Комплекс превосходства: Причина

– Они не из наших, – тревожно воскликнул женский голос, перебивая стрекот плазменных ружей.

Не успели военные понять, что происходит, как силуэты двух ложных военных начали обрастать мускулами, а их костюмы – рваться. Тот, кто спасал более рейтингового сослуживца, впал в ступор и отлетел первым от удара лапищи.

И когда тварь пала, у каравана появилась новая проблема: два котолака, выросших прямо за их спинами – черный и полосатый. И это не говоря о снайперах и еще нескольких человеках, показавшихся в разбитых окнах первого этажа.

– Смотрите на наших крепышей, – сказал Лайон двоим тиграм сбоку от него. Махнул рукой в сторону котолаков. – Благодаря им эти слабаки обречены. И вот такими вы станете, если захотите.

– Охренеть, – выдохнул один, смотря через бинокль, как громила с хищной кошачьей головой и синей гривой без всякого оружия расправляется с отлично экипированным львом, отрывая ему руку с плазменной пушкой.

Уайт, однако, общего восторга не разделял. Он уже не смотрел на ту мясорубку, которую учинили рейдеры из Прайда. Он смотрел на довольно оскалившегося Лайона. И не понимал, что его веселило. Что ему сделали эти люди в белом? Они ведь просто доставляли груз в город. Такая жестокость приносила ему удовольствие?

Наверное, Блэк был в чем-то прав на счет Лайона. Хоть его взгляды и близки Уайту, но с ним было явно что-то не так. Но уходить Уайт не собирался.

Когда все стихло, поломанный асфальт перед контейнерами оказался залитым кровью. Двух раненых человек рейдеры зачем-то взяли в плен, а после начали взламывать двери контейнеров. Котолаки тоже начали обворовывать караван, когда приняли свою прежнюю форму. Верхней одежды на них не было, а от штанов остались ошметки, способные скрывать разве что пах.

– Нафига им это барахло? – не понял Лаки. Он сел на порожек контейнера и принялся осматривать дряхлую книгу с опаленными страницами.

– Инфу о прошлом мире собирают, – ответил второй темненький котолак, которого кличат Райотом.

– Нафига?

Райот пожал плечами. Отобрал книжонку и отбросил ее. Та раскрылась и упала в лужицу крови возле трупа. Ее страницы быстро окрашивались, теряя всякую ценность. Завыла бензопила, ее зубцы впились в труп возле книги, и оставшиеся целыми странички забрызгало, насовсем уничтожив текст. Выпотрошенные тела кидали в черные мешки. На корм берсеркам.

Сраженный берсерк валялся на вездеходе. И как машина еще не смялась под давлением такой туши? Не вставая, Лаки пригляделся к мускулистому телу. С берсерком было что-то не так. Его сквозные раны уже переставали сочиться, однако помимо них на туше чернели раны, сделанные явно не плазменными снарядами. И в этих ранах отчетливо копошилось что-то белое, что-то склизкое.

***

– Где этот чертов дрессировщик? – гневно спрашивал Лайон, когда все вернулись обратно. Он встал спиной к дереву посреди зала лицом к людям.

– Он так и не вернулся, – ответил кто-то из отряда.

– Ну и пес с ним. Кому попадется – пустите пулю в лоб за предательство. И за то, что плохо занимался берсерком. Кроме пленниц что удалось достать?

– Мы наконец-то разжились плазменными пушками, – мяукнул Лаки, приподняв продолговатую винтовку. – Но боеприпасов к ним маловато.

– Медикаменты, – ответил кто-то за спиной тигра. – Много. И медицинские расходники…

Лайон отпустил ребят, похвалив за хорошую работу. Все расходились. Зал быстро пустел.

– Тебе вместе с другими новенькими клеймиться надо.

Стоявший сбоку Уайт поднял глаза на Лайона. Удивленно поднял ушки.

– В каком смысле?

– У нас каждому клеймо бьют на плечо, чтобы не возникало вопросов, наш ты или нет.

С ответом Уайт помедлил. Шевельнул ушками в нерешительности.

– Не боись, – усмехнулся лев, – это не больно. Ты же тигр, епт. Да и если стать сильнее хочешь, то стерпишь что угодно. Отведу, чтобы не заблудился, заодно поможешь.

