опустилась к его паху поцелуями и перешла ими на ствол члена, после чего и на саму головку. Когда я ласкала Бена, он нежно и тихо постанывал.

– Иди ко мне, – позвал Бен и перевернул меня на спину, начиная целовать грудь. Его поцелуи были грязными, грубыми, но безумно страстными. Он целовал, прикусывая, соски, опускался на живот и снова поднимался. Одна рука ласкала мой клитор, а вторая схватилась за бедро.

– На полке смазка.

Он берет ароматизированный лубрикант, смазывает член и меня, после чего старательно водит вокруг входа головкой, как бы играючи. Я двигаюсь ему навстречу и насаживаюсь на член.

Наш секс с ним был таким же, как и его поцелуи. Страстным, грязным и животным. Он, мне казалось, любил заниматься сексом только сзади. Он ставил меня на колени, как только я пыталась сменить позу. Он трахал меня до криков, до самых громких стонов. До еще одного оргазма с мужчиной.

Ощущение, что этот механизм в женщине, работает, как часы. Вставил батарейку, и часы начали работать. Нет, тут нет аналогии с продолговатым видом некоторых батареек. Так получилось, что испытав один оргазм, я смогла получать за ним следующие независимо от способа раздражения моей вульвы или же влагалища. Вагинальный оргазм для меня ничем не отличался от того, который было принято называть клиторальным, лишь способом получения и длительностью состояния предоргазма. Оно длилось намного дольше, я хотела вот-вот кончить, но снова и снова становилось лишь приятнее, без разрядки.

После своего оргазма, Бен рухнул на меня и тихо простонал.

– Я кончил в тебя.

– Хочешь услышать на таблетках ли я?

– Было бы неплохо, – он ложится рядом и целует.

– Я на таблетках.

– Какое облегчение. Мне кажется, мой член даже снова начал вставать от такой новости.

Я украдкой смотрю на член. У него был член размера чуть меньше среднего, но крайне толстый. И, думается мне, это и сработало для моего оргазма. Его толщина. По схемам во всяких книжках по сексуальным мануалам описание точки G приходится на верхнюю стенку влагалища, где-то пять сантиметров от входа. А так как заполнил он меня всю сантиметров на десять точно, то и эту волшебную «кнопочку» раздражать было крайне удобно.

– У тебя есть яйца? – Бен встает и начинает надевать трусы. – Я не врал насчет своего голода.

– Да, они были в холодильнике, – я тянусь и тоже встаю с кровати. – Я все сделаю, ты собирайся пока.

Пройдя на кухню, я останавливаюсь и начинаю наблюдать, как мужчина рассеянно ходит по квартире и собирает наши вещи. Он совсем немного смотрит на меня, после чего приносит мои трусики и бра.

– Дай ножку, – Бен сажает меня на стул, приподнимает мою левую ногу и начинает целовать ее от кончиков пальцев. Его поцелуи идут до бедра, после переходят на другую ногу и тем же маршрутом опускаются к стопе. Он придвигает меня со стулом вплотную к себе. Мужчина целует мои бедра, раздвигая их и лаская языком клитор. Его язык опускался к входу и поднимался обратно, лаская меня. Я выдыхаю.

– Бен, не стоит это делать сейчас, – я приподнимаюсь и подхожу к холодильнику, откуда беру яйца и масло.

– Тебе не нравится? – он вытирает рукой рот и присаживается.

– Ты хотел есть, – я улыбаюсь. – Так, может, я приготовлю уже что-нибудь?

Яичница со сковородки на тарелку, а из тарелки в рот перекочевала довольно быстро. Наевшись, Бен стал вновь рассматривать меня.

– Сколько у тебя было таких же мужчин, как я?

– Пару десятков припомню, – я замечаю, как округляются глаза парня. – Шутка.

– Я уже хотел идти сдавать на ВИЧ, – он вздыхает и наливает себе воды. – Нет, правда, почему ты решила со мной переспать?

– То есть после секса с незнакомкой ты предпочтешь ее расспросить понравилось ли ей, нежели сбежать из квартиры? Этакий надежный любовник на час.

– Я просто считал, что такое только в кино бывает. Так что, Нил, почему?

– Потому что у тебя был добрый уставший от работы взгляд.

– Поощрение?

– Считай, что так.

Через час Бен все-таки ушел, поцеловав меня на прощание.

Воспоминания об Ангусе никак не могли забыться. И я стала бояться того, что чувствую.

