Общежитие господина А.

– Катя, успокойся… – пытался угомонить ее Гена, держа в руках несколько тяжелых хозяйственных сумок.

Он шел к своей белой старенькой машине периодически поскальзываясь на слякоти из грязи и снега. В конечном итоге, он упал.

– Не удивительно, – возмущалась Катя, стоя над ним, – У тебя всегда так. Вставай давай, чучело!

– Пап, вставай, – подошел к нему и стал помогать вставать восьмилетний сын Коля.

– Отойди от него! Не надо помогать! – наорала на мальчика Катя.

Коля отшатнулся и с испуганным видом отошел назад к своему младшему брату Ване. Ребята стояли по стойке смирно. Они были одеты в болоньевые костюмы и укутаны шерстяными колючими шарфами вокруг шеи. Из-под шапки-ушанки выглядывали только круглые метающиеся в разные стороны глаза. Они наблюдали за попытками отца встать.

Гена – мужчина лет сорока, невысокий и плотный. Он работал оператором станка на чугунном заводе около пятнадцати лет. Годы работы и столько же лет семейной жизни очень повлияли на его попытки подняться с земли. Перевернувшись на четвереньки, он схватился за машину и подтянулся, поочередно вставая на каждую из ног.

«Как же я устал уже, – подумал он, отряхиваясь от слякоти, – побыстрее бы уже сдохнуть».

За спиной орала Катя, но Гена ее практически не слышал. Он обошел машину, открыл ее и вернулся обратно за сумками. Катя ходила следом за ним и читала нотации. Гена убрал сумки в багажник, начал счищать снег с лобового стекла и позвал сыновей сесть в машину.

– Садитесь быстрее, – крикнула уже хриплым голосом Катя, – Не хватало, чтобы вы еще заболели.

«Гнилая женщина… Как же я от нее устал».

– Что так в машине холодно?! – опять возмущалась Катя, – Ты что, не мог ее раньше завести?! Не, ну какой идиот.

– Эх, Катя хватит уже, успокойся, – устало сказал Гена.

– А что так сложно было?

– Я не могу все одновременно делать.

– Да ты ничего не можешь!

«Сдохнуть бы уже и дело с концом. Детей жалко. Она ж и их доведет».

Гена, Катя и их сыновья ехали в машине в полной тишине, даже радио не смело издавать звук. Дети молча смотрели каждый в свое окно. Катя, сложа руки на груди, занималась тем же самым. Ее второй подбородок, торчащий из-под ворота, вибрировал в такт двигателя и подскакивал на неровностях. Гена тщательно сосредоточился на дороге, потому что снегопад усилился и видимость была совсем низкой. Он старался ехать аккуратно, так как дорога к тому же была еще и скользкой.

– Мы уже опаздываем, – закатив глаза, вдруг прервала тишину Катя, – Вечно вы долго собираетесь. Можно как-то побыстрее?

– Надо ехать осторожно, а то в аварию попадем, – ответил Гена.

«Лучше б конечно попали. Детей вот только жалко».

– Да у тебя все всегда через одно место.

– Катя, не отвлекай, пожалуйста.

Она продолжала что-то бурчать, но Гена уже этого не слышал. Он старался не отвлекаться на эти все ее возмущения. Время от времени он протирал запотевшее лобовое стекло и той же тряпкой пот со лба.

Машин на шоссе было крайне мало, лишь несколько проехало по встречной полосе. Вдруг Гена заметил, фары приближающегося сзади кроссовера и сбавил скорость. Та машина вырвалась вперед, поблагодарила «аварийкой» и постепенно стала исчезать вдали. Катя медленно повернула голову к Гене и посмотрела на него тяжелым пронзительным взглядом.

– Да прибавь ты газу, Гена! – резко вскрикнула она, – Посмотри, нас уже обогнали, потому что ты медленно едешь.

– Тише едешь – дальше будешь, – даже не дернувшись, все еще не отвлекаясь от дороги, ответил Гена.

– Какой философ! Посмотрите! Вон, вон второй уже едет обгоняет.

– Пусть едут, если им себя не жалко. У нас дети.

– Да это ты криворукий водить не умеешь, а они умеют.

«Когда ж все это уже закончится?! Какая гнилая женщина! Как меня вообще угораздило-то с ней связаться?.. Детей вот только жалко».

