Целитель для советника императора

После Сидни проводила меня в просторную и богато обставленную спальню, в которой расположился влиятельный мужчина. Об этом свидетельствовали черные штаны и туника, аккуратно разложенные на кровати. Они были сшиты из дорогих и качественных тканей, не напоминали по размеру парус, на детские вещи также не походили. Значит, мужчина, с которым мне предстояло провести ночь, не был ни коротышкой, ни толстопузом. Прекрасно! Просто прекрасно!

– Хочу напомнить, что гость крайне требователен и вам придется хорошенько постараться, чтобы соблазнить его, – заговорила Сидни, когда я тщательно осмотрела комнату. – Советую приложить усилия, иначе получите всего три золотых и попадете в немилость к господину. Для него очень важно, чтобы гость остался доволен и помог решить какие-то проблемы. Тогда хозяин будет несказанно щедр. Вам преподать уроки обольщения?

– Буду благодарна, – смущенно произнесла я, ощущая, как краской заливаются щеки, шея и даже уши.

– Что ж, слушайте внимательно, – рассмеялась Сидни, заметив мою реакцию. Ее не скрыла даже вуаль. – Старайтесь почаще мило улыбаться, хлопать ресницами, прятать глаза и не отскакивайте от гостя, как от раскаленного котла, если он пожелает до вас дотронуться. Поверьте, ваши шансы возрастут, если сами якобы невзначай будете его касаться. Понятно?

– Весьма, – энергично кивнула в ответ и покосилась на дверь.

В следующий миг в спальню вошла худощавая девушка с графином в руках.

– Эрин? Что ты здесь делаешь? – взволнованно спросила Сидни.

– Хозяин приказал принести свежей воды, – невнятно пробормотала служанка.

– Ставь и уходи, – велела куртизанка.

Дождавшись, когда мы вновь останемся одни, она достала из лифа платья крохотный зеленый пузырек и поставила на поднос рядом с хрустальным графином, доверху наполненным водой.

– Отлично. Вот зелье. Чиновник человек недоверчивый, поэтому выпьете при нем.

– Что за зелье? – обеспокоенно спросила я и облизала пересохшие губы.

Сохранять спокойствие в такой знаменательный день удавалось с большим трудом. Пожалуй, проще было бы отработать неделю ночных смен, чем осуществить задуманное.

– Чтобы не забеременеть. Гостю вряд ли нужны дети от такой женщины как вы, пусть даже столь хорошенькой. Не советую выливать снадобье или пытаться чем-то подменить. Во-первых, чиновник быстро вас раскусит, во-вторых все равно ничего этим не добьетесь.

Ее слова подобно острому клинку ударили в самое сердце. На миг сбилось дыхание, но я выдавила улыбку и беззаботно произнесла:

– В мои планы тоже не входит пока становиться матерью, а уж тем более в одиночку поднимать ребенка.

– Рада, что мы достигли взаимопонимания, иначе у нас обеих возникли бы проблемы. С минуты на минуту хозяин скажет гостю, что в спальне произошло возгорание, поэтому поскорее приведите себя в порядок и постарайтесь полностью успокоиться. Обязательно воспользуйтесь моими советами. Они вам помогут. Желаю хорошего вечера!

Я поблагодарила Сидни и спустя мгновение осталась одна. Закрыв на несколько секунд глаза, сделала дыхательную гимнастику, затем вытряхнула содержимое зеленого пузырька в вазон на подоконнике и наполнила бутылочку зельем для зачатия. Легкая улыбка тотчас заиграла на губах. С довольным видом я подошла к зеркалу, сняла плащ, шляпку, поправила прическу, после убрала с постели мужскую одежду, устроилась в резном кресле – единственном в этой комнате – и принялась ждать чиновника.

Время тянулось невыносимо медленно. Казалось, кто-то незримый специально не позволял стрелкам сделать ход, чтобы мои нервы начали походить на сжатую пружину. Не усидев на месте, я поднялась и сделала шаг к двери, как вдруг опустилась дверная ручка.

Петли противно проскрипели, и в спальню вошел загорелый брюнет тридцати пяти лет. Он был высокого роста, хорошо сложен. Квадратный подбородок, орлиный нос, черные брови, длинные ресницы. Губы не тонкие и не пухлые, не ярко-розовые и не бледные. Золотая середина. Они выглядели на удивление притягательно. Как и мужские глаза – два горных озера. Такие же темно-синие и холодные. Я утонула в них и в два счета превратилась в сосульку, настолько леденящим кровь был взгляд у незнакомца.

Увидев его, я обрадовалась и в то же время испугалась, что не смогу добиться цели. Мужчина оказался невероятно красивым. Ребенок от него стал бы подарком богов. Но брюнет был крайне неприступным. Он заметно напрягся, буквально превратился в статую, как только заметил меня. Длинные пальцы сомкнулись вокруг рукояти меча, висевшего на левом боку в ножнах, окованный конец которых касался голенища высоких черных сапог из тонкой кожи.

– Кто вы и что здесь делаете? – осведомился мужчина, когда мы достаточно хорошо рассмотрели друг друга.

Голос у него оказался таким же красивым, как и внешность: глубоким, вкрадчивым, всего одна фраза породила толпу мурашек.

– Жду… – ответила я, немного стушевавшись.

– Чего?

Я тряхнула головой, мило улыбнулась, расправила плечи и проворковала:

– Правильнее было бы спросить кого. Вас, милорд. Меня зовут Арабелла.