На следующий день я вновь пошла в Дом. Все, как и обычно. Лишь осадок от яркого секса с Беном и неугомонности Ангуса мешали полностью расслабиться и отвлечься от всех мыслей. Сегодня у меня был лишь один клиент. Маркус. Как он успел нас заверить, Маркус был девственником. И ему было необходима «легкая рука» проститутки, дабы избавить его от данного клише.

Когда Маркус уже был у меня, я начинаю слышать перепалку из-за двери комнаты в Доме. Голос Хлои становится нервным и озлобленным, а голос второго участника спора мне становится понятен лишь после того, как Хлоя называет его имя.

– Хлоя, мне нужно с ней поговорить. Всеми правдами и неправдами я добьюсь этого разговора.

– Добивайтесь в любое другое время, Ангус. Не тогда, когда у нее мужчина.

Я пытаюсь не слушать их голоса, находясь сверху на Маркусе. Он пришел ко мне в комнату и поздоровался, когда я натягивала второй чулок. Его это рассмешило, или же он просто крайне сильно нервничал перед этим. Он смотрел на меня с жаждой, но когда я присела на его член, то на его лице даже доля разочарования. Я продолжала с ним заниматься сексом, пока не услышала голоса за дверью.

Я слушаю и слушаю, слышу, как Ангус говорит о той замечательной ночи, которую провели мы вместе, о том, как он хотел бы видеть меня за любые деньги. Я продолжаю двигаться на Маркусе, но не могу сосредоточиться на одном.

Парень явно терял интерес к сексу со мной, потому что я чувствовала, как он становился меньше внутри меня. Я слезаю с члена и вижу, как он полностью упал.

– Извините, я не знаю, что со мной, – он вскакивает и начинает одеваться. – Большое спасибо! – парень чмокает меня и выбегает из комнаты.

Я надеваю халат и иду к стойке Хлои, где находятся Маркус и Ангус. Маркус расплачивается и с грустным лицом выходит из Дома. Я смотрю на Ангуса и просто не понимаю, зачем он здесь. Да, чувства. Да, привязанность. Да, оргазмы, что тоже немало важно. Но насколько у него низка самооценка, если он приходит сюда и унижается перед Хлоей, рассказывая о том, что было той ночью. Я все еще не скрываю, что это была любовь на одну ночь. На то тут и есть слова «одну ночь». За пределы этой ночи, одной, черт возьми, ночи ничего не должно было выйти. Я хотела почувствовать себя человеком, влюбленным в кого-то человеком. Я почувствовала. И я не могу сказать, что я не боюсь чувствовать что-то к Ангусу. Я боюсь, потому что это была моя заповедь: «Никогда не встречаться с мужчинами, которые спали со мной за деньги». НИКОГДА.

Я смотрю на него, пытаясь смотреть с ненавистью, но все, что выходит у меня – это ухмылка над его стараниями.

– Аннабель, послушай! – он подходит ко мне и берет за руку. – Пожалуйста, я заплачу любые деньги, лишь бы ты сделала кое-что для меня.

Меня сбивает с толку его «кое-что для меня». Секунду я стою в ступоре, но потом все же беру его за руку и иду в комнату. Я запираю дверь на замок и смотрю на Ангуса. Его руки тряслись так, что это было заметно невооруженным глазом.

– Ты можешь быть моей содержанкой?

Я сглатываю и оборачиваюсь.

– Что?

– У меня скоро встреча выпускников. Десять лет прошло уже. И мы встречаемся в другом городе. Я заплачу столько, сколько ты попросишь, чтобы ты стала на неделю моей девушкой. Пожалуйста. Ты очень красивая, с тобой есть о чем поговорить. Ты та, с кем бы я хотел познакомить и родных, и друзей. Ты идеальна для меня. А та наша ночь, – он вздыхает, – она для меня многое значит, Аннабель. Назови любую цену, и я оплачу.

У меня был опыт в эскорт-девушках. Когда ты просто улыбаешься, занимаешься сексом и ходишь кругом и всюду за мужчиной. Только до этого были мужчины, не привязывающие себя и свой оргазм ко мне. Они просто были клиентами.

Но Ангус..

Я неловко ловлю себя на мысли, что мне хочется провести еще время с ним. Хочется узнавать его. Хочется еще немного времени на любовь по ночам. Мне хотелось быть с ним.

Я соглашаюсь, и будто волной меня захватывает возбуждение. Ангус все так же мил и неловок, как и обычно, и я понимаю, что это привлекает меня. Ни его член, ни его глаза или тело, а этот образ неловкого любовника, который не может найти подход к женщинам, от чего у него и идут проблемы.

– Я стала твоей девушкой уже сейчас?

