Потерявшие душу

– Губы дуть. Я все расскажу, только позже.

– Ну – и её губы опять вывернулись, но уже с большей силой, придавая чертам искреннюю детскую обиженность.

– Ей богу – вскрикнул Дима, словно разрываясь от смеха – ладно, но только тебе по большому секрету.

– Зуб даю – радостно крикнула Анна, прижав одну руку к сердцу, а другой с наивностью ребёнка щелкнула себя зубам. Парень рассмеялся, и этот беззаботный порыв искренней радости непорочной души унес все тревоги. Они хохотали как дети, хотя обоим было далеко за двадцать.

– Я тут на досуге кое о чем подумал, – улыбка тут же исчезла с его лица – только не смейся.

– Зубами я уже поклялась, остались уши, нос и хвостик – её рука кокетливо стала размахивать длинными кудрявыми собранными в хвост свисающими до пола локонами. – Что выбираете сударь?

– Не представляю тебя лысой – хихикнул в ответ парень, но сдержался – да я серьезно! – но, вновь, не удержавшись от этой невинной выходки расхохотался.

– Я тоже – со всей серьезностью торжественно пропела Анна, как на присяги задирая подбородок повыше.

– Ну, если так. – Наконец-то согласился принять приносимую жертву. – Я хочу сделать что-то полезное не только для себя, ну, в общем, для всех… – скромно опустив голову, робко произнёс парень.

– А если конкретней? – уже с полной серьезностью подхватила Анна.

– Если конкретней, то я уже два года работаю над очень полезной штукой, ну знаешь, в наше не спокойное время, очень долго размышляя над всем происходящим я долго думал над тем что может спасти нас если не дай бог эта война из информационной превратится в реальную.

И он рассказал ей всё, с горящими глазами парень, обжигающим разум потоком вылил все свои научные находки, подтверждая доводы гипотезами. Анна выдержала эту лавину, выслушав весь информационный запал, который в виду недостатка образования не могла воспринять и оценить по достоинству, но восхищалась каждым словом, каждым доводом этого гениального человека. Она слушала, раскрыв от изумления рот. То до чего дошёл Дима самостоятельно, один, без команды и оборудования не мог бы сделать за такой короткий срок и целый научный институт.

– Я поняла тебя – ей не требовалось долго объяснять этот порыв, она была способна понять его чистую как хрусталь душу с полуслова. – Что ты нашёл?

– Я не нашёл, я сделал…

Его нога снова потянулась к клавиатуре. На экране монитора появились формулы, 3D макеты, непонятные детали и чертежи.

– Заставляешь во всей красе ощутить цвет моих волос – грустно улыбнулась девушка с лёгким упрёком. Дмитрий лишь улыбнулся и в двух словах, почти на пальцах рассказал ей то, что она силилась, но так и не могла понять.

– Слушай – погрузившись в размышления, прошептала Анна – да ведь это гениально!

– Знаю – скромно опустил глаза величайший гений, опередивший свое время на столетие – я уже отправил в Москву всё это, теперь жду.

– Ты подарил кому-то такое? – возмущенно воскликнула девушка в надежде пожурить друга.

– Я не так уж и глуп, – расхохотался Дима – конечно же, я сделал так, что без меня – это лишь утопия, так называемая область не научной фантастики. Стоит убрать из формулы всего один элемент и многолетняя работа превращается в пустую гипотезу. – Кстати, твой комп готов – торжественно произнёс гений.

– Твой любимый торт ждет на кухне – перенимая его торжественность, пролепетала Анна, уже готовая прыгать до потолка.

– Тогда пойдем… – поднимаясь, нежным баритоном пропел Дима, и они ушли на кухню праздновать свою победу над неизвестным вирусом.

В ПРЕДВЕРИИ СУДНОГО ДНЯ

ОКЛАХОМА. Несколькими часами ранее.

Пассажирская дверь пикапа Гарри распахнулась настежь, на переднее сиденье со скоростью пули запрыгнул его друг и товарищ, с которым он простился несколькими минутами ранее. Глаза его были огромными от пережитого ужаса, волосы, заплетённые в мелкие косички, стояли дыбом. Непроизвольно жестикулируя руками, которым передалась вся паника царствующая вокруг, он все же выдавил из себя несколько фраз.

– Гарри, гони быстрее… – его гортанный вопль, переходящий в визг, словно бритва резал ухо. Но они не умели уехать, в ту же минуту, на парковке появилось несколько грузовиков, один из которых отрезал путь к спасению старенькому пикапу.

– Да что, чёрт возьми, случилось? – не выдержал Гарри раздражённый до предела самопроизвольными конвульсиями старого друга.

– Я не знаю – ответил тот, постепенно выходя из ступора – все бежали и я побежал, я испугался.

Разговор приятелей прервал незнакомец в военной форме, жестами разгонявший толпу и машины, расчищая парковку для военной техники. Гарри приоткрыл окно, пытаясь разобрать слова военного.

– С вами всё в порядке сер? – словно молнии бросая суровые взгляды, спросил военный.

– Да, вроде. – Не заставив себя ждать, ответил парень.

– Тогда убирайтесь от сюда! – с небрежным равнодушием вспылил незнакомец. Гарри уже был готов повиноваться, как его окну подбежала Шенон.

– Пожалуйста, увезите меня от сюда – прильнув к приоткрытому окну, закричала она. – Гарри не ответив указал девушке на заднее сиденье.

