Тентакли

Я хватаю её за горло и улыбаюсь. Я не испытывал радости в этот момент. Мне просто нравилось смотреть на её лицо сейчас. Как зрачки расширялись от выброса адреналина. Её шапка слетает с головы, и я вижу настоящий цвет волос. Светло-русый, самый обычный.

Я стягиваю вниз её кофту. Она облегает её тонкую талию, маленькая грудь начинает оголяться. Её грудь была похожа на грудь мальчика, лишь яркие соски, торчащие и стоящие, отвлекали от мысли о парне. Запах её кожи был слегка немытым, потным. Но это лишь заводило меня.

Она стаскивает кофту и штаны, на ней остаются лишь трусы. Её маленькая грудь вздымается и опускается. Я присаживаюсь и стаскиваю трусики.

Её сладкая дырочка оказывается немного небритой. На лобке волосы взъерошены, они немного рыжеватые. Но следом, на половых губках, волос уже нет. Там она гладкая. Я целую её лобок, проникая языком между половых губ, лаская девушку. Она тонко стонет.

Я не хотел делать ей куни, если честно. Но её детская внешность так и манила узнать её вкус. Она не была сладкой. Она была обычной. Обычный вкус женщины, которая не мылась перед сексом.

Я поднимаюсь к ее губам и рассматриваю их. Они немного покусаны, слегка сохнут. Я не хотел ее целовать, но синеволосая сама напала на мои губы. Да, она на них напала. Она обсасывает мою нижнюю губу, оттягивая ее, будто играется с крайней плотью члена.

Я не отвечаю на ее поцелуй, но мои руки властно хватают ее маленькие сосочки и надавливаю на них. Она двигается мне навстречу своим телом, начинает тереться об промежность. Я снимаю с себя штаны и освобождаю член. Девушка смотрит на него и закусывает губу. Как бы я хотел, чтобы этими губами она обхватила мою плоть.

Но синеволосая лишь берет его в свою маленькую ручку. Ее ладошка настолько маленькая, что она не может обхватить его целиком. Это тешит мое самолюбие.

– Кровать или прямо здесь..? – она озадаченно смотрит на меня своими серыми глазами. Следом девушка указывает на стол. Я бы трахнул ее по-собачьи на полу. Ее маленькая попка просит член. Просит, чтобы я сплюнул на него и резко вошел.

– Мне плевать, – едко выдавив из себя слова, я беру смазку со стола и, набрав на пальцы небольшое количество, надрачиваю себе до того, как мой член становится в максимальном возбуждении. Я переворачиваю девушку и веду на кровать. Там она ложится на спину.

Я не хочу трахать ее в миссионерской позе. Я хочу отыметь ее, как животное.

Я схватываю ее и переворачиваю, приподнимая попку девушки. Ее тело было таким белым, что любые покраснения были сразу заметны. Я легко шлепаю ее. Затем снова. И еще. Пока она не начинает поддаваться задницей. Пока я не начинаю ощущать на члене ее смазку.

Синеволосая сама насаживается на меня резко и сильно. Я выдыхаю. Ее дырочка очень узенькая, она обхватывает мою плоть. Руки девушки схватываются за одеяло, она сжимает их. Да, ей нравится. Ей нравится мой член, его толщина.

Я трахал ее так, как хотелось этого мне. Я бил ее узенькие бедра, сжимал маленькие соски. Она извивалась от наслаждения с каждым моим движением все больше.

Я представлял, как становлюсь большим осьминогом, да, просто огромным. Как проникаю во все ее дырочки. Она обсасывала бы мои тентакли..

Я кончаю от этих мыслей, даже забыв выйти из нее. Девушка утыкается лицом в подушку и тихо дышит.

– Ты каждую так трахаешь? – она выдыхает и переворачивается. Сперма стекает по ее ноге, но она даже не обращает внимания на данный факт. Девушка смотрит на меня.

– Каждую.

