Новые крылья

Девятиклассники совсем ничего не понимали. Разговор, оставшийся между Марком и той женщиной, явно был не самый счастливый. Он заставил хулигана задуматься.

– Зубы мне заговариваешь? Говори правду, инвалид, – Марк почему-то резко разозлился на Андрея.

– Я соврал вам. Мои родители живы и здоровы. А история этого шрама мне просто не нравиться, поэтому я выдумал эту чепуху. А если моя мама сказала тебе, что мне осталось жить две недели, – Андрей сделал паузу и посмотрел на Марка, – то она тоже пошутила. Она часто так делает. Прости её.

– Она сказала максимум неделя осталась. Она спрашивала там у кого-то. Вердих… Врельдрих… Вульфрик? Что-то такое. Она плакала.

– Вагнер, наверное. Это наш знакомый. Очень умный человек. А плакала она, возможно, из-за отца. Он расклеился в последнее время. Мама из всего делает трагедию. Но мне кажется, что вам не нужна такая информация обо мне. Зачем вам мои проблемы? Кстати, а почему она не перезвонит?

– Сказала, дня два будет без связи, – ответил Марк и всё-таки вышел из класса.

– Ясно. Ну, спасибо, что передал её слова. Было бы приятней её услышать, но раз не вышло, то пускай.

Одноклассники замолчали и как-то незаметно разошлись. После случившегося разговора им не хотелось больше допытываться у новенького всех подробностей его несчастливой и сомнительной жизни.

Уроки закончились, и девятиклассники разошлись. Кто-то пошёл домой, кто-то на дополнительные занятия, кто-то в кружки и секции. Фрося оставалась в школе допоздна. У неё всегда было много дел: нарисовать стенгазету, подготовиться к выступлению, помочь младшим ученикам с уроками в продлёнке.

Когда Фрося возвращалась домой, уже садилось солнце. Она была слишком задумчива и подавлена сегодняшним днём. Она беспокоилась по поводу Марка. Фрося видела, как он выходил от директора. На нём и лица не было. А ещё эти пластыри, которые скрывали ссадины. Фрося никак не могла понять, что не так с новеньким. Почему Андрей вечно засыпал на уроках. Она думала, что получить замечание в первый день учёбы – это уже перебор. Ей всё казалось, что он чего-то недоговаривает. И что-то с ним точно не так. Он как будто постоянно притворяется. Но потом Фрося решила, что это с ней что-то не так. Почему именно её должны волновать проблемы всех вокруг. Почему она не может просто радоваться тому, что Ксюша наконец-то получила пять по географии после того, как Фрося ей всё объяснила? Девушка очень сильно устала за сегодняшний день, а ей предстояло ещё сделать домашнее задание, привести козу, покормить её, убраться в доме и что-нибудь приготовить к приходу мамы. Но она просто не могла. Ей нужно было как-нибудь прийти в себя, уложить всё беспокойство в ровненькие мысли о прекрасном. Девятиклассница решила почитать.

Фрося, не заходя домой, сразу со школы, вместе с портфелем зашла к соседу. У дяди Вани было открыто. Девушка не хотела никого беспокоить, поэтому тихонечко зашла в комнату с книгами, взяла первую попавшуюся, с картинками и большими буквами, уселась удобно на старенький диванчик, включила лампочку и начала читать. Но у неё не получалось. Мысли всё перескакивали на другие темы. Внезапно до её слуха дошло, как что-то упало в соседней комнате. Она приоткрыла дверь и решила подслушать. В глубине души она даже не подумала, что это плохо.

В соседней комнате были дядя Ваня и Андрей. Фрося не смогла открыть дверь так, чтобы их увидеть, но голоса она слышала отчётливо. Разговор у этих двоих складывался не очень.

– Вагнер сказал, что ты не вынесешь и недели? Не так ли?– как-то совсем по серьёзному, не как обычно начал говорить дядя Ваня.

– Именно, – отвечал Андрей с каким-то приглушённым шипением.

– Это видно. Я бы тоже не дал тебе и десяти дней.

– Всё так плохо? Совсем? – явно борясь с эмоциональностью, с необъяснимыми паузами говорил Андрей.

– А ты не чувствуешь? – удивлялся Фросин сосед.

– Нет. Я как-то не могу понять, что со мной происходит. У меня голова кругом ходит. А почему? Не понятно. Возможно, из-за здешнего воздуха, а, возможно, из-за того что я потерпел такое происшествие. У меня в ушах звенит. И я даже не представляю, что тому виной. Быть может, это тысячи человеческих мыслей, которые мой мозг по глупости пытается прочесть, а есть вероятность, что это опять-таки из-за травм. А ещё у меня слабость жуткая, скользящая боль от кончиков пальцев, и разбивающееся в клочья сердце. А в чём причина всего этого? Вот я и не понимаю. Вы объясните мне?

– Нет. Ты же понимаешь. Мне просто повезло однажды. С тобой, я боюсь, такого не выйдет. Тебе тяжело?

– Если не считать эту боль, то да. Мне нереально тяжело. Мысли вообще не укладываются. Я забываю, что сказал. Я еле выкручиваюсь. Эта ложь так для меня тяжела. Я просто не справляюсь со всем этим. Я всё путаю.

– Смотри не проговорись случаем. Хотя ты уже знаешь, чем это кончается. Но всё-таки будь аккуратнее.

– Это будет нереально трудно. Земные люди слишком любопытные. Я и так рассказал им то, чего бы мог не говорить. Но не волнуйтесь. Ничего не законного.