Его пронизывающий до костей взгляд тотчас пустился в новое путешествие по моей фигуре. Поначалу задержался дольше положенного на глубоком декольте, затем на разрезе, начинающемся в области бедра, под конец на вычурных чулках, проглядывающих из-под легкого платья.

Закончив изучение, брюнет все понял. Моя задача по его обольщению должна была облегчиться, ведь отпала необходимость объясняться, но, судя по реакции незнакомца, она заметно усложнилась. Его глаза резко потемнели, сильное тело превратилось в натянутую до предела струну, взгляд стал острее клинка и непременно пронзил бы меня, если бы обладал подобной способностью.

Целую вечность в спальне царила тишина. Воздух стремительно накалялся, каждый вдох уже давался с большим трудом. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, тем не менее мы продолжали неотрывно смотреть друг на друга и молчать, предоставляя шанс противоположной стороне первой что-либо сказать либо предпринять.

Выдержка брюнета первой дала сбой. Он широко распахнул дверь и указал мне рукой на выход.

– Раз вы не горничная и никакого возгорания не было, прошу покинуть спальню. Я не нуждаюсь в услугах распутной женщины, – каждое его слово походило на большой плевок. – И передайте Стоуну, что ни куртизанки, ни танцовщицы, ни сундуки с золотниками не заставят меня закрыть глаза на произошедшее, тем более утаить от императора. Дело обязательно попадет на рассмотрение к Его Величеству.

Меня не волновали их разборки, не заботило и то, попадет ли дело какого-то Стоуна к императору и что с ним станется в итоге. Я была в панике от того, что мои старания вот-вот превратятся в горстку пепла.

Следовало немедленно что-то предпринять, и я не придумала ничего лучше, как устроить спектакль для единственного зрителя в лице влиятельного чиновника.

Я подлетела к нему, схватила за руку и с мольбой посмотрела в глаза.

– Милорд, умоляю, не выгоняйте, позвольте остаться! Хотя бы для вида… – вторую фразу произнесла шепотом, предполагая, что у нашего разговора имелся незримый свидетель. – Иначе останусь без денег, еще и в немилости окажусь у здешнего хозяина. У меня брат серьезно болен, одна надежда теперь на вас. К тому же я не распутница, а честная девушка, попавшая в беду. Умоляю, милорд, позвольте остаться. Я буду сидеть тихо-тихо. В уголочке. Мешать не стану, – и по совету Сидни часто захлопала ресницами.

Мужчина нахмурился и секунд двадцать раздумывал, как поступить. В конце концов он выдернул руку из моих пальцев, закрыл дверь и, не сводя с меня глаз, взялся снимать ремень, на котором висел меч.

– Давайте помогу, – предложила я, снова приблизившись к брюнету.

– Вы сказали, что будете сидеть тихо. В уголке. И не станете мешать, – проговорил он ледяным тоном и… расставил руки в стороны, позволяя мне заняться ремнем.

Дело не заняло много времени, всего минуту или две. По окончании я положила тяжелый меч на кровать, опустилась в кресло, в котором дожидалась чиновника, сомкнула пальцы в замок и потупила взгляд, хотя глаза постоянно норовили подняться, чтобы еще раз взглянуть на темноволосого красавца.

Я не понимала, что на меня вдруг нашло. Всегда сдержанная и собранная, вела себя в данную минуту, будто первогруппница, увидевшая красивого преподавателя. Как бы то ни было, на этого мужчину хотелось смотреть, хотелось слушать чарующий тембр голоса, ощущать в груди приятную дрожь, которую вызывали его нотки, вновь и вновь тонуть в синеве невероятных глаз.

– Вы умело справились со сложной застежкой, значит, имели прежде с ней дело. Где и когда? – спросил он, хотя я предполагала, что он предпочтет молчание разговору. Вероятно, прощупывал почву.

– Отец какое-то время состоял на службе в Гильдии стражников, часто уходил в походы. Я безумно радовалась его возвращению и, чтобы хоть как-то выразить чувства, помогала с ремнем и сапогами. Поэтому да, сегодня мне не впервой пришлось возиться с мудреной застежкой.

К счастью, лгать не пришлось. Но эта история была правдива лишь отчасти, однако я решила не вдаваться в подробности, чем отец занимался в Гильдии. Пусть брюнет и дальше думает, что он был простым охранником, а не известным целителем. Так будет лучше для моей легенды.

Мужчина расстегнул пуговицы на воротнике рубашки. Мой взгляд тотчас прилип к открывшемуся треугольнику загорелой кожи, кровь в венах забурлила.

– Давно его не стало? – спросил брюнет, сделав вид, что не заметил моей реакции.

Я несколько раз моргнула, гулко сглотнула и прокашлялась, когда не удалось избавиться от кома в горле.

– Семь лет назад, мамы пятнадцать. Она умерла от Киприановой чумы.

– Мои сожаления, – произнес он на выдохе, ухватился за полы рубашки и… стянул ее.

Мне не раз доводилось видеть обнаженных мужчин. Все-таки я была целителем. Но чиновник оказался настолько хорошо сложен, что у меня перехватило дыхание. Широкие плечи, плоский живот, крепкие грудные мышцы, к которым захотелось прикоснуться, чтобы узнать, какие они наощупь. И практически никакой поросли! Лишь узкая полоска темных волос, скрывавшаяся за линией брюк. Казалось, этот мужчина был создан, чтобы вызывать восторг.