Попасть в кошку

– Когда братья или сёстры от двух одних и тех же родителей, как ты и Араан, то запрещено, а если родственники только по одному родителю, то вожак может беспрепятственно жениться на сводной сестре, но только вожак, простым оборотням и людям запрещено.

– У меня от ваших правил голова кругом идёт, – пожаловалась я кошке, незаметно для себя дожевав салат.

– Будь осторожнее, Инга, опасайся Ваала, если он на тебя запал, то сделает всё возможное чтобы ты не вышла замуж, – взволновано предостерегла Наала.

– Чтобы мы не вышли замуж, – поправила я её, но сути это не меняло.

– Так как же твоя история, Наала? – спросил, как ни в чем не бывало отец, – мы с удовольствием послушаем.

Я стала рассказывать, опуская некоторые детали и выдумывая на ходу недостающие фрагменты. Родители слушали меня, не перебивая, младший брат не отнимал глаз от тарелки, а старшему, когда он только приоткрывал рот, отец взглядом отбивал всякое желание говорить. Про чету волков-оборотней я понятное дело ни словом не обмолвилась, хотя заметила, как костяшки пальцев Араана побелели, сжимая столовые приборы, когда я в своем рассказе дошла до возвращения в наши земли. Неужели Наала была из тех, кто не держит своё слово? Промелькнула в моей голове мысль.

Старшего брата я побаивалась, а младшего мне было жалко, он выглядел несчастным и никому не нужным. Не мудрено, что он пошёл к более слабым противникам – волкам чтобы хоть немного самоутвердиться. Отец делал ставки на Ваала, старшего сына и по праву рождения – наследника, на меня, то есть Наалу, имелись планы политические, а на младшего брата планов не было. Он не играл в семье отведенной роли, отец не придумал для него ничего, Араан стал третьим лишним, ненужным ни отцу, ни тем более матери. Араан не был маленьким мальчиком, ему уже почти перевалило за 17, поэтому мне до боли хотелось крикнуть брату:

– Араан, подними высоко голову, перестань перед всеми пресмыкаться! У тебя есть жизнь, так проживи её, как тебе хочется!

Но вместо этого я жадно пила из стакана воду, смазывая пересохшее горло и подавляя желание выступить перед всеми. Слишком резко поставив стакан, я, не заметила, подошедшую со спины служанку и нечаянно толкнула её локтем в живот. Девушка от неожиданности и испуга выронила поднос с набором для чая. Фарфор с жалобным звоном разбился, уцелеть, упав на каменный пол у него просто не было шансов. Девушка побелела, потом покраснела, кинулась выуживать из ароматной лужи на полу осколки белого фарфора.

– Дорогой, нам нужно поменять служанку, – лицо Наоми свело как от зубной боли, – таких криворуких людей в доме держать не стоит, перебьют всю нашу дорогую посуду, – недовольно продолжила маман.

Услышав подобное, я не выдержала:

– Служанка не виновата, я её нечаянно толкнула, не нужно её увольнять, отец.

Отец слегка опешил, он переводил взгляд от жены на меня и обратно, силясь понять, что же происходит в его доме и какое принять решение. Ваал же смотрел только на меня, пристально, оценивающе. Мой поступок вывел из ступора даже Араана, он не выдержал и косился на меня, у него единственного взгляд был теплым, а на лице я заметила намёк на улыбку.

Тем временем, служанка тихо ойкнула, держа перед собой палец с набухающий на подушечке алой каплей крови. Дальше я не думала. Под осуждающими взглядами родни, я поднялась со стула, подошла к служанке, провела рукой над её порезанным пальцем, вкладывая немного силы и заживляя рану. Шокированная девушка вытерла выступившую кровь о передник и неверяще уставилась на совершенно здоровый палец. Потом взгляд её переместился на беспорядок на полу, и она снова принялась собирать осколки. На этот раз её остановил Араан, он неслышно подошёл, поводил руками, создавая из воздуха воронку, в которую втянулась лужа пролитого чая и все осколки до самых мелких крупинок, после, под управлением брата, воронка умчалась на кухню. Спустя несколько мгновений, Араан опустил руки, подмигнул мне, и как ни в чем не бывало, занял своё место. Служанка, красная как помидор, умчалась на кухню.

– Кто-нибудь мне может объяснить, ЧТО сейчас было?! – поинтересовалась маман голосом, изменившим тон на не самый доброжелательный.

