Мальчик в капюшоне

– Ладно, таки быть, подожду тебя во дворе, – улыбаясь, я бросаю трубку, засовываю телефон в карман ветровки и выхожу из квартиры.

Любуюсь, как косые лучи восходящего солнца освещают многоэтажки, желтеющие деревья и тротуары с первым упавшими на них осенними листьями, жду Рощина и думаю о чём-то хорошем.

– Извини, – меньше чем через минуту ко мне подбегает запыхавшийся Алекс. – Чуть не проспал, еле успел!

– Так и быть, прощаю, – смеюсь я. – Пойдём? – и мы направляемся в сторону школы.

– Сегодня результаты пробного диктанта будут, как думаешь, на что написала? – спрашивает Алекс, когда мы уже почти подходим к трёхэтажному бежевому зданию, в котором мне предстоит провести ближайшие два года.

– Конечно же на пятёрку, – в своих способностях к русскому языку я не сомневаюсь. – А ты?

– Не знаю, русский не моя сильная сторона, четвёрку получу, и уже хорошо. Мне больше алгебра и геометрия нравятся, – Алекс открывает передо мной скрипучие железные ворота, ведущие в школьный двор.

– Значит мы идеально дополняем друг друга, – я прохожу в ворота, любезно открытые передо мной одноклассником. – Ты будешь подсказывать мне на алгебре, а я тебе на русском!

– Замётано, – Рощин заходит вслед за мной.

Как я и предполагала, диктант я написала на пятёрку.

– Ребята, как можно не знать элементарных правил русского языка и допускать такие глупые ошибки, – сетует Марья Ивановна, раздавая нам тетради. – Только Белецкая, Ярцев и Муратова меня порадовали! Остальным придётся переписывать! Иванов, ну уж как «жи-ши» пишется стыдно в десятом классе не знать! Горе ты моё, как ЕГЭ сдавать будешь? Может, лучше было всё же уйти после девятого?

– А он у Ярцева спишет, – подкалывает одноклассника Женёк Морозов. – Сядет к нему поближе, и будет каждый вопрос уточнять!

– К сожалению, или к счастью, списать на Едином государственном экзамене у вас не получится, – Марья Ивановна строго смотрит на шутника. – Поэтому давайте с сегодняшнего дня держать в уме, что мы готовимся к ЕГЭ, чтобы в конце одиннадцатого класса не пытаться за последнюю ночь выучить все правила, которые нужно было учить на протяжении всей школы. Согласны?

– Так и быть, мы над этим подумаем, – кивает конопатый Никита, серьёзно глядя в свою тетрадь.

– А ты, Петров, сам недалеко от Иванова ушёл, – классная руководительница сурово смотрит на Никиту. – В десятом классе пора бы уже знать, что не с глаголом пишется раздельно!

– Я думал, это слово – исключение, – оправдывается Никита. – Вы сами говорили, есть слова-исключения! Негодовать, ненавидеть, и ещё там какие-то!

– И эти «ещё какие-то» тебе не мешало бы выучить, – Марья Ивановна раздаёт последние тетради, и подходит к доске. – Записываем: работа над ошибками…

Сразу же за русским языком идёт урок литературы. Обсуждаем произведение Островского «Гроза», которое мы должны были прочитать дома.

– Расскажи мне по-быстрому, о чём там, – шепчет мне в начале урока Алекс. – А то я не читал, а меня наверняка спросят!

– Ну, главную героиню зовут Катерина, она жена Тихона Кабанова, и её постоянно унижает мать мужа, Кабаниха, – тихонько шепчу я Алексу на ушко. – Катерина влюбляется в молодого человека по имени Борис. Когда Тихон уезжает, его сестра Варвара устраивает Катерине и Борису встречу, на которой Катерина изменяет мужу. Когда муж возвращается…

– Третья парта, я слышу, вы там что-то интересное обсуждаете? – прерывает мой пересказ Марья Ивановна.

– Да, беседуем о произведении Островского «Гроза» – бодро отвечает Алекс. – Вы не переживайте, всё исключительно по теме урока!

– Если по теме урока, значит тебя не затруднить пересказать нам сюжет, – улыбается классная руководительница.

Алекс бойко пересказывает то, что успел от меня услышать, и к счастью для него, Марья Ильинична прерывает его на середине, а дальше спрашивает Ковалёву. Повезло моему соседу – ведь пересказать ему концовку я так и не успела!

– Фух, пронесло, – подмигивает мне Алекс, и тихонько залезает в телефон, который лежит у него на коленях.