– Вау.. – в тишину бросает она это протяжное слово. Оно так насыщено восхищениями о этом сексе, что у меня вновь начинает подниматься член. Я смотрю на ее маленькую фигуру, на тонкие ребра, выпирающие так вызывающее. Она лежит в исступлении передо мной. Такая раскрытая, без этой придурковатой улыбки. Ее серый и тяжелый взгляд не обволакивает вокруг. В этой охоте я стал хищником, а она моей добычей. Да, деточка, ты моя добыча, и я оторвал самую вкусную часть от тебя – твою маску.

– Сколько у тебя их было? – девушка лежит головой на моей груди и очерчивает круг вокруг пупка. Это было бы так картинно, если бы при всём этом, я еще и закуривал.

– Кого?

– Девушек, – ее голос тих и тонок. Она говорит не спеша, растягивая слова. – Я следила за тобой две недели, и ты переспал с четырьмя точно.

Я задумываюсь. Честно сказать, счетчик моих половых партнеров сломался с тех пор, как я переспал впервые с парнем. Ему было тридцать один, а мне девятнадцать. Мы познакомились в коттедже, когда я волок свои ноги пьяным с дня рождения своего друга. Тогда-то он и поймал меня, и придерживал, пока я блевал в какую-то урну для стаканов. Я попросил довести меня до ванной, чтобы умыться или проблеваться в унитаз. Он помог. Уж не знаю, кем он являлся моему другу, но мне тогда было плевать. Я охладил лицо ледяной водой и присел на край ванной. Он спросил мое имя, после чего я пару раз невнятно его произнес. Мужчина ухмыльнуться и представился сам. Мне кажется, его имя было Джей или Джейкоб.. Я хотел его запомнить. Я смотрел на него, его подкаченные руки. И мне нравилось его тело. Не так, как нравилось оно обычным мужикам, которые бы позавидовали хорошему обмену веществ. Нет, я смотрел на него с таким желанием. Я хотел, чтобы он сел рядом, утешил меня и.. Внезапно для самого себя, я хотел, чтобы он меня поцеловал. Так вот совсем нежно и, может, легко касаясь губ.

Он сел рядом со мной и начал говорить о том, что был таким же сопляком, как и я. Я лишь ухмылялся ему. Вел себя, как маленькая сопливая девчонка. Когда его рука сжимала мое предплечье, я заметил свое нарастающее возбуждение. Тогда я и понял, что хочу его.

Я обернулся к нему и посмотрел. Набравшись смелости, я продвинулся ближе и чмокнул его. После, я отскочил от ванной на метр, боясь получить кулаком в лицо. Джейкоб встал и подошел ко мне, но не ударил. Он поцеловал меня страстно и желанно, что весь мой страх о кулаках был развеян. Он предложил мне принять ванну, аргументируя тем, что из-за музыки никто и не заметит шума воды. Мы закрыли дверь на щеколду и.. Я раздевал его и целовал каждый дюйм его тела, опускаясь к трусам, замечая его возбужденную плоть. Он поднял меня, как только я хотел залезть к нему в трусы. Одарив еще одним таким же сладким и желанным поцелуем, мужчина встал передо мной на колени и стащил с меня штаны вместе с трусами. Перед ним я обнажился полностью, ничего не стесняясь. Я был в жопу пьян, но.. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке? Он целовал и обсасывал мой член, он так правильно это делал, что я был поражен.

