Градации черного. Том 1

Вдруг он подумал, как быстро пролетает время, дни бежали за днями в бесконечной суете, и вот на календаре уже заканчивался август, короткое московское лето неумолимо подходило к концу. Серые, уже сентябрьские тучи принесли с собой промозглый холодный ветер и мелкую нескончаемую водяную крупу, сыпавшуюся из их распоротых брюх.

– Ну конечно, лето… – с грустью проговорил Коля, глядя в окно. – Уже сентябрь, лето только начинается, ага. Так в поход с палатками и не съездили, да мы даже на шашлыки не выбрались в этом году, погода дурацкая была… Теперь уже только в следующем году поедем, все, лето кончилось….

Он умолк и засопел.

– Лето кончилось, – задумчиво проговорил Женя, как будто бы вслушиваясь в эти слова, – нет, лето это понимаешь…. Это такое состояние души, когда тебе так хорошо, что хочется выбежать на улицу и закричать, я не могу это словами выразить… Мне просто так хорошо, что я задыхаюсь…Ты знаешь, я недавно возвращался с работы один и забрел на одну открытую площадку, там давала концерт какая-то рок-группа. Я присоединился к толпе и слушал. Там было много людей, и все стояли и слушали тоже. Я не могу передать словами, на меня нахлынуло такое чувство бесконечного счастья, я смеялся и пел песни вместе со всеми, хотя не знал слов… И это ощущение до сих пор со мной, оно не отпускает… Ну, неужели ты не чувствуешь?!

Он умолк, снова вглядываясь в темноту за окном. На давно немытом стекле дрожали мельчайшие капельки дождя.

– Ты ничего не пил сегодня? – ворчливо спросил Коля, хотя и так знал ответ. Он знал, что Женя практически не пьет, за два года он видел его выпившим буквально пару раз. Обычно он делал лишь глоток какого-нибудь некрепкого вина и ставил бокал обратно, в шутку говоря, что это результат Роминого воспитания.

– Нет, я же за рулем, – засмеялся Женя. – Рома в кои-то веки дал мне покататься на нашей новой машине. Я же наказан, поэтому он и не давал мне машину и мне пришлось упрашивать его очень долго…

– Просто странно ты говоришь, – задумался Коля, – что как-то накрыло тебя.

Женя продолжал смеяться.

– Я даже не знаю, как тебе объяснить. Просто однажды утром я проснулся с ощущением, что мир вокруг такой огромный и светлый, что можно лишь захотеть и ты оттолкнешься от земли и взлетишь…. Словно со мной скоро случиться что-то такое хорошее, что невозможно описать словами.

– И давно у тебя такое началось? – скептические протянул Коля.

– Да нет, не очень… – снова засмеялся Женя, – но лечиться уже поздно…

Коля насупился, его лицо нахмурилось:

– Ты вот что, сходи-ка в церковь, свечку поставь что ли, – наконец сказал он. – Неспроста это все. Как будто от лукавого. Потому что я знаю, что когда ты думаешь, что все так хорошо, потом всегда бывает такая задница, что хоть вешайся.

Женя лишь покачал головой и отвернулся к окну. Какое-то время они сидели молча.

– Скоро картошку копать, – немного погодя произнес Коля, чтобы хоть как-то прервать затянувшееся молчание. Женя рассеянно ему кивнул. Был уже вечер. – Пойдем по-домам? – предложил Коля. – Жена меня убьет, она и так обижалась, что я ее сегодня не взял с нами.

Они вышли на улицу. Смеркалось. Лишь где-то на горизонте еле виднелась полоса ясного неба, ветер с силой рвал тяжелые облака.

– Ну вот, лето вернулось, я же говорил, завтра будет ясный день, – сказал Женя, глядя на восток, – садись, я отвезу тебя домой…

Они сели в машину, Коля с удовольствием вновь и вновь осмотрел добротные кожаные сиденья, просторный салон, новенькие хромированные панели приборов. Машина была чистая-чистая и глянцево сияла черными блестящими боками в свете ночных фонарей.

– Нет, правильно сделали, что Вольво взяли, – ободрительно произнес он, – хорошая машина. Надежная. И простая.

