Тяжелые будни оракула

Шквал аплодисментов взорвал тишину. Ректор говорил всегда коротко, по делу и очень проникновенно. Стоило ему покинуть зал, как кураторы групп взяли стопки конвертов, заготовленные секретарем профессора МакГилза, и принялись раздавать взволнованным адептам.

Я получила заветный прямоугольник одной из первых, ведь моя фамилия начиналась на букву «В».

– Айрин, это тебе, – ласково, почти по-матерински произнесла магистр Лемеш, протягивая его. – Уверена, там лежит билет в лучшую жизнь. Ты этого достойна!

– Спасибо, – растроганно вымолвила я и распечатала конверт, только когда преподавательница отошла от меня на несколько шагов.

Улыбка сползла с губ, едва глаза пробежали по аккуратно выведенной строчке, точнее, двум словам. Я несколько раз моргнула, решив, что мне померещилось, но нет, содержание листка не изменилось ни спустя десять секунд, ни по истечении минуты. Тогда я подумала, что магистр Лемеш перепутала конверты, и взглянула на лицевую сторону. Опять-таки нет. На белом прямоугольнике значилось исключительно мое имя.

– Не может быть, – нервно хохотнула я и задалась вопросом: – Что делать?

Немного поразмыслив, достала монету и провела ребром по строчке в надежде, что происходящее – глупый розыгрыш, что истинное распределение кроется под слоем чернил. Чрезмерные усердия ни к чему не привели. Назначение оставалось неизменным.

Впервые за два года я готова была расплакаться, как вдруг со стула с радостными воплями вскочил мой одногруппник Алекс Пейнтинг. Его выкрики казались бессвязными и нечленораздельными. Тем не менее мне удалось понять, что место в Альянсе его. С какой стати?! Учился Алекс хуже меня, да и дар у него был слабее. Почему заветную должность получил он, а не я?

«Борись за свое счастье! Никогда не опускай руки!» – словно наяву услышала мамин голос.

– Так и поступлю, – решительно вымолвила я, встала и вихрем покинула зал.

Ноги сами принесли меня на второй этаж. Однако попасть на прием к ректору по первому желанию было нельзя. Сначала следовало пройти допрос и зрительный обыск у его личного стражника в юбке.

– По какому делу? – удивительно мягко осведомилась одна из виновниц воцарившегося хаоса и нарастающей паники, хотя обычно вела себя с адептами не слишком радушно. Что на нее вдруг нашло?

– Крайне срочному и жизненно важному, – с придыханием ответила я, вцепившись пальцами в тряпичную сумку.

Очевидно, у меня был очень взволнованный вид, раз она незамедлительно встала, доложила обо мне главе и сказала по возвращении опять-таки услужливо:

– Господин ректор ожидает вас, миссис Вудсток.

Я поблагодарила женщину и ступила в просторный и довольно светлый кабинет. Его хозяин, статный седовласый мужчина, поднялся из-за широкого письменного стола и двинулся мне навстречу.

– Что случилось, Айрин? На тебе лица нет, – по-отечески вымолвил он.

– Скажите, пожалуйста, каким образом я получила свободное распределение? – говорить спокойно не удавалось. Голос хрипел, то и дело надламывался. – Его дают либо закоренелым прогульщикам и разгильдяям, которым все равно, что с ними будет дальше, либо женам стражников и дознавателей. Но мой муж погиб при исполнении два года назад. Я вдова и одна из лучших адепток на потоке! Почему мне не досталась должность императорского оракула?

Ректор нахмурился и развел руками.

– Очень просто. На этом настоял лорд Айен, твой дядя. В прошлую пятницу он прислал на мое имя письмо с настоятельной рекомендацией освободить тебя от распределения, поскольку ты в положении, также с заверениями, что всю заботу о твоем будущем он берет на себя. Поэтому я был вынужден отдать место в Альянсе Алексу Пейнтингу. По успеваемости он следует сразу за тобой.

– Что?! – ошеломленно воскликнула я.

Услышанное не укладывалось в голове. На плечи словно скала навалилась. Мне понадобились едва ли не все силы, чтобы на дрожащих ногах добраться до ближайшего стула и опуститься на край. Я уронила лицо в ладони и стала глубоко дышать в попытке успокоиться.

«Нашел-таки способ поквитаться. И какой! Лишить меня работы, счастливого будущего… Кто захочет взять на службу неопытную предсказательницу? На что жить по окончании учебы? Озлобленный граф сделал все, чтобы непослушная племянница пришла к нему и молила о прощении. Тогда ему не составит труда найти другого жениха. Или уговорить того же Ранделла заключить новое соглашение на более прибыльных для него условиях и менее выгодных для меня и ужасного родственничка», – зароились панические мысли.

Их поток прервал обеспокоенный голос профессора МакГилза, раздавшийся совсем рядом:

– Воды?

– Нет, спасибо, – произнесла одними губами и покачала головой на тот случай, если мужчина не расслышал.

– Судя по реакции, ни ребенка, ни заботы не предвидится, – удрученно, с тенью вины заключил он.