Мы залезли с ним в душ, прямо под струю прохладной воды. Его тело согревало меня. Он целовал меня везде, массировал меня. Добравшись до моей задницы, он немного прижал меня к стене, а затем, обильно смазав попку, вошел. Сначала мне было неприятно. Все возбуждение пропало за минуту этого секса, но я был любопытным. Я не стал его останавливать. Постепенно боль стала перерастать в наплывающее наслаждение. Одной рукой я опирался о стену, а второй легко дрочил себе. Мой оргазм не заставлял себя ждать, и через пятнадцать минут я кончил так, как никогда до этого. По телу пробегали мурашки, те самые, о которых всегда рассказывали женщины. Мне нужно было отдышаться, и Джейкоб дал мне такую возможность. После я попросил его выйти из меня. На удивление, я даже не обосрался. На члене не было кусков дерьма или разводов. Я подошел к мужчине и стал ему дрочить, обхватив его член рукой. У него был толстый мясистый член, который внушал трепетное желание. Он целовал мою шею, мои уши, губы.. Он зацеловал меня всего. И вот, он тихо выдохнул, кончая. Я поцеловал его ослабшие губы и улыбнулся.

Он спросил первый ли это раз у меня, и я ответил положительно. Он ухмыльнулся и сказал, что понял это по моим глазам. На деле, я просто думаю, что он понял это по не раздолбанному анусу.

Мы оделись и вышли, будто и не было там нас. Я пытался узнать, кто это был, но никто не знал. Он остался лишь тенью воспоминаний в памяти.

– Я никогда не считал, – отвечаю я ей после продолжительной паузы.

– Наверное, их было около сотни или типа того, – она встает и натягивает мою футболку.

– Я не знаю, сколько их было.

И сейчас я задумываюсь. Ведь я никогда не разговариваю с девушками или парнями после того, как трахну их. А она сидит и болтает со мной, как со старым другом. Я смотрю на синеволосую. Моя футболка на ней смотрится просто огромной, будто она – маленькая одиннадцатилетняя девочка, укравшая из отцовского шкафа эту футболку. Я долго рассматриваю ее походку, такую гармонирующую ее стилю. Она ходит вприпрыжку.

Девушка бежит на кухню и ставит чайник на плиту. Я никогда не пью час с теми, кого трахаю. Только квартирантка, но ее я трахаю после чая. Я встаю и подхожу к ней. Ее голая задница маняще открыта в футболке. Не удержавшись, я шлепаю по ней.

– Когда был твой первый раз? – она достает кружки и смотрит на меня, обернувшись.

– В семнадцать.

– С кем?

– Я не помню ее имени. Лишь внешность и запах, – я вспоминаю запах моей первой девушки, этот приторный запах клубники и сигарет.

– Она была лучше меня? – девушка указывает на свое тело и ухмыляется.

– Ее тело было лучшим, что я видел за многие годы, прожитые в дымке секса, – я кладу три кубика сахара в кружку. Девушка повторяет мои движения.

– Опиши.

– Крашеные каштановые волосы, большая и мягкая грудь, пухлые бедра, – я замечаю тень недовольства на ее лице. – И тот факт, что она моя первая.

– Это и есть твой идеал? – она сжимается, наливая чай. – Но ты же трахаешь разных девушек…

Ее прерывает звонок в дверь. Наверное, ошиблись.

Открыв дверь, на пороге я вижу квартирантку, которая до ужаса была чем-то недовольна. Она заскакивает в квартиру и тяжело дышит.

– Роджер, – выдыхает девушка и схватывает меня за плечо. Она начинает тащить меня в комнату, совсем не замечая лишней в этой квартире. Синеволосая могла выйти и устроить бунт, но она молчала.

Квартирантка стаскивает с меня трусы и начинает жадно обсасывать мой член. Он встает в процессе, так как у меня не было времени на возбуждение. Она сосет так, как никогда до этого, ее губы сильно обхватывают меня и быстро двигаются, сужаясь к головке. Я слегка рычу, конечно, мне приятно, и я хочу ее трахнуть. Чувствуя моя полное возбуждение, она встает и целует в шею, пока я стаскиваю одежду с нее.

Я раздеваю ее снизу, пару раз шлепаю и показываю на кровать. Девушка садится, неровно дыша. Я натягиваю презерватив и иду к ней, попутно смазывая его слюной. Она выжидающе смотрит на меня, будто спрашивая «Как мне встать?». Ответ приходит внезапно, я откидываю ее на спину и резко вхожу.

