Принц из сети

– Подменишь меня на кассе на часик? Нужно заскочить в налоговую, а потом к поставщикам… – пояснил он, словно я могла отказать в такой мелочи своему работодателю.

– Езжайте и ни о чем не переживайте, мы прекрасно справимся без вас, – перебил меня уверенный голос Дарьи, кондитера, которая всякий раз бесцеремонно вторгалась в наше общение, возомнив себя директором.

Вот и сейчас она как раз вынесла в торговый зал новую партию ароматных пирожков с корицей.

Дмитрий Петрович окинул нас довольным взглядом с высоты своего внушительного роста, подхватил пиджак со спинки стула и кейс с документами.

– Я мигом, не успеете соскучиться, – подмигнул нам одинокий вдовец с добрыми светло-серыми глазами и проседью на висках, распахнув перед собой дверь.

Небольшое, но уютное помещение кафе при пекарне с расставленными по периметру столиками, наполнилось мелодичным перезвоном колокольчиков, в то время, как сам хозяин, прикрываясь кейсом от накрапывающего дождя, скакал между лужами к припаркованному внедорожнику.

Как только Дмитрий Петрович скрылся из поля зрения, диктаторша заговорила иначе:

– Я сама постою на кассе, а ты вот… Разложи, – раздалось повелительным тоном. – И поаккуратнее! Не забывай, что ты на испытательном сроке! – сочла необходимым предупредить Дарья, хотя за первые две недели работы у самого хозяина, который трудился с нами бок о бок, ко мне не было никаких замечаний.

Сопроводив недоверчивым взглядом, она всучила мне в руки еще горячий противень, хотя сама держала его в специальных рукавицах. Но об этом я подумала уже потом, потому что подобной подлости от нее просто не ожидала. Раскаленный металл незамедлительно врезался в кожу, и вариантов оставалось всего два: бросить противень, спасая ладони от ожогов, или добежать до ближайшего столика, спасая выпечку, и все-таки заработать парочку волдырей.

Из глаз невольно брызнули слезы. Закусив щеку, чтобы не завыть от боли, я поспешила к столу.

– Ай-яй-яй, как же так?! Бедная Сандра, а я и не подумала, что противень еще горячий, – насмехалась женщина, разыгрывая сочувствие.

Я проглотила и это. Утерла рукавом слезы и продолжила работать. В целом мне нравилось в пекарне. Зарплата была небольшой, но график гибким, люди в основном хорошими, отзывчивыми, и недалеко от дома, что исключало расходы на транспорт. Я понимала, в нашем положении и это удача. Мои три курса в престижном университете без диплома ничего не значили. Никакого среднего специального образования я не имела. А до моей золотой медали в школе с углубленным изучением иностранных языков в реальном мире никому не было дела.

Да и на Дарью, которая меня невзлюбила, я не обижалась. Женщина она была порядочная и работящая. Возможно, причиной всему являлась банальная ревность. Ее плечистый и коренастый муженек, в котором она души не чаяла, работал вместе с нами пекарем. И однажды, когда я заменяла формовщика, он имел неосторожность отвесить мне какой-то дурацкий комплимент про красивые руки. Я засмущалась, а она возьми да появись в этот момент из ниоткуда злющая, как мегера. С тех пор я всячески старалась с пекарем не пересекаться, но зародившаяся ко мне неприязнь у Дарьи только набирала силу.

Дождь прекратился и кафе заполнилось посетителями. Пока Дарья обслуживала клиентов на кассе, меня отправили в подсобку за коробкой с упаковкой и напитками. Она оказалась объемнее, чем я предполагала, и на порядок тяжелее. По-хорошему, нужно было позвать на помощь пекаря или тестомеса. Будь на месте Дмитрий Петрович, точно не дал бы мне подобного распоряжения. Но зная, как отреагирует диктаторша, если я загляну к мужчинам в производственный цех с просьбой о помощи, и какие еще неожиданные санкции меня будут ждать, решила справиться сама.

Только поднять коробку с обожженными ладонями, на которых в нескольких местах уже налились волдыри, оказалось не так-то просто. Пару минут я скрипела зубами и корячилась, постепенно приближаясь к цели. С заветной дверью меня разделяла лишь пара шагов. Но, услышав до боли знакомый баритон и незабываемый раскатистый смех, выйти из подсобки я так и не решилась. Вместо этого, в обнимку со своей ношей, лихорадочно вжалась в стену.

