Жестокий 3. Искупление

– Ты непростой человек.

– Ну, это верно. Непростой. А тебе хотелось бы простого? Это же скучно, – снова эта насмешка во взгляде, в то время, когда лицо остаётся серьёзным. Где-то я уже такое видала. Вот же задница. Я хоть когда-нибудь перестану сравнивать других людей с Имраном?

– Мне хотелось бы тихого, семейного счастья со своим ребёнком и любимым человеком. И больше ничего. А свидания, развлечения – это не для меня.

– Ну а как ты найдёшь любимого человека? – опять наглая насмешка, и мне хочется послать его куда подальше.

– Он сам меня найдёт, – выдаю первую же пришедшую в голову пафосную глупость.

– Но ведь он захочет узнать тебя поближе. Чтобы убедиться, что ты та самая. И ты тоже должна понять, твой это человек или нет. Я не прав?

Прав. Он, конечно же, прав. Только я до сих пор не понимаю смысл этого разговора.

– К чему это всё? – мои губы трогает вежливая, но холодная улыбка. – Эти разговоры о вечном и прекрасном? Почему со мной? С девушкой, которую ты хотел бы трахнуть раз, а может два, и забыть?

Теперь обе его брови взлетают вверх, а полные губы с приподнятыми уголками трогает усмешка.

– Разве я похож на того, кто поступил бы так с матерью-одиночкой? Для этой цели имеется другой вид женщин и у меня, как ты понимаешь, с этим проблем нет.

– Нет, – спешу оправдаться. Не знаю зачем мне это, но чувствую, что должна. В конце концов, он пока не сделал мне ничего плохого, а судить о человеке по внешности или статусу – это идиотизм. Терпеть этого не могу ещё с тех пор, как Басаев меня шлюхой называл, потому что, по его мнению, все бабы такие. – Как я уже говорила, я тебя не знаю. И не могу судить о том, какие у тебя цели. Было бы неплохо, если бы ты их, наконец, озвучил более подробно. Твоё время уже подходит к концу. Через десять минут я уйду, – я снова удивляю его. Похоже, с мистером Диасом в таком тоне говорят нечасто. Но он, отдать должное, быстро справляется с шоком.

– Хорошо. Ты меня раскусила, – он делает глоток из своего стакана и не морщится. Это вода. Задерживается на мне долгим, изучающим взглядом. Опускает его на грудь, обтянутую будто второй кожей шелковистой тканью Машкиного платья. Он не скрывает того, что заинтересован мной, как женщиной. В глазах я замечаю голод и от этого становится не по себе. Приходится время от времени убеждать себя, что мы вроде как цивилизованные люди и он не станет набрасываться на меня. Свидетели внизу, опять же. Вряд ли такой человек может позволить себе замарать собственное имя ради пяти минут удовольствия. Пауза неприлично затягивается, пока Уэйн изучает мои изгибы, уже пришедшие в норму после родов. – Я должен признаться, что наша встреча в той кофейне была неслучайной. Я зашёл туда специально, чтобы увидеть тебя, – внутри что-то обрывается и в животе холодеет от тревоги. Он сейчас признался, что следил за мной? Этот вот мужик, которого хочет вся женская половина Америки и Канады? Сам лично следил за мной? Или его люди? – Я увидел тебя раньше. Ты была на выставке свободных художников, помнишь? Стояла у какой-то непонятной хрени, слепленной из глины, и смотрела на неё, как на венец творения, – его улыбка позволила мне немного расслабиться, но не так чтобы совсем. У мужика-то с головой явно проблемы. Ну или просто скучно стало.

– И что? Увидел, влюбился, начал преследовать? – я тоже усмехнулась, но наигранно и совсем не искренне. Не нравится мне всё это. Ох, как не нравится.

– Мужчина по природе своей охотник, Сандра. И я не признаю всю эту феминистическую муть, что женщина якобы должна сама выбирать себе партнёра. Это мужчина выбирает женщину. Всегда. Так заложено в нас природой.

Угу. Ясно. Натуралист херов.

И взгляды те, что я на себе чувствовала и из-за которых едва не заработала себе ещё одну паранойю – принадлежали ему.

– Ты следил за мной. Всё это время, – зачем-то произношу это вслух, хотя и так всё понятно.

– Есть у меня такая привычка. Сначала наблюдаю, потом действую.

– Охота, – кивнула я.

– Что-то вроде того, – подтвердил он.

Что ж мне так везёт на психопатов? Даже здесь, в стране равноправия, я умудрилась напороться на грёбанного неадертальца. В – ВЕЗЕНИЕ!

– Что ж, мне всё ясно. Хотелось бы прямо сейчас расставить все точки на и, и попрощаться. Мистер Диас, мне не интересны эти приключения. Как, в общем-то, и сексуальные отношения с мужчиной. Пусть даже длительные, на которые рассчитываете вы. Дело в том, что с некоторых пор я лесбиянка, – обожаю Америку! – И мне в принципе больше не интересны мужчины. У меня есть друг и…

– И у тебя с ним ничего не было. Но не потому, что ты лесбиянка. Ты просто боишься мужчин из-за пережитого в России, – закончил он и я окончательно выпала в осадок. Он знает даже это. Так, всё, хватит. Пора с этим заканчивать.