В этот раз она кончает очень быстро. Минут через пять жесткого секса, она ослабевает и громко стонет. Я не останавливаюсь, почти не обращаю на это внимания. Я хочу продолжить. Я трахаю ее дырочку жестко, доставляя максимальное удовольствие самому себе. Все так же молча я выхожу из нее и переворачиваю, ставя в свою любимую и самую удобную позу. Так я трахаю ее минут пятнадцать, пока она не падает в изнеможении от второго.. или третьего оргазма. Да, черт возьми, мне плевать, сколько раз она кончит. Пусть хоть сотню, а пусть и не одного, мне все равно. Я просто продолжаю ее трахать, пока она тихо, но по нарастающей, шепчет мое имя. Шепчет. Шепчет и выкрикивает. Ее руки ищут хоть что-то, за что можно зацепиться, и она цепляется за спинку кровати. Еще через некоторое время она вновь извивается и кричит, будто не своим голосом, таким тонким и молящим. Я кончаю и стаскиваю с себя презерватив.

Девушка встает, одевается и смотрит на меня, попутно подбирая свою сумку.

– Не забудьте, Роджер, уборка, – проговаривает она медленно и уходит из квартиры. Я натягиваю штаны и выхожу на кухню.

Синеволосая сидит и мирно пьет чай, найдя какие-то старые конфеты. В пепельнице лежит одна недокуренная сигарета.

– Я же говорю, разных, – она берет сигарету и затягивается. – Как думаешь, почему она пришла к тебе?

– Думаю, ей просто нравится, как я ее трахаю. И еще она надеется на уборку квартиры, но.. я бы скорее ей отлизал, чем убрался бы тут.

– Это было немного неприятно, – она морщится и выпивает чай.

– Должно быть, просто не заметила тебя, – я сажусь рядом и, взяв ее сигарету, докуриваю ее до конца.

– Иначе позвал бы третьей? – девушка улыбается и целует меня в лоб, поднимаясь и относя к раковине кружки.

– Кто ты такая и почему я был согласен пить с тобой чай?

– Я – Пеппер Форд. И тебе просто интересно, что будет дальше.

Она, эта маленькая девочка, она, эта синеволосая девочка… Она заполонила мое пространство на целых три дня. Я просто выпал из жизни, пока трахал ее, пока она трахала меня, пока она наливала мне чай и приносила в постель. Мы раскуривали самые дешевые сигареты пили какое-то дорогое вино. Она делала заметки в своем смартфоне, а я редактировал главы рукописи. Она просто заполонила меня на эти чертовы три дня. Каждую частицу моего тела. И только утром четвертого дня я понял, что что-то не так, когда проснулся и почувствовал ее руку на себе. Она обволакивала меня и притягивала ближе к теплоте своего тела.

Я откидываю руку девушки и встаю. Она мирно спит, ну, а я… Мне нужна разрядка.

Я трахался с ней с ночи до утра, делая перерывы лишь на туалет или вино с сигаретами. Я был полностью удовлетворен, но я чувствовал, как синие веревки, будто ее волосы, обвивали мою шею и не давали мне вздохнуть. Они будто останавливали мою жизнь. Но я хотел чувствовать себя живым.

Одевшись, я выхожу из квартиры, запирая ее в ней. По сути, я мог бы оставить дверь открытой, чтобы она ушла сама, но я решил иначе. Я знаю, что я сделаю с ней, когда вернусь.

Спускаясь по лестнице, я сталкиваюсь с квартиранткой. Она останавливает меня.

– Роджер, – восторженно вскрикивает она и смотрит на мои руки: я набирал номер на телефоне. – Куда спешите?

– Иду к старому знакомому. Как ваши дела..? – я не знаю ее имени. Иногда мне кажется, что хватит быть мизантропичным дерьмом, но иначе в нашем мире никак. Я просто смотрю на ее губы и жду ответа. Ее нос был усеян сотней бледных и едва заметных веснушек, которые я раньше не замечал. На самом деле, она была довольно красивой женщиной. Я осматриваю ее всю, пока она соображает, что ответить на столь скучный вопрос.