– Да.

– Тогда выпьем чаю у меня?

Чайник весь выкипел, пока Ангус с упоением вылизывал меня и мои интимности. Его язык ласкал меня очень долго, и только лишь после моего удовлетворения он вошел в меня. И этот секс был снова совсем чужд мне. Он был не сексом, а занятием любовью, как бы я не устала это повторять. Любовью, во время которой я забывала про сотни мужчин, которые занимались со мной точно таким же сексом. И, кажется, теперь я стала понимать значение выражения «Главная приправа к сексу – любовь».

Главной приправой – любовью был усыпан весь наш двухдневный платный роман. Он водил меня на встречу с выпускниками, показывал всем, рассказывал обо мне многие вещи. Я, как и полагалось той, кому заплатили лишь за тело, молчала. Молчала, когда спрашивали, кем я работаю, молчала о своем прошлом, молчала о том, как мы познакомились с моим «мужчиной». Я была молчаливой куклой, любовь которой купили, но… Эта любовь будто не была выкуплена за огромные, по мере проституток, денег. Когда мы были одни, мы смеялись, общались. Да, я никогда не говорила о своем прошлом, но я выдумывала смешные и нелепые вещи, от которых Ангус заливался смехом. От которого я верила в их существование.

И только лишь однажды я почувствовала себя шлюхой. И это было для меня откровением – спать с сотнями мужчин и никогда не поддаваться на осознание этого факта. Но сейчас, сидя у Ангуса в номере, я поняла, что действительно оказываюсь той самой шлюхой.

Дело было в том, что каждый день мне писал Бен. И каждый день я общалась с ним. Общалась о его работе, о плюшевых мишках, о глупых передачах на тв, да о чем угодно. Мы общались и здесь не было никакого пошлого контекста. Да, наша встреча, может, и являлась сексом на один раз, но когда человек писал мне о своих собаках или, может, о немытой посуде, вряд ли он хотел трахнуть меня прямо в эту минуту.

Я, честно говоря, находилась и нахожусь в смятении. Ангус был хорошим человеком, который платил мне за любовь, и я, может, чувствовала что-то к нему, но… Я поклялась самой себе, что никаких отношений с клиентами у меня не будет. Никаких и никогда. Я испытывала к нему привязанность, как испытывают люди, которые уже давно вместе. Я испытывала подобие любви. И я хотела, чтобы он был счастлив.

Я не была между двух огней просто потому, что никто не знал друг о друге. Ангус не мог и предположить, что я имею какие-либо отношения, кроме своей работы. А Бен… Бен просто не знал меня и в этом была моя радость. Я не видела осуждающего взгляда, я не слышала ни слова про купленный секс. И я впервые за долгое время получала настоящее удовольствие от секса именно с Беном.

У меня никогда не было серьезных отношений.

Мой последний сексуальный опыт перед тем, как я пришла в дом, был крайне обыденным и скучным. Как-то с другом я заключила пари, что если до восемнадцати он ни с кем не переспит, то моя вагина и я сама к его услугам. И в двадцатых числах января на моем пороге появился он: с цветами в одной руке и презервативами в другой. Цветы были красивыми, а презервативы дорогими и ультратонкими. Я улыбнулась ему и разрешила войти. Мы совершенно недолго находились в смущении, потому что я знала о его чувствах ко мне, а он думал, что я обожаю секс, раз начала им заниматься так рано. Так и сошлись наши интересы и появилось это обещание. Он не был чутким любовником. Как только границы между нашими телами в виде одежды были стерты, он накинулся на меня. И этот секс был самым быстрым. Мы даже толком не подобрали одинаковый темп, как он вышел и сказал, что кончил. А история моего первого оргазма уже рассказана, так что ожидать чуда от моей вагины не стоило. Я просто полежала с ним пару минут, чмокнула и попросила уйти, сославшись на родителей. Он согласился, ушел, так и не узнав, что с родителями я давно уже не живу.

– Нил, а какой твой любимый напиток?

– Напиток?

Набирает сообщение.

– Да. Я вот люблю вишневую колу, готов пить ее бесконечно.

– Не знаю, наверное, виноградный сок, свежевыжатый.

– Черт возьми, Нил! Я о тебе думаю, как сумасшедший. Ты просто прекрасна, Ни-и-и-ил!

Я уже лежала в своей постели после безумного уикенда с Ангусом. Моим отдыхом был сериал, легкий салат и переписка с Беном.

Я стала теряться в своих эмоциях, не понимая, какие чувства я испытываю к одному, и какие эмоции не должна испытывать к другому. И это все копилось в моей голове, воссоздавая туманные воспоминания и нелепые надежды на будущее.

