Аникелам, или Визит в лавку старьевщика

– Твое сердце и твоя память лжет, мой повелитель! Вспомни о том, что я никогда не обманывал тебя! – воскликнул астролог, – Молю тебя, открой глаза свои! Опомнись, пока не поздно! Я знаю, что Меррог внушает тебе эти мысли! Заставь проснуться свою душу!

Услышав имя Меррога, Царь вздрогнул, но ничего не сказал.

– Я знаю, Царь, что у тебя в последнее время болит голова, а ночью ты видишь кошмары, в которых инфернальные сущности убивают живых младенцев. Это – будущее, которое наступит в Священной Империи, если ты позволишь Меррогу управлять тобой через твоих приближенных! – спокойно сказал астролог.

– Но почему, если наш культ плох, нас не накажет бог? – с издевкой спросил Царь, уже немного пришедший в себя, – Мы готовимся к Священному Походу уже почти десять лет, и все эти годы удача сопутствует нам! – гордо подняв голову, произнес Царь.

– Запомни одну простую вещь, Царь, – чеканя слова, сказал Занкх, – Тебе помогает не Бог, а Силы Зла. А они всегда помогают до поры до времени, и в самый важный момент оставляют человека. Человек думает, что ему всегда будет сопутствовать удача, а на самом деле они лишь используют его для достижения своих целей. Незначительных людей они просто бросают, а крупные фигуры уничтожают. Ты первый, кого они уничтожат после того, как установят свою власть над миром. Ты останешься жить, только если твоя душа станет полностью черна. Но я знаю, что ты не полностью утратил человеческое. А они этого не прощают.

– Я прикажу отрубить тебе голову за все, что ты сегодня здесь сказал! – снова закричал Царь, – Кто-нибудь, уберите его с глаз моих долой! – в отчаянии Царь схватился за голову. Она начинала болеть все сильней и сильней.

– Я знаю, что все последние месяцы ты думаешь только о власти. А ведь ты таким не был. Раньше ты думал о своем народе, заботился о нем. Пойми, Царь, те мысли, что роятся у тебя в голове, – не твои. Их вкладывает в твою голову Меррог – один из Верховных Демонов Тьмы. Ты – добрый, честный, справедливый человек. Усилием воли ты сейчас еще можешь разорвать связь с ним. Заклинаю тебя: сделай это, спаси Священную Империю! Откажись от похода против солнцепоклонников! – мягко сказал Занкх.

Лицо Царя позеленело, глаза вылезли из орбит, он как будто пытался что-то ответить на слова астролога. Несколько минут он боролся с собой. В конце концов, хрипя, он выдавил из себя:

– Все, что ты говоришь – неправда… Я не знаю никакого Меррога. Дух Божий говорит со мной. Наш культ создан со слов Бога…

– Знаю я, что это за Бог, – печально молвил старик, – Моей миссией было предупредить тебя. Теперь она выполнена.

Тем временем, Царь снова начал приходить в себя. Неожиданно он резко выпрямился на троне и крикнул:

– Стража!

Через несколько секунд на пороге тронной залы показалось четверо стражников, одетых в латы.

– Схватить старика! – зарычал Царь.

Двое стражников скрутили Занкху руки, а двое встали по обе стороны от него. Астролог сохранял полнейшее спокойствие.

– Приказываю вам завтра на рассвете казнить этого ничтожного червя! – произнес свой приговор Царь.

– Как знаешь, Царь… Но помни – Однажды придёт Посланник на Белом Коне… – пробормотал на прощанье старик.

После того, как астролог и стражники удалились, Царь еще долго сидел на троне. Тяжелые думы мучили его.

А на следующее утро по Святому городу пронеслась весть о том, что личному астрологу Царя отрубили голову. Говорили, что во время казни он был абсолютно спокоен, как человек, безропотно смирившийся со своей судьбой.

