Под угрозой уничтожения мира

Кейн немного помолчал, теребя русую бородку, что всегда было признаком глубокой задумчивости.

– Это лысый такой? Постоянно ходил в черном балахоне и смахивал на жреца секты?

– Точно, – подтвердила я.

– Он мне никогда не нравился.

Я тихо хмыкнула, а затем мое внимание привлек следующий вопрос.

– А что собираемся делать мы? – Невысокая пластичная фигура переместилась от окна вперед, и это было явным признаком того, что Гарт встревожен: обычно рыжеволосый паренек предпочитал держаться в тени, не привлекая к себе лишнего внимания.

Ответила я сразу, поскольку этот вопрос был давно для меня решен:

– Ничего. Едем в Селендрию, как собирались.

Оттилия, Гарт и Эр кивнули, при этом подруга не сдержала вздоха облегчения, а Кейн, отвлекшись от новостей о Танатосе, недоверчиво уточнил:

– Ты предлагаешь остаться в стороне и пустить все на самотек?

В знак поддержки его слов Фрост скрестил на груди руки и вопросительно приподнял брови, глядя на меня, а Дирк – единственный в нашей компании, у кого вообще отсутствовали магические способности, – сердито воскликнул:

– Мы что, сбежим?

Эр страдальчески закатил глаза в ответ на это праведное возмущение, а я нервно дернулась. Сам не зная того, Дирк очень точно сформулировал то, что я на самом деле собиралась сделать, причем к Арлиону Этари это не имело никакого отношения. Зато Оттилия, которой был известен ход моих мыслей, понимающе усмехнулась.

– Мы не полезем в это, Дирк, – твердо заявила я, взяв себя в руки, и по очереди обвела взглядом Кейна, Фроста и Дирка. – Если вы трое захотите назвать меня трусливой – пожалуйста. Но я точно знаю, что это безумие – нам семерым пытаться остановить архимага, жертвы которого исчисляются тысячами. Архимагам и королям известно о возвращении Арлиона. Пускай они этим и занимаются.

– Корделия права, – хмуро поддержал меня Эр. – Среди нас нет никого, кто мог бы противостоять Арлиону по части магических способностей, опыта и кровожадности. Кейн, Фрост, в вас говорит ваша светлая сторона, которой присуща чрезмерная эмоциональность, и потому вы воспринимаете все услышанное слишком близко к сердцу. Дирк, ты сам не маг, и потому не можешь оценить, насколько опасным станет этот эльф, когда восстановит свои силы.

Буквально в трех предложениях темному эльфу удалось объяснить, почему в нашей компании внезапно разошлись мнения по поводу дальнейших действий, и Оттилия только уважительно хмыкнула. Те, к кому Эр обращался, молчали, раздумывая над его словами.

– То есть по части магических способностей, может, и смог бы, – уточнил Гарт, выразительно глядя на меня, – Корделия ведь тоже из Этари и обладает их возможностями. – Я испепелила его недовольным взглядом, и рыжий торопливо добавил: – Но сил у нее маловато.

Наконец Фрост первым пожал плечами и кивнул, признавая нашу правоту. Оттилия негромко сказала:

– Мы даже с Раннулфом сами не справимся. В прошлый раз его зомби вообще убили тебя, Дирк. А Арлион намного сильнее его.

Дирк поморщился, вспомнив, видимо, события полуторалетней давности, и наконец нехотя кивнул. Последним сдался Кейн: побуравив взглядом затылок Оттилии несколько секунд, он поднял руки в знак капитуляции.

– Ну хорошо! Тогда отправляемся в Лорен, как и собирались.

Я слабо улыбнулась. Что меня сейчас поразило – никто из них не попытался обвинить в случившемся меня или заподозрить в сговоре с Арлионом. И никто из моих друзей не передумал ехать в Селендрию, хотя, собственно, эта поездка была нужна лишь мне одной. И как бы мне ни хотелось снова подстраивать их всех под собственные интересы, но в данном случае вопрос вставал особенно остро, так что я вздохнула и снова заговорила:

– Есть еще кое-что, – остальные посмотрели на меня настороженно, явно ожидая очередных плохих вестей, – сегодня мы должны разобраться с маскировкой и сбором вещей, а завтра с утра отправляемся.

– К чему такая спешка? – удивился Фрост, пока за его спиной Дирк вопросительно переглядывался с Гартом. – Ты вроде говорила, что у нас будет пара дней перерыва.

Я вздохнула. Вот и пришло время сказать правду.