Женя негромко рассмеялся:

– Ты знаешь, что я где-то читал, что когда человек характеризует какую-то вещь, все эти слова можно отнести к нему самому, – негромко проговорил он.

– Ты хочешь сказать, что я простой? Типа как пень? – нахмурился Коля и обиженно засопел. Женя придвинулся к нему и обнял его одной рукой и ободряюще потрепал его по плечу. Он бережно завел двигатель и плавно двинулся с места, Коля знал, что он водит машину очень аккуратно, можно даже сказать, чрезвычайно аккуратно.

– Нет, – улыбнулся Женя, – я хочу сказать, что ты надежный. И в хорошем смысле простой. По-настоящему хорошо бывает только с такими простыми и преданными друзьями. Ты бы знал, сколько я уговаривал Рому, чтобы он ее купил, – сказал он чтобы перевести тему, – теперь кредит…

– Ничего, выплатите как-нибудь, – добродушно проворчал Коля, – вас же двое…

Женя высадил Колю у его дома, обшарпанной панельной многоэтажке. В прошлом году молодожены взяли тут квартиру в ипотеку.

– Может, все-таки отпросишься у Ани? – спросил он, – погоняем по МКАДу, откроем окна в машине, ощутим запах свободы.

Николай отрицательно покачал головой, он не любил эти ночные гонки по уснувшему городу. В его понимании машина была нужна лишь для того, чтобы с комфортом добраться до нужного места, все эти гонки и дрифтинги были выше его понимания.

– Не, я не поеду, – проговорил он, вылезая из машины, – не выспишься, потом голова болеть будет. И ты бы тоже спать шел, и не гоняй сильно, асфальт сырой все-таки.

Женя улыбнулся и махнул ему на прощанье рукой. Коля постоял еще немного и посмотрел вслед уезжающей машине. Небо действительно очистилось от туч, они были кроваво-красными, тучи на горизонте выделялись иссиня-черным цветом на фоне полыхающего заката. Вновь подул ветер и Николай поспешил войти в темный подъезд. Ему почему-то стало не по себе, на душе в такую погоду почему-то становилось неспокойно. Тревожно. Ветрено…

Высадив Колю, Женя посмотрел на часы, за окнами стремительно темнело, время было уже позднее, он с сожалением повернул домой. В принципе, Роман не говорил, во сколько ему следовало явиться и теоретически можно было покататься подольше, но Женя решил не обострять ситуацию. Роман всегда нервничал, если он возвращался поздно. В последнее время он был просто сам не свой, рычал и огрызался практически по любому поводу, а потом озлобленно молчал и Женя не мог понять причин такого поведения. У них все было хорошо… Ехать домой совершенно не хотелось, Жене хотелось еще немного побыть за рулем и насладиться недавно купленной машиной. Он с нежностью провел кончиками пальцев по рулю, дотронулся до новеньких блестящих панелей. Он давно мечтал о такой машине, большом черном седане, и до сих пор не верил, что она у него есть. Он сам не ожидал, что Роман согласиться купить именно такую, он хотел взять что-то попроще и Женя долго уговаривал его, не особо веря в успех.

Женя аккуратно припарковал машину и вошел в подъезд и поднялся пешком на шестой этаж, он принципиально не пользовался лифтом, в тесных стенах кабинки ему становилось неуютно и душно, а он предпочитал свободу. Он помнил, как застрял в лифте, когда ему было лет семь, плакал и звал Рому. Тогда он просидел запертым около двух часов. Да и Роман всегда учил его подниматься только пешком, тренировать сердце. Эту квартиру, большую просторную трешку в новом кирпичном доме и в хорошем районе Роман купил пятнадцать лет назад, Женя помнил, как они вместе делали тут ремонт, правда, он тогда больше мешался, ему было тогда семь лет…

Каждый раз поднимаясь по лестнице он испытывал чувство радости, он возвращался в свой дом. Еще в прихожей он заметил тонкую полосу света от ночника, выбивавшуюся из комнаты Романа, тот еще не спал. Женя поморщился безошибочно определив, что сейчас его ожидают разборки. Он повернулся и стал медленно стягивать куртку, когда услышал тяжелую поступь шагов за спиной. Роман стоял, прислонившись к дверному косяку, со скрещенными накрепко руками, на его хмуром лице появилась печать жесткости где-то граничащей с жестокостью, Жене всегда первые несколько секунд становилось не по себе от его мрачного, проникающего насквозь взгляда. Женя опустил глаза вниз:

– Привет, Рома, – тихо сказал он.