– Иду собирать плату с пары в сорок пятом, – она улыбается, – молодые вечно не дают покоя старикам снизу. Те звонят мне и жалуются, – ее улыбка становится шире. В это же время она обходит меня и как бы прощается, махая рукой. – Уборка в квартире.

Я спускаюсь и выхожу на улицу. Там я забиваю номер телефона до конца и звоню.

– Роджер? – послышалось на другом конце трубки.

– Трэвис, есть свободная минута?

– Хоть час, чего хотел?

– Помнишь тех ребят, которых ты записывал?

– Конечно. Ты тогда с басистом много болтал, после этой самой записи, – Трэвис смеется. – Что такое? Музыка понравилась? Могу поговорить, предоставят диск. Для тебя могу добыть бесплатно.

– Не в этом дело. Ты еще работаешь с ними?

– Да. Они часов в двенадцать приедут на студию.

– Я приеду, – утвердительно говорю я и бросаю трубку.

Путь предстоял самый простой, если заказать такси. Так я и сделал.

Таксист довез меня за каких-то двадцать минут. Я поблагодарил его чаевыми и вышел.

Трэвис открывает мне дверь и удивляется.

– Я думал, что ты постебался, если честно… Проходи, что уж.

Честно, с ним общаться мне крайне редко хотелось по своей воле. Он был довольно болтливым и скучным человеком, но сейчас.. Я просто хотел встретиться с тем басистом. Осматривая Трэвиса, не замечаю ничего нового: он все так же не изменяет себе в стиле одежды, совмещая рубашки с черными обтягивающими штанами, шляпа на его голове не менялась уже полгода. И он был все так же болтлив. Он болтал о себе, о своей жене, о своем ребенке, о том, какие его ждут успехи в звукозаписи, много всякой абсолютно ненужной информации, в общем-то. Но я прилежно слушал. Все считали меня лучшим слушателем просто потому, что я всегда молчал. Но секрет заключался лишь в том, что я не слушал собеседника.

Через некоторое время на студию прибыли те ребята из группы. Басист шел вторым. Войдя, парень сразу заметил меня и немного опешил, хотя… Он просто стал в упор смотреть на меня. Да, милый, это я. Роджер, под которым ты так сладко стонал, на кровати которого ты хватался за простыни от удовольствия. Немного погодя, я встаю и подхожу к нему.

– Роджер, – томно произносит он и смотрит на свою группу, видно беспокоясь о своем небольшом секрете. – Рад тебя видеть, – он опускает гитару и облокачивает ее о стену.

– Здравствуй, Эрик, – я смотрю, не открываясь, на него. Маленькая синеволосая девушка, кажется, делала точно так же, выискивая меня повсюду.

Он облизывает свои губы и убирает темные волосы с лица. Эрик был очень худым и высоким парнем. Цвет его кожи граничил с мертвенной бледности и белоснежным снегом. Волосы Эрика всегда свисали, как маленькие щупальца темного цвета, они болтались во время игры на гитаре или минета. Его сказочный ротик был таким теплым, таким манящим. Лучший минет всегда делают мужчины. Они делают его так, как они бы хотели ощутить на себе. Как и где нужно задеть зубами, что глубокий минет – это не волшебство, а просто схожесть с вагинальным или анальным сексом. Лучший минет мне сделал Эрик. А я, в свою же очередь, отблагодарил его жестким трахом, который ему очень понравился.

Все мои простыни были пропитаны потом, спермой и воспоминаниями, о каждом, кого я трахнул на них. Стирал я их раз месяца в четыре, и за это время воспоминаний было на целый роман, но с каждой стиркой они стирались. Масляные разводы, кровь… Они все были частью моих воспоминаний о себе. О том, кто я. Эта грязь на простынях говорила намного больше, чем просто о беспорядочном сексе.