– С чем?

– Обнюхать трофей надо.

Уайт не понял, что имел ввиду Лайон. И решил не гадать да лишний раз не спрашивать.

Он брел за Лайоном по коридору первого этажа. То было другое крыло, противоположное тому, с выходом, где стояли решетки, закрывавшие обгоревшие комнаты. И, несмотря на такие же стены и факелы, оно казалось менее пугающим. Приятный запах иногда перебивался чем-то резким. Как объяснил Лайон, когда они остановились у старых деревянных дверей, дальше – покои гарема. Там коридор кончался широкими дверьми, и туда ходить запрещалось любому мужчине, кроме евнухов и самого Лайона.

– А здесь наш скромный медпункт, – меланист махнул на двери, возле которых они остановились.

Он приоткрыл дверь и пропустил Уайта внутрь. И то, что было внутри, не было похоже на обычный медкабинет. Скорее на кабинет из тех фильмов ужасов, которые снимали еще до катастрофы. Посередине – кресло. Сбоку – чистый операционный стол, под которым чернела засохшая кровь. Между ними – открытая грязная штора. И все под светом факелов.

У стены, к которой прилегали двери, Уайт заметил двоих пленниц в темно-зеленых футболках с длинным рукавом. Уже без ошейников и без наручников. Светленькая львица и темненькая тигрица. Руки связаны за спинами. Рты перекрыты тряпками. Первая с тихим пыхтением дергалась, не переставая пробовать ослабить путы, тогда как брюнетка, казалось, уже смирилась со своим положением.

– Смотрю, обезболивающее и формалин завезли, – обрадовался ягуар в белом халате. Лицо его скрыто за повязкой.

– В этот раз добыча хорошая, – ответил Лайон, вставший за спиной Уайта.

– Клеймиться пришел? – спросил серви в халате, обращаясь уже к Уайту. – А остальные где?

– Позже найду, приведу, – сказал лев. – Сейчас вопрос с этими решить надо.

– Решайте.

Тут львица затихла. Теперь она враждебно пялилась на черного, опустившегося перед ней на корты. Он положил ладонь на девичью щеку и чуть склонил ее голову вбок. Подался вперед.

– Оставляем.

Так же он сделал с темненькой девчонкой с полосатыми ушками. Та как смотрела в пол, так в таком положении и оставалась, пока не услышала:

– А эту – на органы.

Пленница оживилась, замычала и растерянно заозиралась, глядя то на сидящего перед ней мужчину, то на черныша в халате. Тот чем-то смачивал платок.

Поднялся шум, а Уайт не понимал, что делать. В ступоре он наблюдал, как львица пыталась загородить собой рядовую. И все тщетно: львицу лидер Прайда оттащил за воротник, бьющуюся тигрицу угомонил ягуар, прижав к ее носу смоченную тряпку.

Меланист в халате опустил штору, скрывшись вместе с телом военной.

– Помоги-ка ее посадить.

Вторая попробовала подняться, но связанные ноги сделать этого не дали. И, глядя на нее, Уайт не мог сделать и шагу вперед. Что-то внутри не желало во всем этом участвовать. Белый глянул на опущенную штору сбоку от кресла, за которой копошился ягуар. Тихое кряхтение. Грохот от падения тела на железный стол.

– Не тормози.

Нетерпеливый тон Лайона будто подтолкнул Уайта вперед. Взяв пленницу под руки, они вдвоем усадили ее в кресло. Ей развязали запястья. Одну руку поймал Лайон, Уайт со своей стороны ее упустил. Львица вытащила ткань из зубов прежде, чем ее руку перехватил белый.

– Пустите, уроды, – рыкнула она. – Наши придут и вы – покойники…

– Никто не придет.

Лайон пристегнул ее руку. Потянулся к лицу. Та низко зарычала. Клацнула зубами, попытавшись укусить черную руку. Как только она еще раз открыла пасть, в нее снова попал кусок ткани. На затылке затянули узел.

– Ничего, – усмехнулся Лайон, – я направлю твое рвение в нужную сторону.

– Что мы будем делать с ней?

– Для начала нужно руку пристегнуть.