– Не может этого быть! Господи, пусть это будет не он, – взмолилась я, прикрыв веки и уже не ощущая физической боли.

Воспоминания прошлых лет в одно мгновение яснее ясного ожили перед глазами. Как сейчас ощутила на себе жадные мужские руки, забирающиеся под юбку и сдирающие трусы, вездесущие губы с языком, от которых некуда скрыться. А еще мерзкий запах сигарет на своей коже и рваное возбужденное дыхание. Меня снова окутал тот липкий страх, а в голове звучали жалкие мольбы восемнадцатилетней девчонки, которые этого сумасшедшего только возбуждали.

Если бы не отец, так вовремя появившийся тогда рядом, даже страшно представить, чем бы все это закончилось. Именно он оторвал от меня Лекса, выволок из машины, и отделал до сбитых кулаков. Никто и подумать не мог, что приставленный ко мне обаятельный и улыбчивый парнишка-водитель, который ежедневно отвозил и забирал меня из школы, в один день слетит с катушек и набросится, как изголодавшийся зверь, пытаясь изнасиловать.

Что самое интересное, повода для этого я ему никогда не давала. Одевалась и вела себя скромно, общалась только по делу и вежливо, не переходя черту. Да, чисто по-человечески он мне нравился до этого случая, но никаких особых знаков внимания я никогда ему не оказывала.

Руки задрожали, выпуская тяжелую коробку, и я поспешила поставить ее на пол. Обессиленно опустилась рядом на ступеньку, обхватила колени и беззвучно заплакала от собственной беспомощности.

«Я еще вернусь, Сандра, девочка моя. Я вернусь за тобой…» – звучали его последние слова в моей голове.

Вот уже три года я не видела Лекса и не думала, что его голос будет преследовать меня и иметь подобное воздействие. Может, это и не он вовсе? Перепутала? Показалось? Но отчего же тогда так страшно выйти за эту дверь?

– Тебя только за смертью посылать! Мне «Париж» упаковывать некуда. Где тебя носит, никчемная пигалица?! – разгневанно кричала Дарья, а мне как никогда хотелось стать невидимкой, ощущая ее приближающиеся шаги.

Домой в этот вечер после работы я шла все время озираясь по сторонам. Когда вдвоем вместе с Дашей мы выволокли в зал ту самую коробку, никакого Лекса в кафе и в помине не было. Диктаторша, заметив мои слезы, в этот раз даже проявила акт милосердия и обработала какой-то проверенной мазью ожоги на моих ладонях. Правда, взамен попросила ничего не говорить Дмитрию Петровичу. Хотя, я и так не собиралась.

На общей кухне в этот раз было шумно. Еще из коридора раздавался звон рюмок и несколько мужских голосов.

«Неужели внучок вернулся, в честь него и праздник? Нет уж, без меня, товарищи…» – мелькнула крамольная мысль.

Под шумок я надеялась незаметно прошмыгнуть в нашу с мамой комнату, откуда доносился плачь Ванюшки, но неожиданно все притихли, и Баба Нюра завыла какую-то тоскливую песню, на фоне которой половица на входе скрипнула слишком громко.

– Шура, иди к нам, Алешка приехал, я вас познакомлю! – радостно прокричала соседка, которая словно только и ждала моего возвращения с работы.

Ей было плевать на просьбы матери звать меня исключительно Сандрой. К сожалению, я на это не могла наплевать с той же легкостью и маман буквально стребовала с меня обещание, что никак иначе представляться на работе и в других приличных местах я не буду. Дабы избежать очередной депрессии, пришлось поклясться на журнале Космополитен.

– Он кричит уже который час! Чего я только не делала, а ему все мало! – не успела войти, как мама, вытащив из ушей беруши, пожаловалась на Ванюшку. – Еще и эти уголовные морды приперлись, – раздраженно кивнула в сторону общего коридора.

– Зубки у него лезут, – ответила я, подхватив братишку в переполненном подгузнике на руки. – И было бы неплохо уделить ему хоть немного внимания, а не оставлять на полдня одного в кроватке.