Глава 6. Праздник Плодородия

Гракхаш и Эфакш очнулись на узкой песчаной дороге. Над землей царствовала величественная ночь. Было темно, и юные друзья, шедшие в монастырь Нум, ничего не видели вокруг.

– Странно, что вдоль дороги не горят факелы. Их всегда зажигают в Праздник Плодородия, – удивленно заметил Гракхаш. Его мать была жрицей, и он с детства знал обряды всех религиозных торжеств.

До Гракхаша и Эфакша доносились звуки Великого Праздника Плодородия, проводившегося этой ночью в монастыре Нум. Чем ближе приближались к храму юные друзья, тем громче слышались голоса людей и храмовая музыка.

Но вот что удивило юных друзей: музыка и голоса не были веселыми и по настоящему праздничными. Музыка была тяжелой и агрессивной, то и дело слышался бой барабанов. Временами слышались человеческие выкрики, похожие на визг.

– Что-то праздник у них какой-то странный! – сказал недоуменно Гракхаш.

– Да уж, как будто хоронят кого-то, или собираются в последний бой! – поддакнул ему Эфакш.

– Хорошо, что сегодня со мной меч! – сказал Гракхаш, прислушиваясь к странным звукам.

– Может, старик что-то напутал, когда послал нас сюда? – спросил Эфакш.

Гракхаш не успел ответить ему. Юные друзья подошли вплотную к монастырю. Перед ними возвышалось громадное темное строение. Все вокруг имело очень мрачный вид. Небесный свод освещала полная луна. Высоко в небе, там, где заканчивались уходившие ввысь колонны храма, парили вороны. Их было много. Вороны громко, с надрывом, каркали. По спинам юных друзей побежали мурашки. Похоже, что вороны слетелись сюда не случайно, и что они ждут чего-то.

– Слушай, Эфакш, а ведь вороны слетаются на падаль, – настороженно сказал Гракхаш.

Гракхаш и Эфакш стояли совсем близко к входу в храм. Звуки, доносившиеся из-за массивных ворот, были ужасны. Это был и человеческий плач, и стоны, и рев животных. Гулко били барабаны, слышалось, что люди, находящиеся внутри, все время дико выкрикивают одно и то же слово, как будто воздавая кому-то хвалу.

Юные друзья замялись. Входить внутрь страшного храма не хотелось. Но долг и совесть звали Гракхаша и Эфакша к исполнению возложенной на них миссии. Они отворили массивные ворота. Картина, которая предстала их глазам, вызвала в сердцах отважных воинов непреодолимое отвращение.

Они увидели огромное храмовое помещение. Высоченные колонны поддерживали купол. На стенах были изображены богини, связанные с разными состояниями женщины: девственности, зрелости, материнства, любви и старости. На каждого входящего в храм, с божественным достоинством смотрели Персефона и Деметра, Гера, Афродита и Рея. Стены были заляпаны кровью.

В храме было шумно. В нем было много полуобнаженных мужчин и женщин, детей, животных и птиц: лошадей, коров, овец, свиней и кур. От животных было очень много шума. Храм наполнился ржанием и мычанием, блеянием, хрюканьем, кудахтаньем. Наготу людей частично скрывали лишь набедренные повязки. Они вели себя очень странно. Большинство из них, глядя в то место, где стоял алтарь, беспрерывно совершали своими телами ритмические движения вперёд и назад, двигаясь, словно маятник. Другие, кружась на месте в одном им ведомом танце, наносили себе ножами кровавые раны.

От всего увиденного Гракхаш и Эфакш были в ужасе. Но самая страшная картина явилась юным друзьям, когда они почти вплотную подошли к алтарю.

Алтарь представлял собой большой куб, укрытый тяжелой красной тканью. Он на два метра возвышался над полом, так, чтобы все присутствующие могли видеть то, что происходит во время службы в храме.

Обычно на алтарь ставили глубокую чашу, которую во время службы наполняли молоком или медом. Это было жертвоприношение людей всемогущим богам. Проходившее же сейчас жертвоприношение было совсем иным.