Ковалёва с горем пополам и с подсказками Ярцева всё же доходит до того момента, где Катерина топится, а её муж обвиняет свою мать в тирании, и начинается самая интересная и любимая для меня часть урока – обсуждение произведения.

– Катерина – изменщица, – безапелляционно заявляет Ярцев. – Не хотел бы я, чтобы у меня была такая жена! Муж только уехал, как она сразу же себе хахаля нашла!

– А ничего, что Кабаниха Катерину тиранила, и даже когда муж уезжал, заставляла ему в ноги кланяться? А муж был тряпкой, что маменька скажет, то и делал! На месте Катерины любая бы изменила! – начинаю я оправдывать героиню.

Как вообще этот Ярцев произведение читал? По диагонали? Как он может не понимать, что это вообще-то Катерина здесь пострадавшая!

– Никому не пожелаю такую девушку как ты, Белецкая, – хмыкает в ответ на мою тираду Ярцев. – А то ещё задержишься после работы в магазине, а ты сразу изменять побежишь!

– Ярцев, ты что, совсем ку-ку? Мы тут «Грозу» вообще-то обсуждаем, а не меня, – сердито парирую я.

Как же меня бесит этот придурок!

– При чём тут вообще измены, – поддерживает меня Руфина. – Марья Ивановна, вы же на прошлом уроке говорили нам, что это произведение – о «Тёмном царстве», о том, что Катерина была его жертвой!

– Хоть кто-то меня слушал, – одобрительно кивает Марья Ивановна. – И кого, принадлежащего к «Тёмному царству» ты можешь назвать?

– Кабаниха, купец Дикий… – после недолгого раздумья отвечает Руфина.

– Правильно, – кивает классная руководительница. – Антон, можешь ещё кого-нибудь добавить к этому списку? Или назвать жертв «Тёмного царства»?

– Все вы здесь – «Тёмное царство», – мрачно хмыкает Антон, и утыкается в телефон, спрятанный за учебником.

– Антоша в своём репертуаре, – хихикает Женёк.

А я поражаюсь тому, какое же этот Ярцев редкостное хамло. Сначала меня оскорбил, а теперь весь класс во главе с классной руководительницей разом! Но кажется, здесь к этому уже привыкли.

– Насколько я понимаю, кроме Белецкой, Ярцева и Муратовой пьесу никто не читал? – Марья Ивановна игнорирует хамство Ярцева, и строго смотрит на остальных моих одноклассников, не принимавших участия в дискуссии. – Иванов, Петров? Есть что сказать по произведению?

Марья Ивановна начинает вытягивать из моих одноклассников скудные мысли о пьесе Островского, а я начинаю играть в крестики-нолики с Алексом. Ну а что? Я свою оценку наверняка уже заработала, можно и отдохнуть.

На переменах я сама не замечаю, как мой взгляд вновь и вновь останавливается на долговязой фигуре Антона, в одиночестве сидящей на подоконнике в школьном коридоре. Почему он такой злюка? Откуда в нём столько желания говорить людям гадости? Терпеть его не могу! То ли дело Рощин, классный парень! И собаку его зовут Джерри…

Оставшиеся уроки проходят в приятном общении с Алексом и списывании у него упражнений по алгебре и геометрии. Ну а что – долг платежом красен. Так сказать, разделение труда в действии.

После уроков мы с Алексом ненадолго прощаемся, чтобы вновь встретиться на прогулке, на которую Алекс выходит в компании роскошного золотистого ретривера.

– Чудесно выглядишь! – заценивает одноклассник мой простой лук из голубых джинсов скинни и обтягивающего розового топа. – Ходи так в школу, и клянусь, что я не прогуляю ни одного урока!

– А ты умеешь делать комплименты, – смеюсь я. – Благодарю, ты тоже неплох.

– Рад что ты то заметила, – Алекс поправляет капюшон зелёной толстовки, и с гордостью представляет свою любимицу, – знакомься, это моя Джерри. Джерри, поздоровайся со Стасей!

– Она такая милаха! – я в восторге приседаю перед собакой Алекса, и она вежлив подаёт мне широкую золотистую лапу.

– Да, она у меня умница, – Алекс треплет Джерри за шею. – Ещё сидеть и лежать умеет! Джерри, лежать!

Джерри виляет хвостом, и лениво укладывается на травку. Пока она лежит, мы с Алексом начинаем болтать о всякой всячине – о школе, одноклассниках, о том, на что можно сходить в кино. Глядя в серо-зелёные глаза Рощина, я чувствую, что рядом с ним могу быть собой – не той замкнутой печальной Стасей, которой стала после смерти мамы, а той радостной и уверенной в себе девочкой, которой была до того, как предала мальчика в капюшоне.