Лайон обогнул кресло и убрал ладонь сметенного Уайта с ее руки. Заковал сам. Прошел к рабочему столу позади кресла, где лежали инструменты. Открыл какой-то сейф. Вытащил железный прут. На конце прута – плоская деталька с едва видимым изображением буквы P. Включив горелку, Лайон направил огонек на конец прута.

– Это клеймо? – удивился Уайт. – Какое древнее.

– Зато надежное. Прижигает так, что мышцой помнишь о нем. Тебе, кстати, эту штуку тоже надо будет поставить. Но сначала – ей.

Лайон протянул крупные ножницы.

– Оголи ей плечо. Потом сам куртку снимай.

Уайт поднес лезвия ножниц ко ткани. Сверлящий звук из-за шторы. Рука с ножницами дрогнула. Сверло заскрежетало, встретившись с чем-то твердым. С ребром. Уайт на миг зажмурился, стараясь не представлять тот кошмар, что творился на операционном столе. Зацепил лезвием ткань рукава притихшей пленницы. Щелкнул, разрезая.

– Никакого сочувствия, брат. Всегда и во всем побеждает тот, у кого голова холодная.

Подошедший Лайон стоял и ждал, держа раскаленный прут наготове.

Уайт старался не обращать внимания на всхлипы. Голова предательски загудела. Влага на глазах могла вот-вот превратиться в слезы. Но Уайт не давал им волю. Блэк бы на его месте так не сделал. Он сильный и стойкий. Он вообще плакать не умел. И Уайту стоило этому научиться, чтобы, наконец, стать сильным. Может, даже сильнее брата.

***

9 июня 3100 г.

Island 3

Короткий рукав футболки пыльно-землистого цвета обнажал метку на плече. Получив ее, Уайт решил пока что покинуть логово Прайда. Но вот проблема: он еще не так хорошо знаком с лабиринтом каналов, и даже по переданной ему карте не сможет узнать, как безопасно выйти на поверхность. И пока не нашелся проводник, Уайт решил посидеть на подземной стоянке у костра. Может, найдется попутчик.

– Разрешите…

На рваный матрас сбоку от Уайта уселся тигр. Лаки. Свет из бочки подсветил его лазурные волосы, чуть меньше – камуфляжную футболку и штаны, гачи коих заправлены в берцы. Только сейчас Уайт заметил, что волосы у него плохо прокрашены: местами виднелся природный рыжий оттенок.

– Какой-то ты мутный. Что, – он кивнул, – не нравится здесь?

– Не знаю, – ответил белый. – Я не уверен, что здесь мое место.

– Но пришел ведь. Была, значит, на то причина. Но мне это не интересно, даже не рассказывай. К тому же, причины у всех тут плюс-минус одинаковые. Все приходят в поисках счастья.

– Сомневаюсь, что здесь можно найти что-то похожее.

– Смотря что для тебя счастье, брат. Вот кто-то счастлив носить ошейники под куполом, а кто-то жаждет власти. И сюда приходят вторые.

– А женщины?

– Их причины не сильно отличаются от наших. Они получают лучшую жизнь, чем кто-либо вне Прайда, да еще и шанс лучшего будущего для своих детей.

– Те пленницы…

– Кстати, – воскликнул Лаки, – а их обеих забрали в гарем?

Уайт мотнул головой.

– Только одну. Сердце разрывалось, если честно. Разве можно убивать тигриц ради органов? Женщин этой породы ведь так мало…

– Ты про ту шлюху даже не думай, – заворчал Лаки. – Она отдала свою жизнь во благо будущего своей породы.

– Как можно так говорить? – возмутился Уайт. – Не слишком бесчеловечно?

– За такие вопросы тебя тут порвать могут. Слышал, ты оттуда, из-под купола, так? Вот нравилось тебе там?

– Нет.

– А этой скотине там нравилось. Она из тех, кто продает свои душу и тело, чтобы жить в той системе, даже зная, что ее жизнь там никому не сдалась. Там все на пенсии теряют свою страховку. Хотя она наверняка думала, что ценится там. Самоконтролем занималась, лишь бы призраки ничего не заподозрили.

– А женщины гарема?

– Их здесь никто, как шлюх, на улицу не выкинет. Они либо остаются нянчиться, когда свое отработают, либо уходят. Так что не ровняй их и этих. Я вот пропущу мимо ушей, а иной и врезать может. Понял?