– Кстати о людях. Ты вечером что-то говорил. Ты проверил? Ты уверен? У нас не будет второго шанса. Либо сейчас мы делаем всё правильно, и ты живешь у себя там ещё лет восемьдесят, либо мы ошибаемся, и ты умираешь на три дня раньше положенного.

– Чего вы так нагнетаете? Она подходит. Я посмотрел в личном деле. Только я так и не разобрался, а что будет с ней? Потом.

– Скорее всего она умрёт. А кто эта она?

– Ефросинья. Соседка ваша.

Фрося вздрогнула. И так неаккуратно, что дверь со скрипом открыла перед ней жуткую картинку. Андрей седел на старой табуретке, без рубашки лицом к окну спиной ко входу. На спине у него были две глубокие кровоточащие раны около лопаток. Дядя Ваня обрабатывал эти жуткие раны какой-то очень вонючей жидкостью, от которой у Фроси сразу же заслезились глаза. Дядя Ваня и Андрей повернули головы. Настало неуклюжее молчание.

– Мы, конечно, ждали тебя. Но как бы сказать, не в эту минуту,– растеряно сказал Андрей.

– Давно подслушиваешь?– совсем не обращая внимания на слова Андрея, спросил дядя Ваня.

Фрося испугано молчала. Но и сделать ничего не могла. Она хлопала глазами, а потом закашлялась от отвратительного запаха.

– Ой, здесь, наверное, ужасный запах. Мы уже принюхались,– добродушно решил исправить положение дядя Ваня, – открой, пожалуйста, окно, Фросенька. Ты читала, наверное. Да ты не бойся так. Садись. Андрей, я думаю, что ей стоит рассказать. Правду. Всю.

– Вы хотите меня убить?– осмелившись, произнесла Фрося.

– Что ты такое говоришь. Совсем нет. Видишь ли, думаю надо начать откуда-нибудь издалека. Расскажи, Андрей, всю историю.

– Хорошо, – ответил Андрей, глубоко вдохнул и начал рассказывать, – Между стратосферой и мезосферой, высоко в небе, если ты вдруг не знала, есть полоса. Эта полоса весьма непостоянна. Но именно в ней весь смысл. Она открывает аласферу. Как параллельную вселенную, только всего лишь на маленькую сферу. Пару километров в высоту. Я жил там. В чём вся проблема? Так случаем получилось, что чтобы там быть, нужны крылья. И, наверное, ты заметила, что у меня их нет. Но были. Ты же тоже это поняла?

– Нет. Не поняла. Кто ты?

– Ладно. Расскажу и эту историю. Когда-то очень давно, мы вылетали из той скрытой сферы. И в то время, нас люди называли ангелами. Терпеть не могу это название. Наглая ложь! Кто такой ангел для человека? Идеализированный образ, который обязан охранять и помогать ему. Этому наглому, чёрствому, сгнившему изнутри созданию мира. Я ничего, конечно, не утверждаю. Может и есть те, кто спасает людей. Но это кто-то другой, а не человек с белыми крыльями, который летает высоко в небе. В нас, как и в людях, мало святого. Но мы просто не можем перенести людские недуги. Всё потому, что вы питаетесь продуктами, перерабатываете эту энергию, которой довольно много, а у нас нет такой возможности. Мы добываем прямую космическую энергию. Её только и хватает на то, чтобы махать крыльями. А когда человек, жестоко обвиняет нас, его негатив в прямом смысле слова останавливает наше сердце, а с сердцем останавливаются крылья. Крылья – это жизнь. Они на прямую почти связаны с сердцем. А как и у людей, без сердца выжить нельзя. Ангел без крыльев – это обречённость и счётчик, который приближает погибель. Тебе понятно?

– Нет. Как это у тебя были крылья? Всё это слишком похоже на обман. А если и были, то где они? Что случилось?

– Ну, мне, правда, не хочется говорить об этом. Эти все шрамы, раны. Это же явно не прекрасная история. Это же больно.

– Расскажи. Раскройся ей. Так будет лучше, – попытался переубедить его дядя Ваня.

– Ладно. Я натворил ужасную непростительную вещь. Она стала для меня смертельной. Для моих родителей огромной трагедией. Я нарушил запрет. Мне было скучно. Я ночью спустился на землю. Я пугал людей в лесу у костра. А потом как-то так получилось… одним словом, это расплата. Сам виноват. Крылья нужны для жизни, а не для шуток. Но уже ничего не изменить.

– И ты умрёшь?

– Если ничего не делать, то конечно. Но это будет несправедливо. Слишком много людей потратили на меня силы. Я должен выжить.

– И как же ты это сделаешь?

– Попробуем с дядей Ваней вырастить новые крылья.

– А каким образом ты оказался у дяди Вани? И как ты собираешься вырастить крылья?

– Дядя Ваня немного когда-то был связан с крылатым народом. Это давнейшая история, которую он и сам не помнит. А чтобы вырастить крылья нужно облить стеклянный цветок человеческой кровью, а потом просто вылить её на раны, а после ждать, когда крылья окрепнут и раскроются.

– И много тебе надо крови? И почему нельзя взять в донорском центре?

– Слишком поздно и много бумаг надо оформлять.

– А почему именно я? Мне , конечно, не хочется, чтобы ты умер, но я же тоже не хочу умирать. Неужели нет никакого другого способа?

– Вагнер, к которому ездила моя мать, тот безумно умный человек, он гений, знает всё, наверное. И другого способа нет. И каждая минута на счету. Просто я сам хочу жить. Ради матери, которая связала свои крылья верёвкой и спрятала в пышном платье, ради моих друзей, которые тоже рискуя своей жизнью нашли стеклянные цветы, которые я чуть не потерял, когда столкнулся с тобой, ради тебя, в конце концов. Ты же будешь винить себя, если я умру.