Я смотрю на Эрика, как он достает гитару. Подключившись к комбику, он садится на пол и начинает настраивать инструмент. Я присаживаюсь к нему.

– Эрик, – я сажусь совсем рядом с ним, он немного ерзает на месте, но потом все же успокаивается, – как девушка? – я слегка скалюсь, не могу скрыть свое довольство от власти над ним в тот момент.

– Мы расстались, – он проводит пальцем по струне, издавая звук, отраженный от стены до стены в этом помещении. Он садится ближе ко мне и тихо шепчет, – Роджер, зачем ты здесь? Это неправильно, совсем. Если ты не такой, как все другие, то это не значит, что нужно показывать свою ориентацию всем, – он брызжет слюной, говоря слово «ориентация».

– А разве я показываю? Я спросил о том, как у тебя дела с девушкой.

– Я… – постанывает парень. – Я с тех пор… – его голос становится все тише. – Я не могу смотреть спокойно на парней. Я не знаю, что со мной, – он сосредотачивается на гитаре.

– А что с тобой? Как ты смотришь на парней?

– Я смотрю так, как смотрел на тебя тогда, – он поднимает глаза и буквально губами говорит это, почти не произнося ни единого слова, – я смотрю на их красивые руки, ключицы. Даже на спину Паркера я не могу смотреть спокойно. Он такой широкоплечий, – он протирает глаза. – Зачем ты здесь?

– Спасти тебя, – я встаю и подаю ему руку. Он откладывает гитару и поднимается, но с опаской глядит на меня. – Не бойся, ничего ужасного делать не буду.

Он вздыхает и смотрит на своих парней.

– Роджеру понадобились сигареты. Мы скоро придем, окей? – неровно говорит Эрик. Ребята из группы кивают нам и продолжают настраивать инструменты.

Мы выходим за пределы студии. Перед нами огромный коридор с множеством дверей и ответвлений. Эрик идет впереди меня, он тащит невидимой ниткой за собой. Обернувшись, он смотрит на меня и вздыхает, а затем подходит слишком близко.

– Роджер, – он тянет каждую букву. – Ты бы знал, как я тебя ждал…

Наши губы сливаются в поцелуе так же внезапно, как и тогда. Он целует меня, запутывая пальцы в моих волосах. Я чувствую то, что он возбужден уже сейчас. Его эрекция видна сквозь штаны, которые так плотно прижимают ко мне.

Буквально минуты хватает, чтобы я тоже почувствовал возбуждение. Я осматриваюсь. Туалет совсем рядом, Эрик совсем возбужден, а я.. Я хочу разнообразия. Я за этим и приехал сюда, да. Я трахну его в этом самом туалете прямо сейчас.

Я тащу его за собой. Мы запираемся в кабинке, которая была оборудована, как целая комната.

– Ты запутался? – я целую его. – Повтори это. Скажи, что ты запутался, Эрик.

– Я хочу тебя, – он дотрагивается до моего члена сквозь джинсы и гладит его. Я возбуждаюсь еще сильнее, чувствуя каждое движение его руки. Его пальцы ползут к ширинке, язычок молнии ползет вниз.

Я поставил его так, как мне было это удобно и оттрахал. Я трахал его минут двадцать так сильно, с такими яркими эмоциями, как никогда до этого не трахал мужчин. Он все так же сладостно стонал, тянул свои стоны пронзающим вздохом.

Мы вышли из туалета, и он лишь искоса глянул на меня.

– Роджер… Я не понимаю, – в его глазах было столько обиды, столько непонимания, столько искренности. – Я ведь не..

Я лишь пожимаю плечами.

– Тебе самому решать, кто ты, – я целую его. Он не отстраняется. – Прости за все это. Случайно вышло.

– И ты меня.

Я прихожу домой, открывая дверь и приготавливаясь к сотням пощечин, но… Нет. Ни одной пощечины я не получаю.