– Нил, боже мой, я хочу сейчас к тебе прийти. Можно? Я развозил неподалеку продукты.

Я беру телефон и набираю его номер.

– Ни-и-и-и-л! Привет.

– Привет, можешь прийти, я не занята сейчас.

За то ничтожное время, что я была в ожидании Бена, я успела лишь помыть посуду. Его стук в дверь заставил мое дыхание быть более учащенным, а сердце как сумасшедшее билось. Я открываю ему.

– Бен, – улыбаюсь мужчине и впускаю его в квартиру. Он входит совсем не спеша, разувается, снимает куртку. И лишь потом подходит ко мне и нежно целует.

– Ты не поверишь, прошло всего три дня, а я так заскучал, – он обхватывает меня руками и приподнимает. – Да ты пушинка!

Его рыжая борода слегка кололась, а небрежные кудри смешно свисали с головы.

– Я тоже скучала, – я обнимаю его голову руками и целую в нос. – Со мной такое впервые.

Все на тех же руках Бена, я оказываюсь в спальне. Бен целует мою шею, утыкаясь в мое лицо своими кудрявыми рыжими волосами. Его руки не были уже такими грубыми, как в первый раз. Он был нежнее со мной.

Сразу после секса Бен встает с кровати.

– Будешь со мной встречаться? – он кидает в меня футболкой и смеется. Я хмурю лоб.

– То есть девушкой твоей стать? Ну, уж нет! – смеюсь я, надевая футболку. Я пыталась вылезти сухой из воды в этой ситуации. Предложение встречаться для меня уже было сродни с предложением быть «навсегда и навечно» вместе. Я начинала бояться слова «вместе», как маленькие мальчики боялись, что их застукают за мастурбацией. Просить о времени на раздумья мне не хотелось, это не то предложение, от которого нельзя сразу отказаться.

– Надеюсь, ты смеешься не от того, какой я придурок, – он присаживается и берет меня за руку. Я не одергиваю ее, просто жду, что будет дальше. – Правда, Нил, я хочу быть с тобой. За последние лет пять ты – единственная девушка, в обществе которой мне комфортно. Мне даже хочется познакомить тебя со своими родными. Ты такая прелесть, Нил, – он берет меня за голову и целует в лоб, после чего прислоняется своим лбом к моему и начинает тихо бормотать, – Нил, ты правда солнце. И мне так хочется, чтобы ты светила мне.

Я набираюсь смелости и на выдохе соглашаюсь на его слова.

И вот тут начинается череда лжи. Как в тех историях о том, что у людей встречается черная полоса в жизни, у меня начинается череда лжи. Огромной, неизмеримой. И такой гадкой.

Я вру Бену, когда говорю, что не буду дома ночью, потому что ночую у подруги или работаю в ночную смену. Я вру, что не могу работать каждый день, потому что у меня в семье разруха. Но у меня нет другой работы, семьи и даже подруги. У меня есть моя огромная ложь. Радовал лишь единственный факт на данный момент: был вечер пятницы. Точнее будет сказать, уже почти ночь. Я еду на троллейбусе до дома, где в подъезде должен был ждать меня Бен. Там мы и встречаемся.

– Привет, милая, – он обнимает меня и целует. – Как ты?

– Устала, – я улыбаюсь, но тут же улыбка на моем лице исчезает. Я ехала после пяти клиентов, два из которых брали меня сзади анально. Один из них предпочел стандартный секс, а еще двое предпочли, чтобы отымела их я. Я чувствовала себя грязной перед Беном, хоть и мылась в душе после каждого клиента и перед выходом. – Чем занимался?

– Сидел в доме за нетерпением встречи с тобой. Нил, не хочешь познакомиться с моими родными? У них сегодня ужин, ты уже приглашена, – он улыбается и смеется. – Ты же не против, я надеюсь?

– Я только помоюсь, и буду вся твоя, подождешь меня?

– Конечно.

Мы заходим в дом, входим в квартиру.

Я снимаю с себя всю одежду еще в комнате и, оставляя Бена в легком вожделении, иду в ванную. Закрыв дверь, я смотрю на свое тело в зеркале, смотрю на свою небольшую грудь, чуть свисающую в силу небольшой тяжести, смотрю на родинки на ребрах, бедрах. Смотрю на свои интимности, на бритый лобок с совсем чуть отросшими волосами. Смотрю на красноватые половые губы. И в то же мгновение оказываюсь в объятиях Бена. Он сжимает эти небольшие груди, целует в шею, прикусывает. Руки властвуют и требовательно ласкают меня. Он тоже раздет, и, кажется, мне больше ничего не нужно было в этот момент. Только он, его тело, и его чувства.