– А органы тут просто продают?

– Нет, самим нужны. Здесь неподалеку есть подвал. Довольно большой. Единственное место с электричеством. Вот там на этих органах проверяют био-импланты, которые пробуют адаптировать для нашей расы. Фикс этим занимается. Единственный наш медик. Он сначала проверяет свои наработки на органах, а затем ставит добровольцам. У нас, конечно, нет ничего для глубокой работы с ДНК, опытным путем все делать приходится, но зато представь, какую мощь мы получим, когда все разработки рексов сможем себе поставить. И они больше не смогут издеваться.

– И ради этого все эти жертвы?

– Это необходимые жертвы, братишка. Ради опытов нужны тела людей нашей расы, а не рексов. Хотя, они ведь даже не наши. Все, кто не поддерживает идею нашего превосходства – не наши. Все, кто не хочет подмять рексов – не наши. Ясно, да? Запомни это. Так Лайон говорил, а он знает, что делает.

Может, этот котолак прав. А может, и нет. Уайт неуверенно шевельнул ушами и уставился на пылающий костер. Поднялся, подкинул в огонь пару дощечек.

Какими бы ни были идеи Лайона, а он смог объединить стольких людей вокруг их общей ненависти и общей боли. Пренебрежения, несправедливости, контроля. И неизвестно, сколько там, под куполом, таких же, как они. Как Уайт. Таких, кто хочет решать, чем заниматься, ходить, где вздумается, иметь столько детей, сколько захочет. Таких, кто и рад сбежать, но боится сделать свою жизнь лишь хуже. Боится потерять те блага, за которые приходится все это терпеть.

– Мы не знаем, нравилось ли там той девушке нашей породы, – сказал Уайт. – Может, она хотела бы сбежать, но не могла.

– Если у тебя получилось сбежать, то сбежать сможет каждый, было бы желание… Поверить не могу, ты до сих пор паришься из-за нее? У нас, знаешь ли, беда произошла, а ты хрень всякую мусолишь.

– Какая беда? – он оглянулся на бойца.

– Того дрессировщика так и не нашли. Ни маяка, ни данных в некрологе. Тревожный знак.

– Знак чего?

Миг молчания. Послышались шаги. Лаки оглянулся за спину на звуки шагов.

Из тени вышел черный лидер Прайда.

– Вот вы где, – мяукнул он. – О чем перетираете?

– О пропаже, – ответил Лаки.

Лайон пожал плечами.

– Кроме варика, что его скушал выпущенный им же берсерк, идей нет. Побег маловероятен.

– Так я и подумал, но тогда где запись в некрологе? И, если вспомнить, – скрипнул Лаки почесывая ухо, – то тот берсерк странно выглядел. Он гнил. Когда я его труп увидел, на нем уже обживались опарыши, а, значит, гнить он начал не вчера.

– Плохо. Либо этим уже болеют наши, либо тот чувак подкармливал берсерков зараженными жмурами. Наверное, фанатиками из клана Тонгва. От их зверушек же вся эта гадость пошла…

– Ты все-таки уверен, что с них это началось?

– А с кого еще? И нам повезло, что тот бешеный пошел туда, куда нам надо. А мог и не пойти. Так что будьте начеку, парни, палите по всему, что зудит и блюет. Нельзя допустить заражения клана.

Снова этот вирус. Снова этот новый тип бешенства. Он будто преследует Уайта: сначала брат, потом рейдеры, к которым он только что присоединился. А дальше что? Его работа? Флай? Задумавшись, Уайт не вслушивался в беседу Лайона и Лаки.

Металлическое клацание. Крюки сбоку от тумбы с инструментами качнулись в темноте, привлекая внимание Уайта. Завывающий ветер раскачивал цепи. А на цепях облупившаяся краска не переставала пугать белого тигра. И на миг ему показалось, что на одном из крюков что-то висело.

– О чем задумался?

Уайт дрогнул. Вылупился на Лайона, задавшего ему вопрос.

– Да так, – бросил Уайт. – Вернуться бы в центр.

– На работу?

– Да, пора бы на смену.

– Сопроводи его, – сказал темный сидевшему тигру. – Я дам тебе двустволку, Уайт, но даже с оружием в каналах опасно бродить одному.

