Пять снов

– Ты права, в моей «головке», как ты точно выразилась, полный хаос, паника и безнадежная тоска, – слезы застряли и не давали мне ровно дышать, поэтому я смешно засопела, пришлось сделать паузу. Я уткнулась в чашку с чаем. У меня была дурацкая привычка – во время важных разговоров и признаний, я редко смотрела собеседнику в глаза. Вот и сейчас у меня не было возможности увидеть, как Светины глаза иронично улыбались.

– Не может быть, – Света ехидно хихикнула, – всё в этой головке! Поверить не могу, откуда там столько места, ведь еще и мозг должен вмещаться?!

Краем губ, который мне с огромным усилием удалось поднять, я дала знать, что еще реагирую на ее шутки.

– Дело в старении, в апатии, в том, что я не знаю, куда и зачем иду. А главное – мне кажется, что идти куда-то уже поздно, – слезы дошли до места назначения и защипали слизистую носа и глаз.

– Ты запуталась и жалеешь себя, поэтому, нет сил разобраться. Хватит нюни распускать! Соберись! – Света, как всегда, была строга в моменты моего раскисания. Я утерла слезы, но новые капли опять упали на синюю скатерть, мокрые места казались черными чернильными пятнами.

– Не жалей себя, чтобы не случилось с тобой, и не жалей ни о чем, – металлом звенела Света.

– Я, вроде, и не жалею. Но, ты знаешь, мне кажется, я несчастна, а главное, нет причин для несчастья. Я совсем не понимаю себя. Действительно, запуталась. Мне кажется, я старею, начало происходить необратимое физическое угасание. Я к нему оказалась совершенно не готова. Я еще ничего не успела почувствовать и прожить!

– Подруга, это все гормоны. Повода для слез нет, – Света, протянув руку через столик, нежно погладила меня по голове. Я знала ее такой жест. За ним всегда следовала нравственная оплеуха.

– Только вот ты сама все портишь, ты совсем потеряла себя и распустилась до неузнаваемости. Пятнадцать лет назад я даже и представить бы не могла, что ты превратишь себя в развалину в таком молодом возрасте, – я низко опустила голову, переваривая ее слова. Потом воскликнула, но как-то неубедительно:

– Мне уже тридцать шесть! Это ты называешь молодым возрастом, ты издеваешься! – но тут же опомнилась. Ведь Света была старше меня на три года, но я без обид и зависти осознавала, что старше выглядела я. Её глаза иногда светились такой восторженной юностью, что я начинала верить в возможность бессмертия. Я давным-давно зачем-то отучила себя так искренне и открыто восторгаться чем-либо и все чаще жалела об этом. Я умолчу о спортивной подтянутой фигуре и о легкости, которая сквозила в каждом ее жесте.

– Тебе еще тридцать шесть! А что же ты будешь делать в пятьдесят или в семьдесят лет? Какой пример детям подаешь?! – Света от негодования изогнула брови угрожающими луками, гладкий лоб покрылся рябью тоненьких морщинок. Я собралась оправдываться.

– Ничего не хочу слышать, – она метнула в меня очередной взгляд-кортик, – Просто подумай хорошенько о том, что ты делаешь.

– Я обещаю, – согласилась я.

– Обещает она!!! – Света, нахмурившись, смотрела на меня.

– Покажи мне кино. Давай я начну обдумывание своего поведения с того, что просто переключусь на пару часов и посмотрю фильм, – Света улыбнулась очень сдержанно, но по теплым лучикам в глазах, я поняла, что даже такой развалиной она любит меня.

– Будет тебе кино! – ласково рассмеявшись, ответила она.

Было решено, что после чаепития идем к ней. Я смело и без оглядки вычеркнула из сегодняшнего списка еще несколько дел и продлила свою самоволку.

Света жила в новостройке. Каждый раз, входя к ней в дом, я ощущала невесомость. Просторная прихожая с окном. Огромная гостиная с двумя окнами. В ее доме было столько света и воздуха, что от непривычки начинала кружиться голова. И еще абсолютный порядок и чистота, но не холодная больничная, а чистота причиной которой является отсутствие в доме лишних вещей. Одним словом, я обожала бывать у нее.

Каждый раз я давала себе обещание, что, вернувшись домой, немедленно начну избавляться от старого хлама, но мне никогда не хватало запала. У меня опять замелькали мысли, как выкину из шкафов ненужные вещи, которые портили настроение по утрам.

Плотно зашторив все окна, мы уселись на мягком диване и впились глазами в огромный экран. Света призналась, что смотрела этот фильм уже три раза, но по ее заинтересованности в это трудно было поверить, складывалось впечатление, что его она видит впервые.