– Ключи. Быстро, – сквозь зубы бросил ему Роман.

Женя моментально понял, что тот очень не в духе, мрачное настроение у Романа бывало довольно часто, даже мрачно-агрессивное, он моментально вспыхивал и его лицо темнело, словно на него набегала тень, губы сжимались, а зеленые глаза начинали сверкать, как у кошки. Или льва. Женя принялся молча доставать из кармана ключи, он нервничал, ключи зацепились брелком за ткань джинсов и Женя с трудом их оцепил, под холодным взглядом Ромы у него не слушались пальцы.

– Не строй из себя идиота, ключи – прорычал Роман и Женя молча протянул ему ключи и документы от машины, спорить было бесполезно. Настроение у Романа было препаршивым, значит, следует ожидать выволочки. Правда, Женя не очень понимал, за что. Впрочем, иногда ему попадало и просто так, просто потому что у Романа было плохое настроение, он давно перестал над этим задумываться. Если тебя наказывают, значит, виноват, и совсем не важно, в чем. Единственный способом избежать выволочки было запереться в своей комнате, его комната была неприкосновенной территорией, об этом они договорились уже давно. И то это срабатывало, если Роман был не очень зол. Женя не дыша прошмыгнул мимо него в свою комнату, но Роман зашел следом за ним, испепеляя его взглядом. Женя сжался и молчал, не смея поднять глаз.

–Почему ты позволяешь себе являть домой, когда посчитаешь нужным, мальчик? – прорычал Роман, – давно не пробовал ремня? Прошлый раз ничему тебя не научил? Гоняешь по городу, разбиться хочешь?

– Я не гонял, даже не выезжал на МКАД, мы просто сидели с Колей… – тихо пробормотал Женя и умолк. Он уже давно понял, что спорить с Ромой бесполезно. Лучшее, что можно сделать в такой ситуации, это не спорить, поэтому он молчал и не смел поднять глаз, глядя только на свои ноги.

– Твой Коля просто придурок, сиди тогда дома, если не можешь найти нормальных друзей… – с этими словами последовал достаточно ощутимый удар в плечо и по корпусу. Женя закрыл руками корпус, он никогда не отвечал ударом на удар во время наказания. Это было бесполезно. Он просто покорно терпел. Чаще всего он воспринимал наказание совершенно без эмоций, только иногда почему-то его пробивало на слезы, и он тихонько плакал у себя в комнате, но теперь он плакал редко. Видимо, он просто вырос. В детстве это случалось чаще. Наконец Роман отпустил его и вышел из комнаты, Женя потер плечо и приложил к нему гантель, холод железа приятно обжег кожу, хотя Женя знал, что это не особо поможет, все равно на плече будет огромный синяк, как и на боку. Впрочем, он давно уже перестал обращать на это внимание, синяки на его теле практически не проходили. Роман уже много лет обучал его рукопашному бою, Жене совершенно не нравился рукопашный бой, но он ничем этого не показывал, он хотел, чтобы Рома гордился им. Год назад Женя стал мастером спорта по рукопашному бою, ему был тогда двадцать один год. Рома стал мастером спорта еще раньше, получив разряд в восемнадцать, как раз до ухода в армию. Поэтому к синякам, ссадинам и прочим телесным повреждениям Женя относился легко, после тренировок с Ромой он частенько весь был покрыт синяками, и женщины из органов опеки часто спрашивали его в детстве, не избивают ли его дома. Женя на автомате разделся и лег спать. До будильника оставалось всего 4 часа….

Утром его разбудил Роман, грубо тряся за плечо.