Гена стал изрядно нервничать. Снегопад даже не думал утихать, а шоссе еще к тому же стало плохо освещенным. В принципе, этот участок дороги всегда был таким, на нем практически не было фонарей. Гена решил съехать на обочину и немного перевести дыхание. Он почувствовал, как сердце в груди сильно заколотилось, появилась отдышка и левая рука немного онемела.

– Что ты делаешь?! – начала кричать Катя, – Мы и так опаздываем!

– Послушай, мне надо немного передохнуть. Пять минут и едем.

– Какие пять…

Он вышел из машины, хлопнул дверью и больше уже ничего не слышал. Он облокотился одной рукой на багажник и несколько раз сделал глубокий вдох.

«Может в лес сбежать… Ну эту дрянь вообще. Если б не дети сейчас, я бы ушел и замерз, и наконец-то все это закончилось бы».

Гена вернулся к водительской двери и взялся за ручку. Он несколько раз стряхнул с шапки и плеч снег. Затем, машинально повернул голову направо и увидел сквозь падающий снег показались две желтые фары. Он повременил открыть дверцу до того момента, пока машина не проедет. За мгновение она пронеслась по шоссе. Из старенького Гениного седана раздался глухой визг. Гена сидел на земле, все еще держась за ручку дверцы. Машина проехала настолько близко к нему, что чуть было не снесла его. Он встал и медленно в состоянии шока, дрожжащей рукой открыл дверцу.

– Че орешь?! – крикнула Катя младшему сыну и повернула голову к мужу, – Наконец-то! Отдохнуть ему надо, все не наотдыхается! Вон снега сколько от тебя.

Он молча с потерянным видом сел за руль, и они дальше продолжили свой путь к Катиным родителям в поселок. Им оставалось ехать километров тридцать. Шоссе становилось все хуже и хуже: появились ямы и аварийные участки дороги.

– Да, да… да этот олух, ты же знаешь его, вечно все через одно место. Уже давно б приехали, так у него то одно, то другое… – говорила по телефону Катя своей матери, – понятно в кого дети пошли. Ну мы скоро будем, сейчас буду торопить.

Она отключила телефон и повернула свою голову к Гене. Ее тонкие губы все больше поджались, а светлые тонкие брови нависли над недовольным взглядом.

– Ты можешь хоть раз в жизни что-то сделать нормально? – сквозь зубы произнесла она, – Уже время почти восемь вечера, мы должны были приехать в шесть. Уже десять машин нас обогнало и все нормально. А ты все еле плетешься что-то.

– На улицу посмотри, какая погода, – уже более повышенным тоном стал отвечать Гена, – Дорога скользкая. Если машину поведет, мы просто можем погибнуть.

– Ты как со мной разговариваешь?! – Катя толкнула его за плечо.

Лицо Гены начало наливаться кровью, глаза заблестели от агрессии. Он вцепился в руль так, что готов был его выдрать. Гена взглянул в зеркало заднего вида, в котором приближалось две желтые фары черного внедорожника. На этот раз он решил, что не даст себя обогнать и прибавил газу. Катя сидела с победным видом, все также со сложенными на груди руками. Машина сзади не отставала и решительно настроилась обогнать. Водитель внедорожника поморгал фарами, чтобы Гена его пропустил, но он был уже в состоянии аффекта и твердо настроился ни в коем случае не дать себя обогнать.

Внедорожник включил левый сигнал поворота и выехал на встречную полосу. Гена не сбавлял скорость, чтобы его пропустить. Они поравнялись и тот, поднажав, вырвался вперед и все же обогнал Гену. Когда внедорожник вернулся в свою полосу, его начало заносить в разные стороны. Гена опешил, и чтобы увернуться повернул резко влево. Катя заорала и за ней подтянулись дети. Раздался резкий сигнал гудка. Их машину пронесло мимо фуры и вынесло в кювет. Машина немного проехала вперед и остановилась как раз возле поворота в поселок, куда они и направлялись.

Гена и Катя сидели с испуганным видом, часто и тяжело дыша. Дети на заднем сиденье плакали.

– Все целы? – испуганно произнесла Катя, но никто не ответил.

Она повернулась к детям назад и дрожащим голосом спросила: