Внебрачный сын олигарха

– Понятно, я буду у себя, – быстро отвечаю я. – Если найду ключ, конечно.

Кирилл снова оказывается слишком близко ко мне, и я почти не могу выносить его присутствия. Тело резко бросает в жар, когда он опускается на корточки и поднимает ключ от кабинета, лежащий около моего каблука.

– Сделала татуировку? – Он проводит пальцем по моей лодыжке, где красуется текст на латинском языке.

– Да, – выдавливаю из себя, нервно сглатывая.

– Что означает надпись? – Воскресенский продолжает разглядывать тату, не убирая руки.

– Это личное, Кирилл! – прищуриваюсь и отступаю на шаг назад. – Дай, пожалуйста, ключ от кабинета.

Он возвышается надо мной словно огромная скала, и я чувствую себя маленькой девочкой. Его тяжёлый взгляд опускается на мои пересохшие губы. Мне хорошо известно, что именно он означает. Кирилл Воскресенский по-прежнему остаётся верен самому себе. В прошлом его не интересовали серьёзные отношения, и в настоящем не изменилось ровным счётом ничего.

– По-прежнему не пропускаешь ни одной юбки, да, Кирилл? – вырывается у меня. Боже мой, что я творю? Зачем говорю об этом?

Циничная усмешка кривит его рот, а на красивом лице появляется маска безразличия. Воскресенский делает один шаг, и я оказываюсь прижатой к холодной стене, которая резко отрезвляет.

– Если я захочу тебя, Арина, то мне никто и ничто не сможет помешать, понимаешь? – Указательным пальцем поддевает мой подбородок. – Но это произойдёт только в том случае, если желание в какой-то момент окажется сильнее здравого смысла. А пока этого не случилось, иди к себе и займись, чем планировала. Я приглашу тебя, когда приедут партнёры.

Я не успеваю скинуть руку Кирилла, поскольку он убирает её сам. Но, прежде чем уйти в кабинет Толи, Воскресенский ещё некоторое время смотрит то в мои глаза, то на губы. В моей голове проносится мысль об увольнении. Это был бы идеальный вариант решения проблемы. Тут же одёргиваю себя. Только обретя работу, снова её потерять – перспектива не слишком вдохновляющая. Остаётся лишь немного подождать. Рано или поздно Анатолий Андреевич вернётся. Вот только впереди как минимум две недели бок о бок, в том числе неделя круглосуточного пребывания в командировке с Киром. Что может быть лучше?

Мне наконец удаётся оторваться от компьютера благодаря громким голосам, которые доносятся из-за дверью моего кабинета. Делегация на месте. Искренне надеюсь, что переговоры пройдут быстро, ведь я пообещала Паше к обеду освободиться. Пишу ему сообщение и терпеливо жду от Кирилла приглашение на встречу.

– Арина, идём! – Голова Воскресенского показывается в дверном проёме. – Сегодня не будет лирических вступлений, начнем прямо сейчас.

– Хорошо. – Я одергиваю юбку-карандаш и беру со стола рабочий блокнот, небольшой словарь и ручку.

На подобной встрече оказываюсь впервые, поэтому решаю подстраховаться. Разница, конечно, колоссальная. Одно дело, когда ты работаешь с текстами и письмами, и совсем другое – переводить устную речь во время встречи в реальном времени.

– Волнуешься? – тихо интересуется Кирилл.

– Нет, – я говорю почти правду. Нет, чёрт возьми! Я вру. Конечно, я опасаюсь деловой встречи, постоянно прокручивая в своей голове её исход. Вдруг я допущу ошибку, которая дорого мне встанет в дальнейшем.

Мы направляемся к лифту, поскольку конференц-зал находится двумя этажами ниже. Кирилл идёт на пару шагов впереди меня, что даёт возможность рассмотреть его широкую спину и вальяжную походку. Мужчина невозмутим.

– Такое спокойствие с твоей стороны. Ты так уверен в исходе встречи? – Смотрю на табло с меняющими цифрами.

– Я уверен в себе, – усмехается Кирилл, – поэтому за результат не переживаю. Тебе бы тоже следовало успокоиться, Арина. Твоя нервозность слишком очевидна.

– Я профессионал, Кирилл, – отрезаю я, поджимая губы.

Несмотря на волнение, которое мне всё же удаётся побороть, наша сторона достигает договоренностей с партнерами. Это не может не радовать, поскольку небольшие разногласия имеются, но дипломатический подход Кирилла их с легкостью устраняет.

– Коллеги, спасибо большое за визит! Рад, что нам удалось найти общий язык, – на прощание говорит Воскресенский на беглом английском. – Тогда с понедельника начнём работу. До свидания, всего хорошего.

– До свидания, Кирилл! Надеюсь, сотрудничество окажется плодотворным и взаимовыгодным, – отвечает руководитель, пожимая руку Киру. Затем обращается ко мне. – Арина, рад знакомству.

– Благодарю. Мне тоже было приятно, – улыбаюсь в ответ.

– Арина, задержись. Есть кое-какие моменты, которые нужно обсудить, – произносит Воскресенский. – Я провожу наших коллег. Это не займётся много времени.

Я молча киваю. Оставшись в конференц-зале одна, набираю номер телефона Паши.

– Ну как у вас дела, Паш? – интересуюсь, нервно постукивая подушечками пальцев по столу. – Марк позавтракал?

– Да, Риш, не волнуйся. Скоро поедем за тобой. Если задержишься, зайдём в торговый центр, подождём, – весело отвечает мужчина. На заднем фоне звучит смех моего сына, и я облегчённо выдыхаю. У моего ребёнка всё хорошо.

– Хорошо, я позвоню, как освобожусь, – отвечаю я.

– Арин, Марк телефон отбирает. Скажи ему пару слов. – Слышится шуршание, а затем тоненький голос моего мальчика.

– Солнышко, мама почти закончила, – с нежностью в голосе произношу я. – Скоро увидимся. Я тебя люблю.

Вызов отключается, видимо, Паша забирает мобильный. Мысли возвращаются к настоящему отцу Марка. Сомнений нет, я должна рассказать о сыне. Резко вздрагиваю от громкого хлопка двери и ловлю на себе неоднозначный взгляд Кирилла. Судя по всему, Воскресенский слышал мою последнюю фразу о любви. А ведь когда-то я утверждала, что её нет, это лишь химия. Наверняка он вспомнил об этом. Мужчина присаживается на соседний стул. И каждый раз, когда мы остаемся один на один друг с другом, воздух в буквальном смысле становится разреженным. Пауза затягивается.

– Я слушаю тебя. – Складываю руки перед собой, пытаясь отгородиться от вторжения Воскресенского в моё личное пространство.

– Командировка. На следующей неделе, – холодно отрезает он.

– Да, я знаю. Анатолий предупреждал меня, – спокойно отвечаю я.

– Вот только летим мы во вторник рано утром, а не в воскресенье, как планировалось. – Я открываю рот, чтобы возмутиться, но Кирилл продолжает: – Сразу отвечу на твой вопрос. Я узнал об этом час назад.

Неожиданно дверь распахивается, и на пороге появляется пассия Кирилла, лицо которой искажается от одного только взгляда в мою сторону. Воскресенский ни капельки не изменился, потому у неё есть вполне серьёзные основания ревновать этого человека. Я усмехаюсь про себя. Она ещё не в курсе, что нас связывает с Киром, иначе бы точно рехнулась.

– Что ты здесь делаешь? – невозмутимо спрашивает он.

– Мы договаривались в час, Кир, – её губы неестественным образом надуваются.

Я опускаю глаза на мобильный. Один час пять минут. На кислой физиономии Олеси явно отражается негодование. А Воскресенский не делает ни единой попытки успокоить свою девушку. У него звонит телефон, и мужчина, извинившись, выходит из конференц-зала.

– Клеишь моего мужчину? – Она вмиг оказывается рядом и, схватив меня за волосы, задает тот же вопрос снова: – Я спрашиваю, какого чёрта ты клеишь моего мужчину?

– Руки, Олеся! – сквозь зубы цежу я, резко хватая её за запястье. Не на ту нарвалась.

Судя по всему, эта стерва не ожидает от меня ответа. Я сжимаю руку, всем своим видом демонстрируя, что со мной шутки плохи. Глаза Олеси округляются, а через пару секунд она уже пытается вырваться из крепкой хватки.

– Отпусти! – вскрикивает невеста Воскресенского.

– Я не держу, – разжимаю пальцы. – Советую тебе запомнить, истеричка, что я не буду с тобой церемониться. О каждом косом взгляде в мою сторону или, и того хуже, рукоприкладстве твой ненаглядный узнает первым. А зная Кира, полагаю, ему это ой как не понравится.

Она сверкает глазами в мою сторону. Олеся понимает, что я права и Воскресенский не потерпит подобного. Девушка поджимает губы, и злость на её лице сменяется замешательством.

– У нас скоро свадьба, – бросает Олеся.

В этот момент сердце пропускает удар, а дыхание и вовсе замедляется. Меня нисколько не удивляют её слова, но отчего-то на душе становится мерзко. Эти чувства глубоко внутри меня эхом отзываются на сей факт. Я судорожно пытаюсь собраться с мыслями, но выходит довольно плохо, а самое ужасное, что эти эмоции мне слишком сложно контролировать.

Разумеется, он должен жениться рано или поздно, я была бы полной идиоткой, считая иначе. Но, чёрт возьми, Олеся Романова – это последний человек, которого можно было бы увидеть в роли супруги Кирилла Воскресенского. Самодостаточный и деловой мужчина, коим за несколько лет стал Кир, никак не ассоциируется с красивой, но недалекой куклой. Хотя не исключено, что невеста моего бывшего нарочно выставляет себя в таком свете.