Свеженький и переодетый братишка, по обыкновению зажал в ладошку прядь моих длинных волос и заулыбался своим пока еще беззубым ртом.

– Вот и все, а теперь пора и подкрепиться, – с грустью признала я, бросив взгляд на часы.

Чтобы простерилизовать бутылочку и сделать смесь, хочу я того или нет, а показаться на общей кухне и познакомиться с «женишком» все-таки придется.

Ванюшка не желал возвращаться в кроватку. «Да и с ним на руках будет проще избежать этого нежелательного общения», – рассуждала я, с неохотой выходя за дверь.

На кухне мы с братишкой появились под очередной звон рюмок. Не предвещая ничего хорошего, в воздухе так и витали пары алкоголя, кисловатый запах квашеной капусты и малосольных огурчиков. Трое молодых плечистых мужчин в черных кожаных куртках во главе с захмелевшей бабкой Нюрой окружили небольшой стол, в центре которого красовался торт из нашей пекарни.

Заметив мое присутствие, двое из них подняли глаза с каким-то одинаково идиотским выражением. А тот, что сидел спиной, с бритой головой, лишь нехотя оглянулся, явно не ожидая увидеть того, кто был бы достоин его внимания. Но приглядевшись, он резко подскочил в полный рост, с противным звуком прочертив ножками табуретки по полу и заставив меня вздрогнуть.

– Сандра?! Это ты? – его удивленный взгляд метался с моего перепуганного лица на зажатого в онемевших руках Ванюшку, и то, как он смотрел на беззащитного ребенка, мне совсем не нравилось. – Не дождалась значит, сука… – постановил разъяренный мужчина, подступая все ближе и ближе. – А строила из себя целку. Только скажи, какая сволочь успела тебя обрюхатить?!

Страх подкатил к горлу, сдавив спазмом. От волнения перед глазами поплыли круги. Казалось, еще немного и я потеряю сознание. Тот, кто стоял передо мной, просто не мог быть реальностью. Откуда Лекс спустя три года в самый неподходящий момент взялся здесь, на этой кухне? Не может же он быть только игрой моего воображения? За это время, что мы не виделись, он возмужал, стал шире в плечах и надвигался на меня, как скала, заставляя колени дрожать.

– Да брат он ей! Не дури, Алешка. Не видишь, как смутилась. Не трогал ее никто, девственница, – любезно просветила маньяка во всех интимных подробностях баба Нюра и изголодавшийся мужской взгляд, все это время бродивший по моему телу, немного смягчился. – Хороша?! А я что говорила? Во, какая невеста!

– Брат, значит, – широкая ладонь потянулась к моему застывшему лицу, нагло оглаживая щеку и зарываясь в волосы.

Меня тошнило от его прикосновений, но я лишь закрыла глаза, покрепче прижав к груди брата и заставляя себя дышать. Теперь мне неоткуда было ждать помощи. Наверняка, соседка уже поведала внучку во всех подробностях о смерти папы и нашей безвыходной ситуации.

– Сандра, девочка моя, – шептали его губы, становясь все ближе и ближе. – Помнишь, я говорил, что вернусь? Вот ты и дождалась.

Глава 9. Цена любви

– Что здесь происходит?! – ураганом ворвалась на кухню мама и у гостей, включая Лекса, пооткрывались рты. Заявись на их импровизированную вечеринку сама Английская королева, не уверена, что они отреагировали бы так же.

– Анна Дмитриевна… – Лекс вмиг протрезвел и убрал от меня руки.

– Она самая, – присмотревшись к нему, с едким прищуром резко ответила мама.

Не знаю, что поражало больше, ее идеальный внешний вид и костюмчик от Версаче, который дико контрастировал с интерьером обшарпанной кухни, пропахшей алкогольными парами, или величественность и достоинство, которые она несла с высокоподнятой головой. Как пришелец из другого мира, именно это стойкое ощущение вызвало ее появление. И когда только успела переодеться и навести марафет?

Не обращая на подвисших присутствующих никакого внимания, мама решительно пробралась к окну и распахнула его пошире, впуская прохладный осенний воздух с запахами прелой листвы.

– Так-то лучше, – похвалила она саму себя, – а то совсем дышать нечем, развели тут не пойми что…