Не знаю, что на меня вдруг нашло, ведь почти никогда не сетовала на жизнь, не просила прежде о помощи, однако я подняла глаза на хозяина кабинета и в отчаянии спросила:

– Что мне делать, господин ректор? Как быть? После вручения диплома у меня не останется средств к существованию. Сейчас я живу в общежитии на выделенный академией грант, но что потом? Ни денег, ни жилья… Вряд ли получится устроиться на работу без поручительства и рекомендательных писем. Будь у меня полезные связи или отложена хорошая сумма на черный день, выкрутилась бы, только нет ни того, ни другого.

– Хм… Хорошую ты мне задала задачку, – нараспев проговорил профессор МакГилз, подошел к письменному столу и взял желтоватый конверт. – Этот запрос пришел сегодня днем, всего за час до церемонии распределения, поэтому я не успел найти подходящую кандидатуру. Возможно, оно ждало именно тебя, – усмехнулся глава, сел в излюбленное кресло и откинулся на мягкую спинку. – Новый градоначальник Фэйвертона набирает команду молодых магов. Ему нужен прорицатель.

– Предлагаете стать обычным провинциальным оракулом? – ошеломленно прошептала в ответ и часто-часто заморгала. – Вообще-то я рассчитывала на место в Альянсе. Неужели нельзя отдать его мне теперь, когда открылась правда?

– Чем тебя не устраивает подобная вакансия? – седая бровь ректора вопросительно изогнулась. – Лучше, чем ничего. При желании Фэйвертон может стать началом успешной карьеры. Отработаешь четыре года, поднаберешься опыта, тогда не страшно будет открыть собственное дело в столице. У тебя хороший потенциал.

– В провинции обычно мало платят, – смущенно отозвалась я и принялась комкать жесткую ткань платья.

Профессор МакГилз положил конверт на стол и сцепил руки в замок.

– Согласен. Заработок обещают небольшой, но на жизнь хватит. Со слов градоначальника, предоставляется жилье, что немаловажно в твоей ситуации. К тому же маленькие городки хранят порой большие секреты. Там нередко происходят события, которым завидует даже императорский двор. Хоть ты бери и пиши книги. Я, конечно, могу отменить решение и отдать тебе место в Альянсе, как того требуют правила, но, Айрин, раз высшие силы вмешались в ход событий, значит, у них были на то причины, – мужчина замолк на пару секунд и проникновенно продолжил: – Не препятствуй им, не повторяй ошибок матери, тем более не гонись за деньгами. Не в них счастье.

– О чем вы? – озадаченно посмотрела на главу.

Он размышлял целую вечность, вероятно, над тем, стоит ли рассказывать правду.

– Мирабель была уготована другая жизнь, – наконец-то произнес профессор МакГилз. – Пусть не столь обеспеченная, зато долгая и счастливая. Но она не собиралась мириться со своим предназначением и становиться женой обычного человека. Твоя мать поломала немало судеб в намерении обрести желаемое.

Я нервно сглотнула и поинтересовалась, воспользовавшись возникшей паузой:

– Каким образом?

– Женщина, предопределенная судьбой графу Левито, так и не вышла замуж. Расторжение помолвки принесло ей столько душевной боли, что она не оправилась от удара и перебралась в глушь, где живет по сей день. Не женился и мужчина, который должен был стать твоим отцом.

– Вот те раз… – мой шепот походил на дуновение ветра.

– Я просил Мирабель одуматься, только она никого не слушала. Спрашивала, что плохого в том, чтобы желать лучшей участи. По сути, ничего, если не пытаться прожить чужую жизнь. А ведь именно это она и делала, – ректор понурил голову и стал играть большими пальцами обеих рук. – Твоя мать не горела желанием развивать дар, не стремилась набираться знаний. Все силы тратила исключительно на поиски состоятельного жениха.

– Как именно?

– Знакомилась с богатыми холостяками, вызывала видение или раскладывала руны, проверяя, не разорятся ли те через пять-десять лет… Айрин, я не собирался чернить имя твоей матери, уверен, она искренне любила тебя и всячески баловала. Просто пытался показать на примере родного человека, как в одночасье может измениться жизнь, если противиться выпавшей участи. Известие о ее смерти потрясло меня до глубины души и в то же время лишний раз подтвердило, что нельзя играть с судьбой. Она этого не прощает.

Несколько мгновений я размышляла над рассказом профессора, затем осмелилась спросить:

– Исходя из ваших слов, моя мать была никудышной адепткой. В таком случае почему позволили мне поступить в академию? Еще и грант выделили.

– Сердце тронули твой печальный взгляд, чистая душа и в какой-то мере детская наивность. Я понял, чья ты дочь, как только мы столкнулись в приемном зале. Ты удивительно похожа на Мирабель. У тебя ее волосы, нос, глаза… Первой мыслью и правда было: яблоко недалеко падает от яблони. Внутренний голос ворчал, что ты обязательно повторишь путь своей матери. Тем не менее решил дать шанс, о чем ни разу не пожалел. Ты оправдала мои ожидания, Айрин, заставила гордиться собой.

Сухие мужские губы расплылись в легкой улыбке, в глазах появился блеск. Уверена, отец тоже мной гордился бы, точно так же повлажнел бы его взгляд, узнай он, что меня похвалил сам профессор МакГилз. Только познать этого мне никогда не доведется.

– Благодарю, – смущенно ответила я и завела старую песню: – Может, все-таки найдется другое место? Если не в Альянсе, то хоть при дознавательском отделе или в академии?