Попаданка вне закона

Неожиданно на небольшую прогалинку, где мы отдыхали, выскочило нечто непонятное, похожее на енота или скунса, только больше в два раза. Оно начало носиться туда-сюда, шипя и порыкивая. Меня это больше удивило, нежели напугало, но я все равно поджала к себе ноги. Мало ли оно бешенное. Стоило мне проявить немного скованности и настороженности, как из кустов появилась сперва морда ящерицы, потом харя Хари, а за ними и все оставшееся вползло на полянку.

– Летиция, не волнуйся. Этот зверь не посмеет тебя тронуть, – и его ящерица после этих слов своей пастью ловит и загрызает животное. Ужин, как говорится, подан.

Меня затошнило. Не потому, что я неженка и жалела зверька, а потому что хруст был слишком явным, а желудок у Летиции оказался слабым. Харитион решил, что впечатление на меня произвел правильное, поэтому соскочил со спины своей "лошади" и подошел ко мне.

– Я искал тебя весь день! Где ты была? – он встал на одно колено прямо передо мной, наклоняясь ближе.

Так и хотелось сказать ему, что я была все у того же дерева в течении минимум двадцати минут, пока не разобралась с чертополохом, но это было бесполезно. Наверняка он специально задержал меня там, чтобы успеть подготовить грандиозное представление, способное повлиять на детскую психику принцессы. Вот только я все испортила, сбежав с места премьеры. И ведь действительно беспокоился, это было видно по глазам. Все пошло не по его плану и дракону пришлось лихорадочно прочесывать враждебный лес в поисках пропавшей невесты.

Все это кончено хорошо, но мне нужно было выбрать тактику поведения. И я решила остановиться на пугливой, слегка истеричной аристократке, которой, по сути, и являлась. Глаза нополнились слезами, губы задрожали, как и пальцы. А теперь настал мой выход на сцену:

– Куда ты ушел?! – и я кинулась на шею мужчине. – Я так испугалась! Я пыталась догнать тебя, я звала тебя и все время плакала! Как ты мог меня броси-ить?!

– Тише-тише, нас могут услышать, – напомнил принц, во всю тиская мои бока. – Я теперь с тобой. Больше ничего не случиться, я обещаю. Я буду защищать тебя.

Будь у меня глаза на затылке, я бы сказала, что Харя улыбался слишком сильно для того, кто переживал за меня. Однако в силу анатомии, я могла только почувствовать его широченную улыбку плечом и интуицией.

Что ж, наш принц решил получить не только статус жениха, но и мужа. Он оказался умнее некоторых циничных наследников, что пытались просто купить себе жену-подзарядку. Этот выбрал тактику влюбить, а потом уже платить. Какая хорошая схема: спасти от деспотичного отца, помочь в исполнении мечты, защищать от опасностей. Не нужно быть умником, чтобы понять, что такие схемы отлично работают, особенно с наивными девочками, которым только стукнуло восемнадцать.

И я бы обломала этого самовлюбленного хитреца прямо сейчас, если бы не необходимость в проводнике. Одной слишком опасно ходить по этим лесам. Увы, но помощь Харитиона была важной деталью в пазле успешного побега. Нельзя было ей пренебрегать. Поэтому роль сопливой дурочки прочно обосновалась на моем лице на последующие дни. Я даже позволяла брать себя за руку и обнимать. Что я, нецелованная какая-то или невинная? Ха! Даже близко нет. То, от чего неопытное птичье сердечко феникса замирало и пропускало удар, у меня вызывало приступ смеха. Прям как дети, честное слово. За ручки держимся, по щечке поглаживаем, томно шепчем на ушко. У меня от этих яселек ни одна мурашка носа не показала на коже. Благо в игре невинности хорошо помогал холод, вот кто рождал перманентно гусиную кожу на руках.

***

– Мы почти добрались. Остался один ночной переход, – сообщил дракон, нежно поглаживая меня по плечику, пока я просыпалась. Солнце уже касалось горизонта, а это означало, что лагерь пора сворачивать.

– М-м, – я потянулась, ощущая все "прелести" сна на сосновых ветках и покрывале под открытым небом.

