Попасть в кошку

– Что просила? – не поняла я.

– Да хоть что! Деньги там, игрушки, побрякушки, да что угодно! – эмоционально перечисляла кошка.

– Никак.

– Как, никак? – теперь не поняла она.

– Ну, так, никак. У меня отца никогда не было, мы живём вдвоём с матерью.

– Вот оно что, тогда да, тебе сложно понять.

– Я придумала! Ты будешь просить вместо меня, у тебя получится лучше, ведь отец-то твой! – воодушевилась я.

– Ага, и братья тоже мои, но ты вчера так непринужденно дурачилась с Арааном, что я на время забыла, что ты не Наала.

– Я всегда хотела иметь брата или сестру, но мама так замуж не вышла, сказала, что ей и меня одной хватает по горло. Так здорово иметь брата! – по моему телу разлилась волна необъяснимого тепла и счастья.

– Только вот с Ваалом у тебя как-то родственных отношений не сложилось, – протянула кошка.

– Мне его жаль, он как старший рано повзрослел, и отец взвалил на него ответственность как на наследника. А нам с Арааном было позволено практически всё, что угодно.

– Вам с Арааном? – медленно повторила коша.

– Ой, – спохватилась я, – откуда я это всё знаю? Я помню, словно точно жила тут, с Арааном, Ваалом, мамой и отцом. Но на самом деле у меня другая мама и я жила на Земле!

– Память Наалы постепенно переходит к тебе, – предположила кошка, – возможно, что в скором времени ты будешь знать всё, что знала Наала.

– При этом не забыть бы свою настоящую жизнь, – с грустью откликнулась я, – мне кажется, что чем больше проступает память Наалы, тем бледнее и незначительнее становится память Инги. Боюсь, что однажды наступит такой момент, когда я забуду кем была раньше, целиком превратившись в Наалу.

– По мне так это совершенно неплохо, – заявила кошка, – гораздо хуже жить с двойной памятью, запутаешься.

– Ладно, разберёмся, – сказала я, чувствуя в душе горечь и острое нежелание потерять остатки того дорогого, что во мне ещё оставалось – воспоминаний.

Глава 16. Испытания на прочность

Сегодня я выбрала модные утеплённые штаны темно-серого цвета, белоснежную блузку с длинными рукавами и глубоким клинообразным вырезом, из которого соблазнительно выглядывала капля лунного камня, обрамленная тонкой серебряной оправой и подвешенная на серебряную же цепочку. В ушах поблескивали такие же камни, что и на шее, светлые волосы я заплела в сложную косу. Как у меня это получилось? Даже не спрашивайте! Я мудрёнее обычной косы ничего плести не умела, а тут руки, будто сами знали, что нужно делать. Получилось очень даже симпатично, особенно несколько прядей – "завлекалок", что выбились из прически. Они дарили моему образу налёт невинности и свободолюбия.

Мои самостоятельные руки так и тянулись то к одной баночке на столике, то к другой. В итоге мой утренний туалет затянулся, что на меня было совершенно не похоже. Зато так чертовски здорово ощущать себя красивой, идеальной и женственной! Кто не испытывал в своей жизни "комплекса толстушки" тот меня не поймет, а остальным мой респект!

На ноги прекрасно подошли полусапожки, сильно смахивающие на унты. Ещё из шкафа пришлось позаимствовать шубу из неизвестного мне голубого меха и вязанную плотную белую шапку. Верхнюю одежду я не стала одевать, а перекинув через руку, отправилась на поиски отца. В мои планы входило развести папочку на приличную сумму для любимой доченьки. К побегу я собиралась готовиться основательно.

– Наала, куда идти? – спросила я кошку, спускаясь с лестницы, хоть до этого места я уже вполне уверенно добиралась сама.

– Скорее всего, отец сейчас в кабинете, а может и обходит караулы, – зевая предположила кошка.

– Отлично, а как найти этот самый кабинет отца, например?

– Там всё очень просто, сначала спускаешься к малой гостиной, проходишь через неё до противоположной стены, там находишь на полу голубую большую вазу, прокручиваешь её до щелчка и вуаля, тебе открывается дверь прямо в кабинет отца.

– Зачем такие сложности? – спросила я, принцессу, но всё же пошла по предложенному маршруту.

– Это самый короткий путь, если, конечно, тебе хочется обходить полкрыла, то мешать не стану, – вяло заметила Наала.

– Тайный проход?

– Угу, – ответила кошка, явно в полудрёме.

– Да, отец мне его показал ещё в раннем детстве, мне было тогда лет пять, а то и меньше, я помню, как однажды пыталась повернуть вазу, но у меня ничего не получалось. Я, сидя рядом с этой злосчастной вазой, проревела несколько часов, пока отец меня сам не нашёл, он тогда пообещал, что я смогу сама спокойно поворачивать эту вазу и приходить к нему, когда только захочу. И правда, больше проблем с этим у меня не возникало, – с теплотой пришли ко мне воспоминания Наалы.

– Ещё бы, отец ослабил все механизмы, – хмыкнула кошка.

– Но он это сделал ради меня! Ты не понимаешь, какая это трогательная забота, – доказывала я свои чувства кошке.

– Обычное поведение родителей, ничего особенного, – не поддавалась она.

– Вот если бы ты росла без отца, тогда бы меня поняла! – отрезала я, легко поворачивая голубую высокую вазу, словно делала так по сто раз на дню.

– Хорошо, что мне не довелось, – зевнула негодница.

Летящей походкой, нет, я не вышла из мая, а ворвалась в кабинет отца в разгар какого-то совещания.

– Упс, – выпалила я себе под нос и хотела с извинениями ретироваться до более подходящего случая.

– А ну стоять, – взревела кошка, – походка от бедра и быстро подошла к отцу! Ты тут хозяйка, веди себя как следует. Собралась тут, прятаться по углам, как служанка. Подбородок выше, ножки тянем, на имбаров не обращаем внимание и пошла!

Я и пошла, сосредоточилась на отце, который завидев меня, разулыбался и даже перестал вести беседу. Как хорошо, что кабинет отца не такой большой, и я очень быстро оказалась возле него.

– Папочка, – улыбнулась я.

– Сколько, доченька? – последовал от него ответ.

– Как обычно, – ответа лучше я не придумала, – но можно было, и поговорить для начала.

– Поговорить? – в глазах родителя сверкнуло удивление.

– Ну да, что в этом такого? – не поняла я, и память принцессы не пришла мне на помощь, так же как кошка, что, всё-таки уснула.

– Погоди пару минут, отпущу имбаров, – ответил отец.

– Хорошо.

– Внимание! – обратился отец к присутствующим, хотя они и так не спускали с нас глаз, – жду вас всех здесь через час, а пока все свободны.

Имбары в полной тишине покидали помещение, по земным меркам это было слишком странно, настолько они были правильными и вышколенными, даже противно.

– Так, рассказывай, что случилось? – обратился ко мне отец, как только за последним имбаром закрылась дверь и совсем не та, из-за которой появилась я.

– Ничего особенного, точнее такого, о чем бы ты не знал, не случалось, – пожала плечами я, сгрузив шубку и сумочку в свободное кресло.