– Где твоя шапка, – не без доли сарказма спросил он усаживающуюся в машину девицу.

– Он сорвал её с меня – защебетала испуганная девушка, словно речь шла не о вещи а о её собственной жизни.

– Кто? – возмутился молодой мужчина. Но Шенон не ответила, она только показала пальцем на труп мужчины, от которого военные разгоняли толпу испуганных зевак, под приближающиеся сирены скорой и полиции. Гарри с тревогой посмотрел в зеркало заднего вида и поспешил покинуть эту проклятую парковку.

Дорогой его невольные попутчики не проронили ни слова. Рей быстро перебирая большими пальцами по экрану старенького айфона набирая SMS многочисленным знакомым, а Шенон из своей, казавшейся бездонной сумочке доставала всё новые и новые баночки и пластинки с таблетками, глотая их одну за другой. Уравновешенному и в меру сдержанному Гарри, происходящее казалось какой-то нелепой театральной постановкой, где вот вот выскочит режиссер, взорвутся хлопушки и прозвучит заветная фраза «Вас разыграли, а там скрытая камера». Но этого не происходило и парень, весьма любопытный по своей природе, решился прервать затянувшееся молчание и расспросить девушку о случившемся. Не особо симпатизируя ей, так как своим поведением и мыслями разного толка она вызывала жалость и сострадание в глазах окружающих, чем понимание и поддержку. Над такими людьми глумятся в открытую, глядя в глаза, так как они все равно не способны понять этого, их глупость и наивность не имеет пределов.

Гарри не растерявший своей брутальности, как истинный мужчина, не поддерживал розовой революции Шенон, проявившейся лишь в шапочке, приобретённой на женском параде устроенным демократами против 45 президента. Но ей, не дано было понять истинных мотивов этих бабьих шествий, как и большинству других, попавших в искусно расставленные политические сети. В душе парень даже был рад, что хоть какому-то сумасшедшему удалось сорвать этот символ феминизма с этой глупой головы. Но любопытство победило, и он прервал нервное и неловкое молчание.

– Шенон. – всматриваясь в зеркало заднего вида, обратился он наконец к девушке. – Так что же все таки случилось? – Она подняла на него свои почти прозрачные, небесно-голубы глаза ,наполненные слезами и тревогой.

– Он, – всхлипывая начала девушка – он убил их всех, – тяжело вздохнув, набирая в грудь воздух, продолжала свой рассказ Шенон – всех санитаров, пытавшихся связать его – Гарри ударил по тормозам, машина остановилась, шины завизжали. – Он обезумил, такого мы еще не видели – с тревогой, дрожащим голосом продолжала девушка – Он как дикий зверь разрывал всех, кто попадался у него на пути. Мы не знали что делать. Весь персонал, все мужчины пытались его остановить, но даже пули не брали его и они все погибли. А потом он вырвался и стал бегать по коридором. Он догнал меня у турникета, я перескочила, а он не смог, но успел зацепить меня за голову. О, моя шапочка. Она спасла мою жизнь – руки девушки затряслись и невольно потянулись к сумочки за очередной порцией таблеток.

– Успокойся! – твёрдо сказал Гарри, вырыв сумку из её рук, бросая на колени Рею. – Он не ранил тебя?

– Я… нет, я цела вроде, только…нет, всё нормально. – Руки девушки дрожа ощупали голову и убедившись, что повреждений нет, она облегчённо вздохнула.

– Тогда я отвезу тебя домой – Гарри улыбнулся и повернул в противоположном направлении.

Дорога заняла около пяти минут, но никто уже не решался прервать это леденящее душу оковами страха молчание. Ещё один поворот, подъездная аллея и настоящая американская мечта, принадлежавшая сейчас Шенон, после пятнадцати лет скитания по модульным коморкам, гостеприимно распахнула свои объятия. Небольшой но милый домик с двумя спальнями, холлом и кухней, такой же несуразный, как и его хозяйка, но с ухоженным газоном и большими окнами, был недостижимой мечтой и самого Гарри. Но в отличие от своих попутчиков он не был ни сторонником радикальных меньшинств, как Шеенон, не выдавал себя за того кем не является как Рей. Он был самим собой, пытался не выделяться из общей массы и по этому многие двери в этой стране разлагающейся морали, были прочно закрыты для него.

Шенон при виде своей крепости, окончательно вышла из ступора, не сдержав радости, чмокнула своего спасителя в щёку, прошептав «Спасибо», скрылась внутри своего дома. Гарри ещё около минуты стоял возле этого дома и, убедившись в отсутствии всякой угрозы, поспешил покинуть недоступный его кругу людей спальный район.

Вернувшись на шоссе, с которого ему пришлось свернуть, его взору открылась странная картина. Семья фермера, ухватив в охапку своих детей, бежала по направлению к дороги, отбиваясь от преследующего их человека. Глава семейства пытался отстреливаться, но пули попадая в цель не особо волновали преследователя, он продолжал бежать, даже не сбавляя скорости, как будто по нему стреляли солью. Даже гризли пал бы от такого количества ран, а незнакомцу они казались комариными укусами, только разжигая его ярость.

– О нет, только не это, я не хочу тут умирать – запаниковал Рей, опять начиная беспорядочно размахивать руками, как только мотор пикапа заглох.

– У тебя же есть пистолет – оборвал его Гарри.

– Да, а у того мужика ружьё и толку от него нет.

– Дай его мне – Гарри протянул руку к Рею и тот невольно вложил в его руку оружие.