Непокорное сердце огненного альфы

– Марсело, – своеобразно поздоровалась и я.

Его улыбка стала шире. А цепкий взгляд зелёных глаз оценивающе прошёлся по мне с ног до головы и обратно, задержавшись в районе моего безымянного пальца, что теперь венчал бриллиант в искусном обрамлении белого золота.

– Ты пришла… – немного рассеянно протянул оборотень, не менее рассеянным жестом взъерошив свои светлые волосы.

Где-то здесь я немного расслабилась.

Нет так уж и жутко, как казалось поначалу…

Даже решилась шагнуть дальше и выйти к нему на балкон.

– С учётом, что я сама назначила тебе встречу, было бы странно, если бы не пришла, – прокомментировала его высказывание.

Остановилась в двух шагах. Эту дистанцию он сам сократил в следующую секунду, оказавшись в считанных дюймах. Так близко, что его тяжёлая звериная аура задела и меня, вызывая непроизвольное желание отступить. Не отступила. И даже постаралась улыбнуться ему в ответ, как можно мягче, стараясь сохранять спокойствие, хотя предательское сердце уже начинало ускорять ритм. Всё-таки не нравилась мне такая чрезмерная близость, да ещё и тогда, когда моё личное пространство столь бесцеремонно нарушают, не спрашивая дозволения и не интересуясь тем, как я к подобному отношусь.

– Видимо, мне показалось, – отозвался Ньето.

В его словах имелась определённая правота. Я же на полтора часа опоздала. Задержалась сперва потому, что выслушивала очередную гневную тираду от Далии, когда та поняла, что я не просто собираюсь отправиться на встречу с Ньето фактически, но и “прямо сейчас”, потом – Тео решил сперва озаботиться предварительной разведкой местности, а отправленные им ребята знатно задержались, ведь пришлось действовать аккуратно, чтоб остаться незамеченными. Лично я собиралась обойтись всего лишь настройкой верных координат в стальных птичках на заднем дворе нашего поместья, чьё наличие столь рьяно ценил и уважал мой отец, в качестве дополнительной подстраховки, помимо взятой с собой охраны.

Но что уж теперь…

Зато было полно времени, чтобы подправить собственный внешний облик. После утренних событий с участием Оливейра, пришлось провести немало минут под упругими потоками горячей, почти обжигающей кожу воды, чтобы избавиться от его запаха, который, казалось, всю насквозь пропитал. Не только соорудила причёску, заколов их наверху двумя тонкими японскими заколками, которые мне также в своё время подарил на шестнадцатилетие папа. Даже в платьице солидное вырядилась. Чёрное, средней длины – оно довольно плотно облегало фигуру, а квадратный вырез скорее подчёркивал, нежели действительно что-либо скрывал, однако судя по довольной физиономии Ньето, пока тот блуждал всё таким же мутным взглядом по области моего декольте, мой выбор оказался вполне удачным. Высокие каблуки с оттенком алого бархата, правда, были жутко неудобными, напоминали по ощущениям адовы колодки, но ничего, я не нежная фиалка – могу и потерпеть это небольшое неудобство.

– Видимо, – согласилась я с ним на свой лад.

Отвернулась. Предпочла смотреть туда же, куда и он прежде. Впереди, кроме зелёного искусственного сада, последующего ограждения и водной глади, уходящей за линию горизонта, ни черта не было. Но вполне себе неплохая медитация. Почти в самом деле успокаивало. Уцепившись ладонями за перила, я упорно молчала, предоставив ему первым задать тот из многочисленных вопросов, который будет ближе к насущной проблеме. Не просчиталась.

– Мой брат в самом деле ведёт себя, как последний кретин. Но это не даёт никому никакого права лишать его жизни, – негромко проговорил Марсело.

Не припомню, чтобы между ними числилась столь плотная братская любовь, чтобы бросаться такими громкими словами. Они скорее бы перегрызли друг другу глотку, пока делили папочкино наследство, по крайней мере, зная дрянную натуру младшего из сыновей Марко Ньето – со стороны Матео определённо так бы и было. Хотя Марсело, несмотря на другие его проскальзывающие недостатки, ценность семьи всё же уважал, поэтому спорить не стала.

– Все Вега чтут заветы побережья, тем более – те, что поставил мой отец. Ни один из нас бы не стал. Я не причастна к смерти твоего брата, – сказала, как есть. – Когда я видела Матео в последний раз, он был жив. В отключке. Но жив. Его твои же люди с собой забрали.

Даже не глядя на собеседника, очень чётко представила, как суровые черты лица исказила досада.

– Если ты сейчас так намекаешь на то, что его свои же добили, то… – приблизился вплотную.

Воздух в одночасье сгустился, стал до того плотным и тягучим, завибрировал тяжестью выпущенной силы.

Вот же…

Дерьмо!

– Я ни на что не намекаю, – перебила, пока он совсем не разозлился, и чтоб хоть как-то смягчить проявление дерзости, дотронулась кончиками пальцев до рукава мужской рубашки, рука в которой планомерно в приступе нахлынувшего гнева гнула своей хваткой кованые перила. – Всего лишь рассказываю тебе то, что знаю сама.

Оборотень шумно выдохнул. Вдохнул заново. Не менее шумно. Рвано. Тяжело. Ещё секунда. А следующая – ровно тогда, когда я пожалела о своём добровольном прикосновении, разбавилась ещё одним его резким порывом. Опомниться не успела, как Марсело прижался сзади – вплотную, вдавил меня животом в покорёженные им же перила, заключив в неумолимый капкан. Кто бы знал, как неумолимо захотелось обрести способность просачиваться сквозь железо. Но раз уж такого дара у меня нет, приходилось терпеть. Не только сам факт случившихся объятий. Тяготу ауры, что мешала нормально дышать. Удушающий запах. Его. И той девицы, которой его пропитало. Той, что я встретила при подъезде на виллу. Не та, что заговорила. Предпоследняя из всей шеренги. Лишь одна из всех, кто не смотрела мне в лицо. Я не особо помнила, шатенка она или же блондинка. По факту, не так уж это и важно. Хоть кто она будь. Единственное, никак не покидало чувство нахлынувшей брезгливости. Кому понравится, когда мужчина сперва суёт свои пальцы в непонятно кого, а потом ими же до тебя дотрагивается?

Гадость…

Впрочем, ни один оборотень Картахена-Де-Индиас не отличался понятием верности, в таких, как мы самой природой заложена повышенная концентрация похоти и прочих звериных, самых элементарных инстинктов, так что пусть уж лучше трахает всё, что движется, чем проливает чужую кровь в стремлении сбросить эмоции.

– Не рассказывай мне, малышка Дели, – опаляя жаром своего дыхания, спешно зашептал Марсело, вжимая меня в себя ещё крепче, почти до хруста костей. – Ты же знаешь, я тебе что угодно прощу. Главное, что ты осознала. Пришла. Ко мне. Я для тебя, что угодно сделаю, ты же знаешь, да? – уткнулся носом мне в шею, шумно втягивая в себя кислород.

Лунная, дай мне выдержки…

Прикрыла глаза. Тоже вдохнула. Отсекая от себя все сторонние запахи. Стало чуточку легче. На пару мгновений. И позволила сохранить правильное выражение лица, когда я к нему развернулась, пусть и с некоторыми усилиями, учитывая неравенство положения и сил.

– Здесь жарко. Хочу воды, – произнесла отстранённо.

Да, вышло чуточку нагло. Может быть с вызовом.

Но раз уж он тут заливает такие “дивные” баллады…

Сам себя в ловушку загнал.

Отстранился. Пусть и неохотно. Взмахнул рукой, негласно приглашая обратно с балкона в кабинет. Там, на небольшом круглом столе у стены был накрыт целый обед. На одну персону. Давно остывший, судя по всему. Нетронутый. К нему я и пошла.

Воды себе в самом деле налила. Благо, нашёлся чистый бокал.

– Как я и сказала, я никак не причастна к тому, что произошло с Матео. К тому же, он сам нарвался. Сам ко мне пришёл. Начал угрожать тем, что отправит меня на Сент-Китс. Чтобы я отработала якобы взятые Сальваторе Вега деньги, – произнесла после пары глотков.

Вышло довольно сухо. Холодно. Почти грубо. Теперь, когда расстояния между нами стало в разы больше, говорить куда легче. Да и заканчивать пора этот спектакль, я не собираюсь оставаться тут до утра. Обойдётся. И без него дел предостаточно.

– Ты, может и не причастна. Напрямую, – ухмыльнулся Ньето. – Но я не вижу никаких гарантий в том, что Оливейра не сделал этого после тебя. Встретив Матео где-нибудь ещё. Всё-таки огненные волки – вспыльчивые и злопамятные. Все это знают. Им только повод дай расправиться с кем-либо из нас. Не только я так думаю. Все.

А значит, я всё равно виновата…

Он ведь на это намекает?

– Ни одна из наших семей добродетелью и терпением тоже не отличается, – противопоставила встречно.

Я, правда, сейчас защищаю Оливейра?

Нет уж, будем думать, скорее – саму себя.

Невиновность пусть даже заклятого врага в данном вопросе, в том числе и в моих интересах. Для всеобщего блага.

Надеюсь, он и в самом деле не виновен…

А если и так…

Пусть не будет никаких доказательств и домыслов.

– Твоя правда, – согласился со мной на свой лад между тем оборотень. – Но в конце концов, Матео тебе не причинил никакого вреда, – взмахнул в воздухе ладонью. – Ты живая. Невредимая. А он…

А он пусть гниёт, где бы там ни был!

Но то, конечно же, про себя.