Вечность без Веры

– Ты ошибаешься. То есть… Я первая в рейтинге, но вовсе не потому, что невероятно одаренная или интересуюсь всеми предметами в равной степени. Мне кажется, что все как раз наоборот. Я корплю над учебниками до рези в глазах, но делаю не из интереса, а просто потому, что так нужно. И, честно говоря, чтобы порадовать Сати. Я не такая, как, например, Ида. Если захочу, то да, могу зазубрить любой материал, но… Я хотела бы писать стихи или трепетать от восторга при виде очередного справочника по юриспруденции, но ничего из того, что мы изучаем в ПЭЦ, не делает меня счастливой, – призналась как на духу Вера, поражаясь самой себе. С какой стати она вообще заговорила про счастье? – Я стремлюсь попасть в Геном, потому что это… Правильно? – Вера сделала паузу, ощутив, как по спине пробежали холодные мурашки. Стало стыдно, к щекам прилила кровь. Разве такие разговоры должна вести воспитанница ПЭЦ? Испугавшись самой себя, но не в силах сдержаться, она добавила: – Я совершенно не понимаю, в чем смысл моей жизни.

– Никто не рождается с ним. Его не кладут в колыбель. Его не вписывают в паспорт. Найти его – это исключительно забота каждого из нас, и для этого нужно время, – сказал Аарон мягко, но уверенно. – Кто-то так и проживает всю жизнь, не разобравшись в себе. Кто-то – а я думаю, что ты относишься к этому числу людей, – должен многое попробовать, прежде чем найти себя. И, мне кажется, это очень здорово.

Это слова дарили надежду. Как важно было услышать, что ее понимают.

– Спасибо, – сказала Вера. – И спасибо, что спас меня на пропускном пункте.

Аарон поднял бровь.

– После того, как сам же и сбил?

Вера заулыбалась. Как много она улыбалась рядом с ним, несмотря на сложившуюся ситуацию!

Аарон отбивал какой-то ритм пальцами по рулю из бежевого пластика, похожего по фактуре на древесину. Однако вряд ли он был вырезан из настоящего дерева. На запястье тихо позвякивал браслет из переплетенных между собой черных матовых звеньев. На пиджаке сверкала брошка.

– А что такой Вечный, как ты, делает во втором округе?

Пальцы Аарона замерли.

– Как я?

Он склонил голову набок. Вере захотелось провалиться сквозь землю. Признаваться в том, что она судила по одежде, как те гвардейцы, не хотелось.

– Такой красивый? – предположил он.

Вера вытаращила глаза.

– Я… Я… – начала было она, но слова не шли с языка.

– Не волнуйся, я прекрасно понимаю, о чем ты, – сказал он, усмехнувшись, и добавил: – Да и красивым меня вряд ли можно назвать.

С этим Вера могла бы поспорить, но промолчала. Отвешивать комплименты чьей-то внешности она не привыкла.

– Я помогаю людям, – сказал он. Голос его звучал совершенно спокойно. Это не казалось хвастовством.

Вера нахмурилась. Может, он один из тех Вечных, которые занимаются благотворительностью в зоне?

Машина затормозила. Вера повернулась к окну. Невероятно, но факт – за тонированным стеклом она увидела ПЭЦ. Солнце скрылось за соседними высотками. В комнатах горел свет. Как незаметно пролетело время! Сейчас нужно попрощаться и выйти на улицу, но, обхватив дверную ручку, Вера замерла, ища повод задержаться.

– Мне понравилось тебя спасать, – сказал Аарон.

– М-м-м… – только и сумела выдавить из себя Вера.

Их взгляды встретились. Его невероятно зеленые глаза стали печальными. Или ей только показалось?

– Если соберешься в следующий раз прыгать под машину, маякни мне. Я подгадаю момент.

– Обычно я делаю это по вторникам и пятницам. Тебе удобно в эти дни?

– Ради тебя я возьму выходной.