Спину ломило, поясница онемела, руки затекли, а задница и бедра отваливалась от верховой езды. Казалось бы, при чем здесь ноги? А при всем. Кто не ездил на скакунах, тому не понять, несколько страшно свалиться вниз. Именно поэтому несчастные бедра и голени сжимают бока животного, чтобы хоть как-то удержаться в седле. От вечного напряжения потом крутит ноги и хватает судорога. Особенно это ощущается во сне. Неудивительно, что к концу нашего путешествия я была злая, уставшая и невыспавшаяся. Словом, готова была убивать.

В моей голове все еще не складывался план брюнета отправить меня в академию и при этом завоевать сердце. Одно другому противоречило, поэтому я все время проверяла маршрут, убеждаясь, что мы не отклонились от курса. По моим прикидкам дракон как раз должен был в ближайшее время саботировать мой побег и предложить иной выход из сложившейся ситуации. Последний день, последний шанс.

Я очень удивилась, когда до самого утра ничего не произошло. Неужели этот принц настолько самоуверен, что надеется на мой добровольный отказ от академии?

– Мы подъезжаем, – произнес брюнет, когда мы, наконец, выехали из леса к подножию нужной мне горы. – Не могу поверить, что мы не увидимся больше, пуговка.

Да-да, теперь у нас были милые прозвища для влюбленных. Я пуговка, а он Хрюша. Естественно гордый дракон опешил от подобного никнейма, даже возмутился, но на то я и влюбленная сопливая принцесса, чтобы надуть губы и сказать: "Тебе что, не нравится? А я так старалась. Это же мои истинные чувства." Последнее, кстати, чистая правда. И все, дракон с его гордостью повержен и зовется Хрюшей на постоянке. Скрипит зубами, давит улыбки и терпит, терпит. Лишняя жизненная энергия она такая, труднодоступная и немного хамоватая. Чего не сделаешь, ради долголетия.

– Я тоже не могу в это поверить.

Вот только в отличие от брюнета, я не верила своим глазам. Неужели я, наконец, добралась до своей свободы?

На склоне огромной горы стоял величественный черный замок и переливался красным в лучах своевременного рассвета. Пять башен, огромная ширина и чудесный Веселый Роджер на флаге академии. Но даже мрачность места, в котором я собиралась провести пять лет своей новой жизни, не могла отпугнуть меня. Я была просто в восторге. Дракон забылся, его потуги сблизиться тоже. Я просто ударила Филю по бокам и помчалась к своему спасению на всех парах. Вот только я забыла, что малиоли, это обычные козлы, которые не могут переходить в нормальный галоп. Они переходят на скачки. Подлетают в воздух, зависают там, потом приземляются всеми четырьмя конечностями, отталкиваются и снова в воздух. Стоит ли говорить, как подкидывает бедного всадника верхом на козле? Ты как болванчик из той самой игры в охоту на крота, который выскакивает из отверстия и прячется в него с огромной скорость, чтобы по нему не попал дубинкой игрок и не заработал очки. Вот только по мне, похоже, попали, забивая в землю.

Вспоминая мой бешеный скач к академии, думаю, именно он не дал первой стреле убить меня мгновенно. Огнем обожгло грудь, но я не скончалась сразу, а ощутила весь ужас, страх и боль перед таким желанным забвением. Странно, но я почему-то достала палочку-выручалочку и из последних сил ударила ей по шее остановившегося малиоля. Я понимала, что, скорее всего, Филипп единственный, кто может меня спасти. Однако, когда вторая стрела добила меня, то я с облегчением подумала, что менеджер хотя бы доживет свою жизнь человеком. Странные мысли для умирающего. Какие-то даже благородные мысли, не свойственные такой циничной стерве, как я.

Глава 6. Половим лягушат?

Темно, тепло, тихо, хорошо. Даже не знала, что после смерти бывает так приятно. Будто нежишься в объятьях матери или спишь в ее утробе, ожидая рождения. Полная защищенность.

– Ну, ты почти права.

Приятные мысли прерывает голос. Определить его принадлежность к какому-либо гендеру мне не удалось. Отвечать не хотелось, хотелось продолжить нежиться в тишине.

– Будет у тебя еще время понежиться. А сейчас открывай глазки, соня, – мягко пожурил голос, после чего я действительно открыла глаза.

Передо мной в воздухе, посреди вселенной, что разворачивалась планетами, звездами и туманностями вокруг, зависло странное нечто. Без лица, лишь какие-то привычные очертания: туловище, две руки, две ноги, голова. Непонятный персонаж был неприятен на вид, да и не вызывал доверия. Скорее отталкивал, как и его пугающе-нежный голос, исходящий непонятно откуда, ибо рта у нечто не было.

– А вот это было неприятно, – кажется, чудовище оскорбилось. И, кажется, оно читает мои мысли.

"Ну и страхолюдина." – Я пыталась не думать в подобном ключе, но не преуспела. Язык за зубами гораздо проще держать, чем мысли.

– Впервые Красоту называют страхолюдиной, – нечто не обиделось, скорее удивилось и озадачилось. И да, говорить я не могла. Только думать. Пришлось задавать вопросы мысленно.

"Ты Красота? Всамделишная?"

– Именно. Самое прекрасное, что может быть на земле, – я услышала улыбку в голосе, но вот внешне с фигурой передо мной ничего не происходило. Она будто не двигалась вовсе.

"Я так понимаю, ты та Красота, которая внутренняя". – даже смешно стало от своей шутки.

– Каждый видит в силу своей красоты, – фигура раздосадовано вздохнула и опустила слегка голову. Чем вздыхала, не ясно.

"Да не важно. Интереснее то, какого черта меня в аду встречает Красота а не дьявол с отрядом чертей и вилами?"

– А ты хотела бы оказаться в аду?

"С ума сошла? Да кто хочет оказаться в аду?" – все-таки этот персонаж без кожи и одежды, состоящий из непонятно чего серого цвета с разными не анатомическими уродливыми наростами, впадинами и выпуклостями не походил на того, кто решает мою судьбу.

– Тогда почему ты заговорила об этом? – и фигура заинтересованно склонила голову набок. Как любопытный манекен, оплавившийся после пожара.

"А мне с моим родом деятельности только туда. Я не питаю ложных надежд на свой счет".

– Забавная, – снова мне послышалась улыбка, которой я не видела. – А у надежды есть на тебя свои планы.

И как только отзвучало последнее слово в непонятном космосе, в котором в принципе не может быть звуков, все завертелось и исчезло, оставляя темноту. Сперва ничего не появлялось, но постепенно где-то вдали начал появляться мягкий красноватый свет. Он разрастался, покрывался более яркими прожилками и становился более приглушенным. И вот я уже легко могу узнать картину перед собой. Солнце, проникающее сквозь закрытые веки так, что видно сосуды.

Во второй раз открыть глаза после окончательной смерти я не ожидала. Было уже не так неожиданно, и паника не спешила накрывать с головой, однако все равно было не по себе. В этот раз я лежала в какой-то хижине из прутьев и бревен. По крайней мере потолок надо мной был плетеным и выглядел не очень надежно. Когда я попыталась сесть, то у меня ничего не получилось. Начала шевелить головой, а она не слушалась. Поворачиваю влево, а она запрокидывается, вправо, уходит куда-то в диагональ. Полный разлад тела и разума. С ногами и руками та же история, полностью захвачены хаотичными движениями.

Вот теперь началась паника. Я даже заорала от отчаяния и безысходности, чтобы привлечь хоть какое-то внимание. Должен же был кто-то притащить меня в эту хижину, вот пусть и спасает. Страх от мысли, что меня парализовало из-за ран, отступил на второй план, когда вместо тонкого голосочка принцессы я услышала раздражающий плач младенца.

"Откуда в этом месте ребенок?" – первая мысль, а вторая: "Я еще и онемела?"

Тогда игнорируя очередной надвигающийся приступ паники, я снова закричала изо всех сил. Никакого женского ора, только зарыдал истерично младенец. И тут, наконец, прерывая мои путающиеся мысли кто-то вошел в хижину.

– Тише-тише, кроха, – надо мной появилось женское лицо. Сложно было определить черты, но я пыталась. Все, в чем преуспела, это слегка рыжеватые волосы. – Не кричи, а то нас обнаружат стражи. Мы же не хотим, чтобы тебя забрали.

"И какого черта эта ненормальная говорит это мне, заглядывая в глаза и строя рожицы?" – подумала я, а вышло:

– Агу-а-гы!