– Адриану Вереантерскому известно, кто я на самом деле. Поэтому в ближайшее время мне лучше всего оказаться вне пределов его досягаемости.

После паузы, в течение которой эльфы смотрели на меня как на полоумную, Кейн иронично уточнил:

– И ты все равно рискнула отправиться в Вереантер?

Я очень независимо пожала плечами, и он шумно выдохнул:

– Ну ты даешь.

На лицах остальных было написано полное согласие с его словами, а Дирк для пущей убедительности еще и покрутил пальцем у виска, но я не стала обращать на него внимание и решительно закончила свою мысль:

– И поэтому я думаю, что тебе, – я посмотрела на Оттилию, – лучше остаться здесь и никуда не ехать.

– Что?! – Оттилия даже вскочила на ноги, позабыв о том, что старалась изображать из себя леди. – Это еще почему?

Я твердо встретила ее полный неподдельного возмущения взгляд.

– Потому что с этого момента моя персона становится для вампиров крайне нежелательной. Адриану известно, что мы с тобой подруги. И твое общение со мной может быть расценено… – я поискала слова, – ну, если не как измена, то что-то близкое к этому. Я не хочу подставлять ни тебя, ни твою семью.

– А мое мнение, стало быть, тебя не слишком интересует? – ядовито уточнила вампирша, нисколько не тронутая моими словами.

– Интересует, – не согласилась я. – Но теперь многое изменится, и оставить все как есть уже не удастся. И общение со мной…

– Стоп, – командирским тоном заявила Оттилия, и от удивления я и впрямь замолчала. – Дайте мне кто-нибудь носовой платок, а то это все так благородно, что я сейчас расплачусь.

– Оттилия…

– Нет, – уверенно отозвалась она. Остальные молчали, предпочтя не вмешиваться в наш спор, и, как мне показалось, даже сделали шаг назад, чтобы оказаться подальше от рассерженной вампирши. – Корделия, я рискну напомнить, что мне давно не десять лет, так что хватит изображать мою заботливую матушку! Демон, да я старше тебя на семь лет, если на то пошло! Я уже давно сама принимаю решения, как мне жить и что делать, и способна оценивать последствия своих поступков! Я еще два года назад решила, что поеду с тобой и помогу разобраться, что за уроды натравили на тебя мантара, а затем угрожали всем нам, и не собираюсь менять свое мнение! И пусть хоть один идиот после этого посмеет назвать меня изменницей!

Я выслушала эту гневную тираду, устало помассировала пальцами веки, а затем посмотрела на остальных.

– Ну а вы все что молчите? Комментарии будут?

– Хм, – осторожно прокашлялся Фрост и переглянулся с Кейном. – Корделия, извини, но Оттилия права. Конечно, она рискует, но сама способна прикинуть последствия своих поступков и вольна решать самостоятельно.

– И раз уж она решила ехать с нами, то пусть едет, – добавил Дирк. – Не можем же мы запереть ее здесь.

Оттилия торжествующе улыбнулась, и я, еще раз взглянув на нее, сдалась.

– Ну хорошо.

Нет, конечно, я была рада, что подруга не передумала и по-прежнему хотела помочь, и особенно признательна ей за то, что возможный гнев короля Оттилию не напугал. Но в этом и заключалась главная проблема – я не хотела стать причиной репрессий, которым могли подвергнуть семью фон Некер за то, что младшая дочь общалась с врагом номер один Вереантера. Нет, после воскрешения Арлиона уже с врагом номер два. Ну не важно. Да, с чисто формальной точки зрения Оттилия не сделала ничего предосудительного, поскольку я не замышляла никаких заговоров против ее родного государства и не пыталась втянуть в них вампиршу. Но кого вообще волнуют такие мелочи? Если архивампир все же не сможет преодолеть свою ненависть к Этари, то тут плохо будет всем – и мне, и Оттилии, и ее семье.

Мне сразу вспомнилась опальная семья Эртано, отличившаяся около ста лет назад. Тогда графа убил предыдущий король Вереантера, его младший брат организовал заговор против следующего правителя, но тот был раскрыт, и в результате заговорщик вынужден был бежать. В итоге больше всех пострадала его сестра, которая вообще не имела к происшедшему никакого отношения, но все равно была лишена титула и средств к существованию.

И мне меньше всего хотелось, чтобы родственников Оттилии постигла такая же судьба. Я хорошо относилась к ее старшему брату Александру, а несколько коротких встреч с ее отцом оставили приятное впечатление – то есть это были для меня живые люди, а не некие абстрактные фигуры.

– Что ж, – вздохнула я. – Тогда переходим к наиболее насущной части.