– Я такой грязный, что решил, – рычит он мне на ухо, – что мне тоже необходимо помыться. Ты не против?

Я выдыхаю и переворачиваюсь к нему лицом. Его тело завораживало меня, такое большое, такие рыжие волосы повсюду, такие широкие плечи. Бен сам поражал меня своей красотой.

Включив душ, я захожу в кабинку, а он следует за мной. В моей кабинке нашим телам мало места. Мы прижимаемся друг к другу, даже не стараясь сделать это специально. Вода предательски обжигающая. Слишком мало воздуха для двоих. И слишком жарко.

Он поворачивает меня к себе и опускается на колени. Его руки схватываются за мои бедра, расставляя их. Его кудрявые волосы намочены, я держусь за них, пока он ласкает меня языком.

Бен поднимается, целует меня.

– Я хочу в тебя войти, милая. Перевернись.

Я прижимаюсь к стеклу и выжидающе выдыхаю. Он смазывает меня и резким толчком входит.

Его движения неспешны, вода мешает нам двигаться быстро, пару раз он вновь смазывает член и меня, чтобы было удобнее. Впоследствии, Бен снова поворачивает меня к себе и, приподнимая, входит. Он удерживает меня над собой минут пять, после выходит и кончает на кафель в душе.

– Боже, – выдыхает мужчина и облокачивается. – Ты…?

Я отрицательно машу головой, как красной тряпкой быку. Взгляд после оргазма у Бена становится осознанным, он вытаскивает меня из душа, не выключая воды, и быстрым толчком кладет на холодный пол.

– Как ты хочешь, чтобы я тебя довел? – он идет поцелуями от пальцев ног до внутренней стороны бедра, поднимается к груди и начинает ласкать меня еще не сильно упавшим членом. Вскоре, член он заменяет на пальцы. Пальцами одной руки он входит в меня, а другими ласкает клитор. Мне остается совсем немного, чтобы кончить, но что-то прерывается, и я перестаю чувствовать Бена.

– Все хорошо? – обеспокоенно спрашивает он, выйдя из меня.

– Да, все отлично, – я улыбаюсь и встаю с пола. – Мы так и не помылись нормально, – усмехаюсь.

– Ничего страшного, – он целует меня. – Я, кажется, влюбился в тебя, Нил.

Мы заходим к его родным домой. Поднимаемся по лифту, но я не волнуюсь. Я боюсь. Я боюсь его чувств ко мне. Говорить, что он влюбляется… Думать о том, влюбляюсь ли я. Это все трудно. Я боюсь лишь одной мысли об этом, но даже сейчас не могу выкинуть этого из головы. Зачем только ему нужно было об этом говорить, я не понимаю. Он мог сдержаться тогда. Но.. Двери лифта открываются, и мы выходим прямиком к квартире.

– Полное имя напомнишь? – стоя перед входом и стуча в дверь, спрашивает Бен.

– Нилу, но лучше представь меня, как Нил, – я нервно заправляю волосы за ухо.

Нам открывает дверь приятный мужчина лет шестидесяти. У него седые, но в некоторых местах еще рыжеватые, волосы, широкая улыбка и густые усы, волоски которых растут в разных направлениях. Он одет в обычную футболку серого цвета и штаны.

– Доброго вечера, Бен и его таинственная спутница, – он целует мне руку и хохочет. – Могу спросить как Вас зовут?

– Нил, – я начинаю стесняться, как маленькая девчонка. – А Вас?

– Роберт, – говорит Бен и проходит дальше в квартиру. – Ужин уже готов?

– Нетерпеливый мальчик, – стучит ему по носу отец и удаляется в зал, откуда исходят запахи еды. Мы идем за ним.

Бен отодвигает стул и дает мне присесть. Из грязного животно-подобного мужчины он превратился в галантного кавалера за несколько мгновений. Я снова улыбаюсь и ловлю себя на мысли, что слишком часто на моем лице улыбка обрамляет уголки губ.

За стол приходит его мать. Мне кажется, что больше никого и не будет, но она выкладывает приборы на пятерых.

Я спрашиваю Бена.

– Кто-то еще будет?

– Брат, он скоро подойдет. Ангус, чудесный старший брат, – Бен улыбается, а я даже не замечаю того, что он мне сказал. – Вроде бы даже девушку хотел пригласить, но судя по тарелкам придет он все-таки один.