Я с детства была неравнодушна к пиратам. Да тут все банально – девочкам всегда нравятся плохие мальчики. И мне тоже нравились. Помню, как я два года подряд была влюблена в капитана Немо. Он, конечно, положительный персонаж, но все-таки в нем жил настоящий дух бунтарства, в нем жила тайна. «20тысяч лье под водой» я прочитала в одиннадцать лет. И хотя это было давно, мне показалось, что та часть меня, любящая тайны и корабли, еще жива во мне.

Итак, я, как и Света, устроившаяся в мягких подушках, как и миллионы других людей на откидных сидениях в кинотеатрах, на диванах в гостиных, в офисных креслах и уютных незаправленных кроватях, встретилась с глазами главного героя.

Очаровательное кино. Прекрасные актеры. Но уже через пятнадцать минут после просмотра я не могла вспомнить последовательность трюков и примочек. Я даже за Свету расстроилась, потому что фильм явно не стоил того, чтобы смотреть его с упоением четвертый раз. Наверное, она притворялась ради меня.

Зато теперь я точно представляла, какой костюм подарю сыну на Новый год, у меня было больше восьми месяцев в запасе, чтобы найти нужные ткани и материалы. Я неплохо шила, правда, очень медленно. Но к декабрю должна была успеть.

Благодаря утренней встрече с подругой, дочку я забрала обновленная. И когда она попросила меня дать померить ей мои новые очки, я без сожаления отклеила их от своей переносицы. Я чувствовала себя моложе и сильнее, как будто в меня влили целебный эликсир. Мое утреннее желание перед зеркалом вызвало теперь во мне улыбку. Как можно всю жизнь проходить в темных очках!

Эта улыбка-усмешка над собой была первым шагом к моему перерождению.

Вот моя история.

Глава 3.

Полоска горизонта была фантастического розового цвета, я не могла оторвать глаз от волшебного сияния над морем. Нежные переливы неба предупреждали о восходе солнца. Песок под ногами был еще прохладен и влажен, но каждая песчинка дарила моим ногам такую легкость, что я не чувствовала холода. Теплый южный ветер обдувал мне лицо, и каштановые длинные пряди моих волос приятно щекотали щеки, шею и плечи. Синий шелк платья то раздувался, как парус, то заботливо окутывал тело. Туфли я держала в руках, и ощущение песка под ногами заставило полностью забыть, кто я и зачем я.

Волны звали к себе, но мне казалось, что вода еще холодная и я отстранялась от их языков. Пляж был необитаем и выглядел совсем диким. Я решила, что как только солнце взойдет и немного нагреет песок, я непременно искупаюсь. Пройдя несколько сотен шагов, я наткнулась на белый большой камень причудливой формы, он был похож на яблоко, которое откусили. Укус в камне мог сойти за отличное место для отдыха и наблюдения за рассветом. Я устроилась в нем. Очередная волна оказалась настойчивой и окатила мои ноги теплой, как парное молоко, водой. Мне даже показалось, что она погладила меня, настолько нежным было ее прикосновение. Наверное, я оказалась в раю. Какое-то время тихий шум прибоя ласково пел о чем-то, а я сидела на камне и вглядывалась в рождение нового дня.

Вдруг за спиной я услышала какой-то шум и мужские голоса. Я обернулась, чтобы лучше разглядеть, кто еще в такой ранний час прогуливается по пляжу, и застыла в изумлении. Ко мне бежали какие-то люди. Расстояние между нами сокращалось неимоверно быстро. У меня даже не оказалось времени, подумать о том, чтобы бежать, я лишь успела вскочить с камня. Самый первый был уже не больше, чем в десяти шагах от меня. Мы встретились с ним глазами, и я тут же узнала его – это был пират из фильма, который я посмотрела вчера. Но это был не совсем он, то есть это был не голливудский актер в гриме и костюме. Это был пират. У него не были накрашены глаза, рубаха была сильно измята и испачкана в крови, а лицо искажала гримаса убийцы. Девушки, момент абсолютно лишен романтики, потому что человек этот был не то чтобы привлекателен – он был ужасен. Глаза, как черные дыры, слипшиеся длинные волосы (по-моему, с запекшейся кровью), губы потрескавшиеся. Мне показалось, что я стала вникать в смысл фразы «запахло смертью». Больше я ничего не успела разглядеть.

– Ах ты тварь!!! Воровка! – остолбеневшая от ужаса и удивления, я была сбита с ног и лежала на песке, руки больно выкручены. Во рту и глазах тоже песок.

Я попыталась вырваться, но лишь взвизгнула от боли – в спину мне уперлось колено и вжало в землю так, что трудно стало дышать.