Я смотрю на кухню: синеволосая все на привычном для себя месте пьет чай. Мирно, спокойно. Сидит и попивает его из кружки.

– Где был? – доброжелательно спрашивает она.

– А-ам, – я в ступоре, – на репетиции одних ребят.

Она вскакивает и подходит ко мне. Смотрит на меня своим свинцовым взглядом и улыбается.

– Трахнул кого-нибудь? Трахнул, я вижу, – она смеется. – Чай или кофе? Сигаретку?

– Сигарету, – я достаю зажигалку и иду на кухню. Девушка вытаскивает из пачки сигарету и дает ее мне. Я закуриваю, убирая зажигалку в карман.

– И как она тебе? Круче, чем я?

– Это была не она, – я скуриваю до середины и стряхиваю пепел прямо на пол.

– Они? Их было несколько?

– Парень. Один.

– Ты трахал до этого парней?

– Да, множество раз, – без запинки отвечаю я и докуриваю. – Почему ты не сбежишь от меня?

– Мне любопытно. Примерно из-за этого ты и не можешь меня выгнать. Тебе тоже любопытно.

Я не знаю, что творилось в моей квартире, но ясным было лишь одно: в ней поселилась женщина. Запах сигарет перемешивался с запахом шампуня или геля для душа, а запах спермы был забит ароматом мятного чая. Я приходил с работы, а Пеппер сидела на своем месте, она пила чай, курила сигареты и работала со своими текстами. Я каждый вечер искуривал две сигареты, вставал и тащил ее к себе в комнату. Там я ее трахал каждый раз так, что она начинала молить о том, чтобы я прекращал. Ее каждый раз трясло, ее маленькое тельце.

Я нашел только один ответ тому, что я не смог ее выгнать из своего дома: ее внешность. Ее маленькие груди, ножки, они сводили с ума меня. Я чувствовал себя тем самым мужчиной, что соблазнил Лолиту. Она была маленькой Лолитой, но только внешне.

Иногда мы разговаривали о нашем прошлом. Мы были, как какая-то пара, которая только начинает отношения.

– Кто у тебя был до меня? – я пью чай, сидя на кровати. Она отвлекается от компьютера и смотрит на меня.

– Были девушки, – синеволосая ухмыляется, – были парни. Парни с девушками. Прочие извращенцы, просившие меня ссать на них, кончая от этого и платя мне деньги, – она снова смеется. – И взрослые мужчины были, – на этой фразе она сразу же уткнулась в компьютер.

– Они любили тебя вылизывать после этого?

– Да.

– А взрослый, во сколько он был, если тебе сейчас двадцать..? – я задумываюсь, не имея возможности вспомнить ее возраст. Она замечает это и продолжает говорить.

– Мне было лет четырнадцать, почти исполнилось пятнадцать лет. И я каким-то образом познакомилась с мужчиной тридцати лет. Мы общались ночами и днями, а потом решили встретиться. Спустя месяца два общения в интернете. В общем-то, тогда я впервые и занялась сексом. Хотя на секс это было с натяжкой, – она берет сигарету и закуривает.

– Он был таким ужасным?

– Меня трахали. В тот момент меня оттрахали впервые, и мне казалось, что этого я больше никогда не захочу. Он трахался так жестко, мне казалось, что разорвет изнутри, – она затягивается и продолжает, – разорвет всю меня. Мне кажется, он был обладателем самого большого члена, который я вообще видела.

– Как он трахал тебя?

– Поставил раком и вошел. Он не ласкал меня перед этим. Ничего такого. Я пришла, он сказал раздеться. Я так и сделала. Ждала, пока он подойдет ко мне и заведет так сильно, как может. Я не знала, на что способно мое тело, я никогда до этого не мастурбировала, попросту боялась чего-то сверху. Знаешь, мастурбация – это грех для верующих. Я была маленькой верующей девочкой. Не знаю, почему мне так захотелось этого. Но каждую секунду того времени я помню.