– Вставай на пробежку, сегодня хорошая погода, – бросил он, рывком стащив с Жени одеяло. – Будешь тормозить, отправлю тебя в армию, там тебя научат быстро подниматься.

Женя быстро поднялся с постели и наскоро умылся. Уже через 15 минут они вышли из дома и побежали по аллеям близлежайшего парка. Эта традиция бегать по утрам когда погода позволяла была у них с незапамятных времен. Женя помнил, что они бегали даже когда он учился в школе. Правда, тогда эти пробежки ему нравились. Утром город только просыпался, воздух был чист и прозрачен. Сонливость быстро проходила, уступая место бодрости. Мышцы застывшие за ночь потихоньку расправлялись и наливались силой. Бегать было хорошо, если бы не этот хронический недосып. Роман это прекрасно знал и иногда использовал бег в качестве наказания за разные провинности. Женя с содроганием вспомнил, как они бегали целую неделю по два часа утром только за то, что он уехал к друзьям на все выходные не спросив у Ромы на это разрешения, а мобильник он забыл дома. Когда он вернулся в воскресенье вечером его ждала хорошая трепка. И потом эта каторга в виде бега по утрам. И спорить было бесполезно, Роман был непреклонен. Поэтому лучше всего было со смиренным видом принять наказание. Только один день в неделю утренней пробежки не было – это было воскресенье, и в этот день Женя мог спасть до обеда вне зависимости ни от чего. Они давно договорились, что воскресенье было неприкосновенным днем.

Вот и сейчас Роман уверенно бежал впереди, изредка оглядываясь и подбадривая Женю:

– Живее ногами перебирай, хлюпик. А то сейчас заснешь на ходу. Возвращаться домой нужно по-человечески. Веселее давай….

И Женя бежал. Удивительно, но к концу пробежки он чувствовал себя уже бодро и от усталости не осталось и следа. Дома Роман быстро принимал душ и разогревал завтрак, а потом и Женя шел в ванну умываться. Они завтракали и Роман уезжал на работу, ему было к восьми. У него была своя небольшая строительная фирма, и с каждым годом дела шли все лучше и лучше, Женя помнил, что Роман начинал простым отделочником, потом его сделали бригадиром и буквально семь лет назад он дозрел до того, чтобы открыть свое дело. Они стали жить лучше, недавно Роман купил новую дорогую машину и Женя очень гордился им, он добился всего сам, своим трудом. Когда Роман уезжал Женя шел валяться на кровати, он работал с девяти и до его работы ему было добираться не более тридцати минут, так что в его распоряжении был еще целый час. Обычно он или дремал или мыл посуду, если была его очередь. Они с Романом давным-давно установили очередность домашних дел. Мыли посуду и ходили в магазин за покупками они всегда по очереди, убирался дома в основном всегда Женя, Роман же готовил и оплачивал счета за квартиру. Так было всегда.

Сегодня была Женина очередь мыть посуду. Роман угрюмо молчал, за все утро он проронил буквально пару слов, но Женя уже давно привык к его неразговорчивости, за завтраком он что-то рассказывал Роме сам или же молчал, если у того было плохое настроение. Женя давно научился его чувствовать по одному взгляду, по одному резкому повороту головы, по жеским складкам, таящимся в уголках его плотно сжатых губ. Сегодня настроение у его Ромы было просто хуже некуда, поэтому Женя робко молчал. Он бережно собрал посуду со стола и открыл кран, ощущая как вода приятной теплой струей полилась на руки… Буквально спиной он почувствовал на себе тяжелый взгляд Романа, ему стало не по себе, он неуверенно обернулся и посмотрел ему в глаза.

– Сядь. Нужно поговорить, – коротко бросил Роман и Женя послушно выключил воду и сел за стол, крепко сцепив ладони и положив их на стол, почему-то на душе ему стало неспокойно и сердце испуганно сжалось. Роман смотрел на него с самой язвительной усмешкой, но Женя уже знал, что на самом деле он таким образом скрывает свою неуверенность и страх и ему самому стало страшно.

– Случилось что-то плохое? Почему ты молчишь? – наконец воскликнул он.

Роман равнодушно пожал плечами: