Бессмертный феникс

Но знаю, что я должна была выбрать ответ «да», потому что этого, как и с предыдущим ответом, хотели бы.

Должны ли осужденные обладать правом на участие в выборах?

Да.

Должно ли правительство ужесточить экологические нормы, чтобы предотвратить изменения климата?

Да. Пожалуй, это единственный вопрос, на который я отвечаю так, как от меня этого хотели бы, потому что здесь действительно согласна с ними.

Вы поддерживаете использование атомной энергии?

Нет.

Следует ли разрешать бездомным, отказавшимся от жилья, ночевать на общественной территории?

Да.

Это один из тестов, который нацелен на то, чтобы не проверить наши знания, а выяснить наше мышление. Ненавижу. Мне не нравится, когда кто-то будет пытаться попасть мне в голову и анализировать мои ответы, тем самым изучая меня. Иногда я отвечаю на подобные вопросы не глядя, просто ставя галочку в первом попавшемся окошке, чтобы они не смогли понять, о чем я думаю. Но увы и это не работает. Они как-то всё равно догадываются, что я отвечаю наугад.

Закончила через тридцать минут, поэтому спустилась к мистеру Барлоу седьмой по счету и отдала лист с ответами. Мужчина взял его и взглянул с легким прищуром, изучая, не вернулась ли я к прежней Леоноре.

Нет. Он мог бы уже давно расслабиться.

– Задание, – напомнила ему, своим обычным спокойным голосом. Получился, как приказ, но мы оба знаем, что это не так.

Я вышла после того, как получила задание и убрала к себе в сумку, оказываясь в пустом коридоре.

Мистер Барлоу всегда отпускает раньше, если всё выполнено.

Стук от моей обуви стал эхом отзываться в стенах коридора.

С Вэйл мы всегда встречаемся на улице за нашим столиком, расположенным среди других, за которыми некоторые перекусывают.

Сейчас здесь тоже пусто, поэтому я позволила себе опуститься на лавку и насладиться окружающей тишиной и пением птиц.

Некоторым не нравится одиночество. Оно их пугает, вселяет чувство беспокойства. Они боятся быть оставленными сами с собой, со своими мыслями и эмоциями. Одиночество может вызывать у них тревогу и депрессию. Они чувствуют себя уязвимыми и беспомощными, но во мне это вызывает совершенно другие чувства. Я люблю быть одна. Именно одиночество позволяет полностью погрузиться в свои мысли и насладиться моментом покоя.

Да, я определено люблю быть одна.

Глава 3

Правило номер тридцать семь: учащимся запрещено наносить макияж в учебное время.

Что это такое, спросите? Это правила нашего учебного заведения. Тоненькая книжка выдавалась каждому поступившему сюда, и он должен был прочитать и запомнить каждое из ста тридцати семи пунктов. Сколько из них я успела нарушить? Пятьдесят четыре. И это было одно из них, потому что нам запрещено по какой-то неведомой причине наносить макияж перед учебой. На свое личное свободное время оно не распространяется, поэтому обычно утром наша женская часть выглядит не во всей красе, как считают многие. Но вот вечером или на всяких родах вечеринках, которые бывает обычно раз в два или три месяца, некоторых можно совсем не узнать.

За нарушение этого правила мне делали лишь выговор. Дважды. Даже не отправляли в карцер, поэтому оно не такое и важное.

– … мисс Эсмонд, вы слышали мой вопрос? – я перестала крутить ручку в пальцах и взглянула на мистера Форга. Еще одного нашего преподавателя, который преподает философию и все её аспекты.

– Да. Вы спросили, как, по моему мнению, воспримет общество новость о том, когда узнает, что среди них есть бессмертные.

– Верно, – мужчине уже за восемьдесят, и он вряд ли застанет этот момент. – Так как же, мисс Эсмонд?

Внимание в аудитории обратилось к нам с Вэйл, потому что мы вновь сидим вместе, и я кожей почувствовала, как разные взгляды уперлись в меня и подругу. Ей некомфортно, поняла по дернувшийся ноге под столом, а мне всё равно.

Как? Он действительно хочет знать мою правду?

Правительство собирается сообщить новость о том, что среди нас есть бессмертные через четырнадцать лет и двадцать пять дней, не считая сегодняшнего. Почему именно эта дата? Без понятия. Наверное, из-за их каких-то расчетов.

Что бы вы почувствовали, когда узнали о бессмертие некоторых других людей? Неверие? Удивление? Зависть? А если среди них окажется кто-то из ваших знакомых? Порадуйтесь за него или будете задаваться вопросом, почему именно он? А если вам скажут, что среди миллионов выбрали только три сотни избранных и более это число не увеличится? Злость? Хотели бы вы оказаться в числе этих людей? Или захотели бы… проверить их бессмертие, убив?

Предположу, что одна из причин, почему не говорится об этом сейчас – ради нашей безопасности. Да, нас охраняют, но не как бессмертных, а скорее, как богатых наследников. Когда мы станем взрослее, то перестанем стареть после тридцати пяти лет (как ранее нам объяснили, то именно этот биологический возраст ученые смогли сохранить), а это нужно будет как-то объяснить, поэтому людям будет рассказана малая её часть. Наше бессмертие решат проверить, попробуют убить и точно не один раз. Они не будут в курсе всех особенностей нашего бессмертия. Вместе с этой новостью через несколько недель правительство собирается обнародовать другую, которая отвлечет людей и это поколение вскоре позабудет о нас, а новое будет расти вместе с нами и привыкнет.

Они скажут, что лекарство от рака найдено. Потому что по статистике именно от рака умирает большинство людей. Я открою тайну, но оно найдено уже давно, если быть точной, то восемь лет назад, но не говорят об этом лишь по одной простой причине. Деньги. В лечения, изучения и благотворительность люди вкладывают такое количество валюты, что уже давно можно было бы каждому жителю планеты обеспечить беззаботное существование.

Когда люди узнают, что наконец-то лекарство нашлось, то им будет всё равно на какую-то кучку бессмертных, потому что они смогут спасти свои жизни и жизнь близких людей.

Да, конечно, останутся те, кто не забудет и постараются что-то изменить, но их окажется слишком мало.

Отвечая на вопрос мистера Форга, скажу, что нас будут ненавидеть, презирать и восхищаться. Большинство захотят быть на нашем месте и лишь меньшинство подумают, как я. Что это самое настоящее… дерьмо.

Вслух я этого не сказала, потому что уже как шесть лет сдерживаю свои такие порывы, зная, что ни к чему они не приведут, вернее, только к карцеру, а там мне больше бывать не хочется.

– Сначала поднимется паника, – начала говорить то, что от меня хотят услышать, – среди людей будет неверие и страх. Вероятнее всего, от нас попытаются избавиться, но через некоторое время об этой новости забудут, ведь мы сообщим им другую, более важную. Позже нас примут. Да, будут митинги, как это происходит и сейчас, но это ни к чему не приведет. Нас в некоторой степени посчитают героями и будут восхищаться.

– Хорошее мнение, мисс Эсмонд, – довольно кивнув, сказал мистер Форг. – А что на этот счет думает мистер Эсмонд?

Если бы старик на самом деле знал, что творится у меня в голове, то никогда бы не поставил оценку отлично по своему предмету.

– Они будут задаваться вопросами, почему именно такое количество людей и почему они не входят в их число. Они испытают зависть, поэтому с высокой вероятностью, что преступления на тот год возрастут, – теперь всё внимание приковано к Доусону, – но для такого события у нас тоже уже заранее подготовлено решение и дальнейший план действий. Верно? – не дожидаясь ответа на вопрос, который ему и так известен, брат продолжил. – Мы пообещаем им возможность и лучшую жизнь. Сократим восстания, которые могут начаться, обернем всё в свою пользу.

Да, есть и такой вариант из тысячи исходов событий. Что будут восстания, возможно, война, смотря, как далеко зайдут люди. Будут и те, кому будет мало лекарства от рака. Тогда правительство решит устроить конкурс. Любой желающий может побороться за шанс на бессмертие в игре. Но он не будет знать, что проиграет, даже не вступив в игру.

– Тоже хорошее мнение, мистер Доусон, – профессор улыбнулся своими тонкими губами, растягивая их в единую линию.

Вероятно, ему всё равно. Потому что он знает, что не доживет до этого момента. А может быть, он просто точно такой же эгоист, как и многие присутствующие здесь, которому будет наплевать на чужие жизни.

На моем лице отразилось презрение. Не смогла его сдержать и выдала себя на несколько секунд, но никто этого даже не заметил, потому что продолжил слушать мистера Форга.

– А как считает мистер Грин? – когда все посмотрели в сторону человека, фамилию которого назвал профессор, то я продолжила глядеть прямо, не в силах повернуть голову в левую сторону.

Это один из предметов, который у нас с ним совпадает. И каждый раз его присутствие выбивает меня из моего шаткого равновесия.

– Вам не понравится мой ответ, профессор, – если бы я могла, то заткнула себе уши, чтобы не слышать его голос.

– Ты можешь хотя бы попытаться, Кайден, потому что более низкую оценку ты не в состоянии заработать.

– Ненависть, злоба, непонимание, недовольство и гнев… Это основные чувства людей, которые будут ими руководить. Возможно, ваша сладкая конфета в виде лекарства и подействует…