– Где ключ? – голос страшен. Я не знала, где ключ, и вообще мало что соображала. Что за пересечение жизней? Где-то я читала о таком в бульварных романах или у фантастов. Что же делать? Честно говоря, я испугалась не на шутку. Песок попал в нос, и дышать стало невозможно. Наверное, я потеряла сознание.

Утром я поняла, что это был сон. Только вот очень давно я не видела таких снов. Цвета, запахи и прикосновения – казались невероятно реальными. Такое только в детстве. В ванной после душа я обнаружила на руке синяк, полюбопытствовав и разглядев спину, еще один. Но не очень удивилась, читала много книг по психологии, где и не о таком рассказывали.

Я сварила кофе. Но даже такой приятный и сильный аромат не смог вытеснить запах морского песка, который исходил от моей кожи. Накормив семью завтраком и отведя детей в школу и сад, я занялась своими обычными домашними делами. Но весь день меня преследовали крики разгневанных пиратов и шум морского прибоя. Я все время вздрагивала и как будто боялась чего-то.

Но прошла неделя, и я уже не вспоминала ни о каком сне, мне вообще ничего не снилось. Каждую ночь я усыпала легко, спала крепко и безмятежно, как младенец.

Глава 4.

Я открыла глаза. Голова раскалывалась от боли, и тошнило. Я полулежала на каком-то кресле.

Небольшая, обшитая деревом комната была залита солнечным светом, от этого силуэт человека, сидевшего напротив меня, напоминал темно-лиловую тень. Яркий свет больно бил в глаза, рассмотреть отчетливо что-либо не было возможности. Видимо, поняв мои мучения, тень подошла к окну и задернула плотную льняную штору. На секунду мне стало легче, но лишь на секунду. Когда я сфокусировала взгляд, то поняла, что мои смутные опасения подтвердились – это был пират из прошлого сна.

Я никак не могла вспомнить, как его звали в фильме. Из школьной истории я помнила лишь морского разбойника из Португалии по имени Фернандо Пинту. Но вроде имя было английским, может быть, Джон или Джек. Да! В голове, как иглой кольнули – точно, его звали Джек.

Видимо, за время, что я была без сознания, он переоделся, потому что небрежно заправленная рубаха слепила белизной, запекшейся крови в волосах, как не бывало.

Он был невысоким и нельзя сказать, что очень крепкого телосложения, густые черные волосы были убраны в хвост. Да что тут описывать – все знают, как выглядит этот человек. Единственное, что разнилось с фильмом – невероятная сбалансированность и цепкость движений. Никакого кривляния. Это сразу бросилось в глаза. Представить этого человека в замешательстве или суете было просто невозможно, он двигался как бы чуть-чуть замедленно. Всё – как он опять сел в кресло, как насыпал табак в трубку, как стряхнул с панталон табачную пыль – сквозило какой-то невероятной силой и в то же время расслабленностью. В уголках обветренных губ пряталась не ирония, как в фильме, а, скорее всего, жесткость, казалось, что его скулы, подбородок и рот высечены из камня и не могут двигаться и выражать эмоций.

Что-то было манящее и таинственное во всем его облике. Почему-то мне вспомнился капитан Немо.

Все это время он не смотрел на меня, но когда он поднял глаза, я поняла, что так напугало меня на пляже. Пират вцепился в меня взглядом, от которого засосало под ложечкой. Казалось, что вся сила и энергия этого человека были сосредоточены в черных бездонных зрачках. Хриплым низким голосом он произнес, смакуя каждое слово:

– Я убил бы тебя еще на пляже, но ты не сказала, где ключ. Наглоталась песка и потеряла сознание. Тебя пришлось, как следует встряхнуть и заодно обыскать. Ключ не с тобой, тогда где он? – я низко опустила голову, пытаясь защититься. Мне казалось, что если я посмотрю в его глаза еще раз, то сгорю заживо. Нужно было что-то отвечать, потому что все в этом человеке убеждало, что он может не только ударить меня, но и пытать. Голые ноги в мешок с голодными крысами, например, или еще что-то более жуткое. Но тошнота не давала мне сосредоточиться, кровь пульсировала в висках, и удары сердца сопровождались тугой болью. Голова совсем не соображала, и я не могла ничего сказать, кроме правды.

– Не понимаю о чем вы, – я с трудом заставила свои губы и язык шевелиться, от этого голос звучал тихо и обреченно. Конечно, мой ответ Джека не удовлетворил, а разозлил еще больше. Он с невероятной скоростью и ловкостью схватил мою правую руку и прижал ее к столу. К мизинцу приложил изогнутый месяцем нож.