– Там кто-то водится?

– Ага, – оживился Лаки. – Крысы размером с собачонку. Жрут все, что попадается. Наткнешься на них без ружья в руках – отдашь концы.

***

И днем, и ночью канализация одинаково темная. И днем, и ночью эхо от падающих радиоактивных капель здесь казалось одинаково оглушительным. Но говорят, будто бы ночью подземные тропы куда опаснее, чем днем. А все из-за оживляющихся трупоедов, спящих при свете дня.

Всю свою жизнь Уайт не держал в руках оружие тяжелее пистолета. А если и держал, то явно не то, что имеет сильную отдачу. Теперь в его руках длинное двуствольное охотничье ружье, не прощающее промахов и слабости рук. Уайт понадеялся, что ему не придется им пользоваться. Хотя бы сегодня.

– Если ты хочешь стать сильнее, – сказал шедший впереди Лаки, – то правильно сделал, что пришел к нам.

Дорогу он подсвечивал тактическим фонариком на дуле винтовки.

– Я уже сомневаюсь, что у меня получится.

– Я тоже сомневался, но сам видишь, кем я стал. Котолак. Сильнейший из нашей породы, которая и без этого самая сильная из всех.

– Боюсь, что такая сила может разорвать меня.

– Когда тебе будут колоть мутаген, не сомневайся, что достоин этой силы, и ничего не бойся. И тогда ты станешь таким же свирепым, как я.

Что-то бултыхнулось в воде. Лаки подсветил мутную воду, но заметил только ребристую гладь. Пожал плечами.

– Ну, что упало – уже не всплывет.

– Если Прайд против рексов, то почему Лайон не стремится убрать семью Норфолк? Почему подчиняется?

Лаки глянул на Уайта, но из-за кромешной темноты непонятно, задумался он или сердится.

– Болван, это же самоубийство. Там только попробуй сделать что-то подозрительное, только попробуй влезть в систему, вытащить оружие – и тебя застрелят. Турели из каждого угла торчат. Если у тебя нет статуса администратора, то в башне ты уязвим, а статус этот есть только у членов семьи Норфолк. Билл, кстати, никогда из башни не вылазит, так что эту семейку не выйдет так просто свергнуть.

Они двинулись дальше, а Уайт снова окунулся в свои мысли. Он и не подозревал, что в башне Цитадели настолько серьезная защита. Но откуда? И как давно? И если Билл Норфолк настолько беспокоится о своей безопасности, что не выходит за пределы своих владений, значит, у него есть причины бояться внешнего мира. Билл либо очень осторожен ввиду своего статуса, либо о чем-то знает.

– Тихо.

Уайт навострил уши от резкого голоса Лаки. Тот остановился и вскинул винтовку, светя куда-то вглубь коридора. Белый выглянул из-за спины рейдера. И сначала ничего не заметил, кроме какого-то трупа, лежавшего на их пути.

– Что та…

Он умолк, углядев в темноте стайку существ со злыми красными глазками. Мерзко пища, черные комки стремительно приближались к ним, с огромной скоростью сгрызая труп. Они брызгались кровью так, словно плоть пропускали через мясорубку.

Затарахтела винтовка Лаки, перекрикивая пищание. На стенах прерывисто заиграл свет. Под стальным градом жирные крысы взрывались подобно шарикам с алой краской.

Звон гильз. Все закончилось так же быстро, как началось.

– Нужно поторопиться, – сказал Лаки. – Мы могли привлечь других тварей. Держи ружье наготове. Им отлично подстреливать крыс сразу кучками.

– Я еще никогда не стрелял из ружья…

– Все равно держи. Но будем надеяться, что больше их не встретим.

Рейдер ушел дальше, смачно наступая на сочащиеся комки шерсти. Уайт же старался не наступать на них. Уж слишком мерзко выглядели тела мутировавших крыс.

Когда двое прошли развилку впереди, то услышали позади тихое эхо от топота лапок небольших, но зловещих существ. Вскоре оно затихло.

– Они ушли на запах крови. Но медлить все равно не стоит.

Когда Лаки отдалился, Уайт затормозил, глядя назад, туда, откуда они пришли. Сегодня белому повезло, но придет время, и ему придется защищаться от этих монстров самостоятельно.