– Знаете, пожалуй, мы закончим эту встречу. Я прошу вас больше не следить за мной и никогда не появляться в поле моего зрения. Иначе, я обращусь в полицию и буду добиваться запрета на приближение. А теперь я хотела бы уйти. Это возможно? – я встала, давая понять Уэйну, что разговор закончен. Чтобы этот сраный охотник даже мысли не допустил, что ломаюсь или набиваю себе цену.

– Разумеется, – как-то подозрительно быстро согласился он. – Ты вольна уйти. Я же не насильник, – и вроде хорошо, да только не выглядит он так, как должен выглядеть мужчина его положения, потерпев поражение.

Плевать. Я ухожу. Но в спину мне вдруг прилетает:

– До скорой встречи, Сандра.

Глава 8

– Слушай, ну не знаю я, как так вышло! Правда! – Машка носится за мной по кухне, где я мечусь от кофемашины до плиты и обратно. Иногда останавливаюсь, чтобы метнуть в сестру злобный взгляд. Хорошо, что сын спит и не чувствует, как меня трясёт. – Не смотри так на меня. Я не знала, что это ловушка. Я из машины выйти не успела, как меня какой-то мужик здоровенный оттеснил, а второй под руку схватил и за угол поволок. Мол, здесь безопаснее будет, а то там журналюги и целая толпа поклонниц Диаса. Сказали, тебя тоже через запасной выход проведут. Ну откуда же я знала, что всё подстроено?

Я выдыхаю, выпуская пар, кипящий во мне, словно в чайнике, прислоняюсь к холодильнику. Прохладная поверхность немного приводит в чувство, но всё ещё дрожат руки и ноги.

– Ты должна быть всегда готова в подобному. А что, если бы это Шамаевские были? Какая-нибудь разводка, чтобы нас заманить и переубивать? Ты сама всё это дерьмо заварила, Маш, и должна понимать, что нас сейчас, вполне возможно, ищут по всей России. А когда поймут, что мы свалили из страны, начнут искать по всему миру. Тебе ли не знать, на что способны эти сволочи!

Машка отходит от меня, опускается на стул и долго смотрит в одну точку. Понимаю, что задела её, напомнив, из-за кого нам теперь приходится скрывать и дрожать от каждого шороха, но это правда, в моих словах нет ни слова лжи.

– Если нас найдут, я всё на себя возьму. Скажу, что я Имрана убила. Они не тронут вас с Данькой. Я не позволю, – произносит тихо, но уверенно.

– Ещё как тронут, – возражаю ей, садясь на стул напротив. – И мне не нужно, чтобы ты брала моё преступление на себя. Это я его убила.

– Это не преступление. Это самозащита. У тебя не было другого выхода.

Замолкаем. Разговаривать особо не о чем. Эту тему мы обсосали до косточек раз пятьсот. Всё уже случилось и теперь нет смысла спорить, имела я право на убийство или нет.

– Злат, а этот… Диас. Он что хотел от тебя?

– Да не знаю я, – нервно передёргиваю плечами. Стоит вспомнить только его взгляд, как меня окатывает паникой, словно девятым валом. – Он какой-то странный. Чокнутый. Из той же породы, что и Шамаевы. Вообразил себе, что я должна потечь от его драгоценного внимания и распахнуть перед ним ноги.

– Что, так и сказал? – недоверчиво хмыкает Машка.

– Ну, не так. Но цель понятна.

– Ясно. И ты его, конечно же, послала, да?

– Естественно, – фыркаю, вспоминая надменную, смуглую морду.

– Зря.

– Чего это зря? – хмурюсь. – Ты головой-то думай, сваха недоделанная! Одно дело с Марком на холостую встречаться, совсем другое – морочить яйца такому, как этот Уэйн! – честно, иногда мне хочется ударить её, но понимаю, что так Машка проявляет свою сестринскую заботу. Уж как умеет, так и проявляет. Сложно винить её в цинизме и расчётливости после стольких лет, проведённых рядом с семейкой монстров.

Машка вздыхает, отпивает из чашки кофе и, постукивая пальцами по столешнице, о чём-то усиленно размышляет.

– Нет, ты права во многом, Злат. С таким играть опасно. Но ты посмотри на ситуацию с другой стороны. Он же силён как бык. У него столько мощи в руках, столько власти, Злат. Он дружит с полицией, ФБР и сенатором штата, чтоб ты понимала всю серьёзность ситуации. Я тут поинтересовалась его значимой персоной, пока ты пыхтела от злости. И птички напели, что он не просто серьёзный мужик. Он зверь, Злат.

Я сглотнула, но слюны во рту не оказалось, и горло запершило от жажды. Схватила Машкин кофе и залпом опрокинула.

– Блин. А что, если он теперь не отстанет? Он же меня в пыль стереть может. А я его ещё полицией и судебным запретом на приближение пугала. Вот поржал, наверное.

– Ты опять смотришь на ситуацию неправильно. Ну вот зачем ему тебя в пыль стирать, а? – сестра через стол наклонилась ко мне. – Он что, вот так к незнакомой бабе подкатил, чтобы убить её? Или сожрать живьём? Ты ему понравилась. И если обратишь на него своё внимание, то всё может получиться. Я же не говорю тебе замуж за него выходить. Да и ему это вряд ли нужно. А вот иметь такого покровителя – это очень полезно, скажу я тебе. Ты всегда будешь под защитой. И может, наконец, вытащишь из-под своей подушки ствол.

* * *