Рядом с алтарем стоял полуобнаженный жрец, державший в руке нож. Периодически кто-то из толпы подавал ему то овцу, то курицу, свинью или жеребенка. Жрец цепко схватывал животное, подтаскивал его к алтарю и перерезал горло. Затем он заносил исходящее кровью животное над жертвенной чашей и наполнял ее кровью.

По другую сторону алтаря стоял массивный золотой треножник. На нем восседала главная участница происходящего действа – жрица Луны. Она брала наполненную кровью чашу и торжественно выпивала ее. Каждый раз, когда она пила кровь, толпа внизу начинала особенно неистовствовать. Кружащиеся внизу люди с большей силой наносили себе кровавые раны, неистово вонзая в истерзанные тела огромные ножи. Некоторые из них, истекая кровью, падали замертво.

Пока жрица пила кровь из чаши, жрец также не бездействовал. Он яростно разделывал на алтаре только что убитое жертвенное животное. Куски свежего мяса жрец бросал в огромную вазу, стоявшую у ног жрицы Луны. После того, как жрица выпивала содержимое чаши, она хватала один за другим куски мяса и пожирала их. Толпа внизу сходила с ума. Женщины громко визжали, мужчины воинственно выкрикивали похвалы жрице Луны.

Кровь жертвенных животных с алтаря стекала вниз, на пол. Уже образовалось целое озеро крови, количество которой все увеличивалось. Близко стоящие люди стояли по щиколотку в крови. Неистовствуя, они наклонялись, и прямо с пола пили еще теплую кровь, одновременно растирая ею свои полуобнаженные тела.

Жрица Луны была полностью обнажена. На ней были только массивные золотые украшения: ожерелье на шее, длинные, до плеч, серьги в ушах, браслеты на руках и ногах. Кровь, которую пила жрица из чаши, не вся попадала ей в рот. Кровь стекала по ее обнаженному телу, попадала на пол вокруг нее. Лицо жрицы было ярко разрисовано красками разных цветов: лиловыми, багровыми, чёрными. У нее были длинные густые черные волосы, ниспадавшие почти до талии. Во время храмового действа они еще больше почернели и отяжелели, смешавшись с кровью.

Толпа все больше неистовствовала. Люди, окружавшие Гракхаша и Эфакша, громко выкрикивали одно и то же слово. Гракхаш никак не мог разобрать его из-за шума, производимого толпой и животными. Наконец, он понял:

– Кибела! Кибела! – кричали люди, поклоняясь жрице, – О Мать земли! Хвала тебе, богиня!

Гракхаш с детства знал, что во время храмовых праздников жрицы символично олицетворяли божество, сошедшее с небес, чтобы принять участие в празднике людей. Церемонии, которые проводили во время праздника, помогали людям понять, в чем покровительствует им то или иное божество. Так, во время праздника плодородия в храме, где служила мать Гракхаша, поклонялись Деметре – богине плодородия, в образе жрицы. Молоко и мед, наливаемые в чашу, символизировали вечно плодоносящую природу, дары которой – растения и животные, кормят человека.

Вдруг жрица поднялась с треножника, отбросила чашу и громко завизжала:

– А теперь начнем праздничную трапезу! – и указала в сторону левой стены храма.

Повернув головы к стене, на которую указывала жрица, юные друзья увидели длинный, во всю стену, праздничный стол, укрытый красной скатертью. На столе было много еды. Там было сырое мясо животных и птиц, чаши были наполнены красной жидкостью. Гракхаш подумал, что это не вино, а кровь.

Услышав слова жрицы, все находившиеся в храме люди немедленно бросились к накрытому столу. Они начали жадно пожирать находившуюся на нем пищу.

Гракхаш и Эфакш в растерянности стояли посреди опустевшей залы. Вокруг были только лужи крови и окровавленные, наполовину разделанные, туши животных. За окном была душная летняя ночь, и трупы животных начали портиться. В храме стоял отвратительный, удушающий запах.