В поисках утраченной близости

– Нет.

– А что вас в издательство привело?

– Подработать решили.

– А вы вообще-то чем занимаетесь?

– Студентки.

– Филологи?

– Экологи.

– Интересно… И кем же вы будете, когда закончите институт?

– Не знаем еще. У нас специализация начнется после третьего курса. Можно на менеджера пойти, можно на инженера. На инженера-эколога.

– А что за работа?

– Да мы как-то не интересовались пока…

– Ну хорошо, а как у вас с иностранными языками?

– Читаем со словарем, – реагирует самая сообразительная.

Остальные весело прыскают:

– Это, может, она читает…

Я сворачиваю вводную часть беседы и начинаю говорить по существу. У девочек постепенно расширяются глаза.

– Мы не ожидали такого…

– Уже поздно, мы после трех пар, устали – не врубаемся…

– Надо было сразу записывать. Мы прослушали, упустили момент…

Выходит, я напрасно распиналась перед ними целых полчаса!.. Мы договариваемся о следующей встрече в десять часов во вторник и прощаемся, к нескрываемому облегчению обеих сторон…

…Вот вам и диво – сегодня я на целый час задержалась на работе. Значит, сон уже исполнился, и Давликанов мне сегодня не позвонит.

Однако чудеса решительно не хотели оставить меня в покое. И даже поздним вечером, когда я, отужинав, пыталась выудить что-то приемлемое из телевизионных каналов. Как и ожидалось, для проникновения в мой дом чудо воспользовалось телефонным кабелем. Но, к сожалению, это был не Стив. Это была тетя Ира – сестра моего покойного отца.

– Алла, я давно хочу спросить у тебя: почему ты не ездишь на дачу? – с места в карьер выпалила тетка.

– Потому что у меня ее нет, – отвечаю я, лениво потягиваясь в кресле. – Еще не приобрела – не успела.

– Нет? – переспрашивает тетя Ира. – Ну это ты напрасно. Отчего же нет? А Холщево?

Холщево!.. Ну дает тетя Ира!

Когда-то огромный участок в подмосковном Холщеве получил за боевые заслуги мой дед, генерал-лейтенант – участник штурма Кенигсберга, Берлина и других менее громких боевых операций Великой Отечественной войны. В центре участка пленные немцы выстроили двухэтажный каменный особняк, у входа разбили цветочные клумбы, а за домом высадили настоящую вишневую рощу. От раннего-раннего детства осталось смутное воспоминание – переезд на дачу. Корзины, картины, картонки, радость и суета…

Собственно, с дачей у меня было связано именно раннее детство. Когда я стала постарше, родители начали брать меня с собой на курорты. Мне вполне хватало месяца, проведенного в Сочи или на Куршской Косе, а дачная жизнь понемногу начинала казаться скучной.

К тому же дачу не слишком жаловала моя мама. Родители отца считали их брак неравным и на маму посматривали чуть сверху вниз. Зато тетя Ира и ее дочка Дашка каждое лето проводили в Холщеве. С мужем моя тетка тогда уже развелась, денег для поездок к морю у нее порой не хватало, и дедушкин особняк в вишневой роще здорово их выручал.

Нет ничего удивительного в том, что после смерти бабушки и деда дачу унаследовала тетка. По крайней мере, все члены семьи совершенно естественно восприняли этот факт. Мой отец и так всего добился. А тетя Ира – ни на работе, ни в личной жизни…

– Приезжайте на дачу, – многократно приглашала нас тетка.

Я в те времена заканчивала школу и совершенно искренне считала, что проведение времени с предками на даче просто-напросто ниже моего достоинства. Потом я вышла замуж за Роджера Стейна и уехала в Юго-Восточную Англию. А моя кузина Даша тоже как раз вышла замуж и родила дочь Женечку. Где лучше всего проводить лето с маленьким ребенком? Понятное дело – на даче. Женя и другая Дашина дочь, Таня, выросли в Холщеве и по праву считали дачу своей. Про Дашку и говорить нечего – на даче прошла вся ее сознательная и бессознательная жизнь.

И вдруг ни к селу ни к городу в Холщеве объявлюсь я. Отношения с Дашкой у нас, мягко говоря, напряженные. И не так еще с Дашкой, как с ее мужем Вовой. Тетя Ира и сама Вовку терпеть не может. Зачем мне усложнять и без того сложную семейную ситуацию? Мешаться там у них под ногами?..

Нет, только не дача, только не Холщево! Тетя просто чудит на старости лет. Вот оно чудо!

– Помнишь, Аллочка, там на самом краю участка, – невозмутимо продолжала тетка, – сторожка была? Сруб бревенчатый, пять на пять или пять на шесть. За вишневой рощей… Не помнишь?

Ну действительно, была там сторожка, и в ней жил сторож. Мама говорила, что во время войны он был дедушкиным шофером.

– Вот, эта сторожка и к ней участок земли соток десять – вот тебе и будет дачка.

– Что это ты надумала, тетя Ир?

– Ничего. К смерти готовлюсь.

– Брось! Как не стыдно только?!

– Ты же знаешь, зимой у меня случился инсульт.

– Был да сплыл! Прошел без последствий. Осталась жива-здорова. А скоро уже на дачу…

Я говорила с фамильярным оптимизмом – обычно таким тоном я общаюсь к клиентам «Иероглифа». Но в отличие от них тетя Ира не пожелала прислушиваться к моим словам.

– Я и землю на кладбище уже приобрела, и памятник заказала.

– Как это – памятник?

– Гранитный камень. На нем написано: «Ермакова Ирина Сергеевна», и год рождения мой там указан. А год смерти пусть они поставят. Четыреста рублей им это будет стоить, из расчета сто рублей знак.

– Не знаю… Ну зачем, для чего ты такое устраиваешь?

– А то выбросят они меня… А деньги потратят. Вова знает, как тратить деньги!

При всей моей антипатии к Вове замечу, что он не пьет, не курит, не имеет содержанок и пристрастия к роскоши. Спокойно существовать на свете ему мешают лишь его собственные честолюбивые амбиции. Вове не нужно денег вообще – он жаждет зарабатывать их собственноручно, как это делает его жена Дашка – хозяйка дорогой ветеринарной клиники.

Однажды, окончательно потеряв надежду заработать законным образом, Вова решился переступить грань закона и в качестве жертвы избрал меня – генеральскую дочь, вернувшуюся после развода из-за границы. Совершенно неожиданно я оказалась на высоте и сумела дать отпор Вове и его негодяю родственнику, который тоже принимал в криминальной операции активное участие. Единственное, что оставалось потерпевшему фиаско преступнику, – это настроить Дашку против меня. И он в долгу не остался…