– Ничего особенного, – небрежно бросила я матери, присаживаясь на свое место и расстилая на коленях салфетку, – немного помогли убрать беспорядок, так ведь гораздо быстрее получилось, да папа? – я взглянула на отца взглядом самой невинной овечки, помня, что дочери на отцов всегда имеют особенное влияние.

– Да, дочь, – подтвердил несколько шокированный родитель.

– Наша девочка, похоже, сильно приложилась головой, когда падала, – вставил-таки свой комментарий Ваал, – это хоть как-то объяснимо, а вот Араан не вписывается не в один алгоритм.

– Подумаешь, помог своей сестре, в отличие от тебя. Ну, можно твое бездействие, братец, объяснить тем, что будущему вожаку клана не положено опускаться до таких мелочей, – с укором, глядя в бушующий шторм глаз Ваала, сказала я.

– Осторожнее сестрёнка, – почти прошипел старший брат и его глаза чуть ли не молнии начали метать.

– А то что? – мой инстинкт самосохранения совсем отключился, – перегрызешь мне глотку и закопаешь?

– Отец, – Ваал перевел взгляд на родителя, – не стоит выдавать Наалу замуж за наследника другого клана.

– Это ещё почему? – левая бровь отца взлетела вверх.

– Отношения со всеми кланами у нас нормальные, а такую дерзкую невесту я хочу оставить себе, от неё родятся сильные котята.

Мы с маман синхронно захлебнулись чаем, его нам таки подали из другого фарфора.

– Что это значит? – повысила голос Наоми.

– Мама, ты сегодня повторяешься, – злорадно улыбнулся Ваал, – я же объяснил, что хочу жениться на своей сводной сестре.

– Я помолвлена, – сдавленно пискнула я, – ещё не оправившись от услышанного.

– Помолвка – не свадьба, дорогая, – осклабился старший брат.

– Ваал, ты забываешь важную деталь – вожак клана я, и ближайшие лет десять не собираюсь оставлять это место. Ты предлагаешь Наале столько лет не выходить замуж и ждать тебя? К тому же, я не вижу в ней желания выйти за тебя, – сказал отец.

– Отказывать наследнику клана Черных леопардов Южных лесов нельзя, такой отказ разрушит хрупкий мир и начнется война! – в тон отцу подтвердила мать.

– Да-да, я уже согласилась на замужество, только кольцо забыла надеть, – поддакнула я.

– Ты отказываешь в моей просьбе, отец? – внешне спокойно уточнил Ваал.

– Я не буду насильно выдавать за тебя замуж Наалу, если она сама этого не хочет.

– А если она сама захочет? – прищурил глаза старший брат.

– Если Наала сама попросит, то я подумаю, – скрипя сердце, ответил отец.

– Значит, мне есть к чему стремиться, – повеселел Ваал, пожирая меня глазами.

– Почему никто не пьет чай? – нервно спросила маман, – пирожные сегодня получились на редкость воздушными и буквально таят во рту!

Мнения Наоми никто не разделил, за столом повисло напряжённое молчание. Я по примеру младшенького брата уставилась в тарелку с воздушным пирожными и обратилась к кошке:

– Вот как так? Почему Ваал вдруг такое заявил? – обижено спросила я.

– Ты, правда, не понимаешь? – изумлённо воскликнула она.

– Понимала бы – не спрашивала, – буркнула расстроенная я.

– Мужики, тем более имбары, по своей природе охотники, для них большое значение имеет запах и вызов. Про запах он тебе уже говорил. Я ведь не зря тебя предупреждала, нельзя было бросать вызов Ваалу своими необдуманными словами. Ты его зацепила ещё больше, распалила в нем инстинкт охотника. Тут уже ни один мужик, даже с железной выдержкой не устоит.

– Я же ничего особенного не сказала!

– Ты издеваешься? – наорала на меня кошка, – самка должна себя вести сдержано, с мужчинами не спорить, если в них совершенно не заинтересована. А ты что? С первых же слов стала огрызаться, ему и захотелось тебя победить, усмирить и перевоспитать.

– Ну и пытался бы себе на здоровье, только зачем для этого жениться?

– Он сказал, что хочет от тебя потомство, и это для самца не пустые слова.

– Охохонечки-хохо, так влипнуть могла лишь я!

– Соглашусь, – хмыкнула кошка, – Наале всегда удавалось обходить острые углы и выходить из воды сухой. Но ты же, притягиваешь к себе неприятности и мало того, лезешь во всё, когда надо бы промолчать и пройти мимо.

– Характер такой, на дух не люблю несправедливость.