В носу защипало. Да что это с ней такое? Почему она не может просто взять и выйти из машины? Почему несет эту чепуху? Она наконец дернула за ручку и открыла дверь.

– Подожди, – сказал Аарон, и Вера с радостью обернулась к нему. – Сохрани мой номер. Вдруг тебе что-то понадобится. Пластырь, например…

– У меня сломался коммуникатор, но спасибо тебе. Спасибо за все, – сказала Вера и, сцепив зубы, чтобы не застонать от боли, которая пронзила руку и бедро, выбралась на тротуар.

Она прижала папку к груди и захлопнула дверь. Самый искренний и обнадеживающий разговор в жизни у нее состоялся с Вечным, которого она встретила три часа назад и больше никогда не увидит.

Машина рванула с места. Вера задрожала. С каждой секундой ей становилось все хуже. Пальцы онемели, то и дело норовя выронить проклятую папку. Превозмогая себя, Вера добрела до ПЭЦ. После шума в зоне пустынная улица казалась благословением. Тишина и порядок успокаивали расшатавшиеся нервы. Перед высокими дверьми Вера замерла на несколько мгновений. Успела ли она до начала комендантского часа? Заговорившись с Аароном, она забыла уточнить время. Закусив нижнюю губу, чтобы та не дрожала, Вера слегка нагнулась и посмотрела в круглый выпуклый зрачок на поверхности двери. Он сосканировал ее радужку и одобрительно щелкнул. Вера распрямилась. Дверь отъехала в сторону.

Успела!

Вместе с толикой облегчения, что не придется спать на улице, Вера ужаснулась. Если малышня увидит ее в таком виде, им еще год будут сниться кошмары, но и сначала идти в свою комнату, а потом к Кире, она не сможет. У нее попросту не хватит на это сил. Еле волоча ноги, Вера добрела до детского отделения. Кира не спала, а протокол казался копией предыдущего дня. Без Веры Кира отказывалась есть и спать. Но одно положительное отличие все-таки существовало. На столике рядом с кроваткой кто-то предусмотрительно оставил бутылочку с готовой молочной смесью. Брать Киру на руки было сущей мукой: левая рука пылала, а вес малышки будто превышал тонну. Вера закусила нижнюю губу, чтобы не застонать от боли. Закрыв глаза, она считала долгие минуты, надеясь не упасть в обморок. Когда бутылочка опустела, Вера положила Киру обратно в кроватку.

– Сегодня тебе придется спать без меня, – прошептала она, склонившись над малышкой.

Глазки-пуговки устало закрылись.

Вера распрямилась, подобрала папку со стола и на лифте, который казался ей слишком медленным, поднялась на свой этаж, дошла до Таниной комнаты, но не смогла заставить себя постучать в дверь. Она хотела узнать, успели ли девочки восстановить утерянную часть стихотворений, однако голова разболелась так сильно, будто кто-то надел на нее ведро и использовал вместо колокола. Звенело в ушах, мысли путались. От такой помощницы, если помощь еще была нужна, никакого толка. Рассудив, что и ей, и Тане гораздо больше поможет здоровый сон, она пошла в свою комнату. Опустив папку на стол, Вера подумала, что Сати могла бы оставить ей записку, когда она не вернулась к ужину. Даже если коммуникатор сломался, у Сати было достаточно бумаги… Проглотив обиду и запретив себе думать о причинах такого равнодушия, Вера решила, что с Сати разберется завтра. На сегодня с нее достаточно.

Она осторожно разделась и размотала повязку. На бедре красовался гигантский синяк, а подмышка покрылась мерзкой черной коркой. Принимать душ Вера побоялась, поэтому обтерлась влажным полотенцем. Представив, как будет выглядеть шрам, Вера содрогнулась и как можно скорее натянула ночнушку. Корка болезненно захрустела.

Уже засыпая, Вера вдруг поняла, что за все три часа, проведенные в машине Аарона, она почему-то ни слова не сказала про Макса.

Глава 4

Голову мотало из стороны в сторону. Кто-то тряс ее за плечи.

– Вера, да проснись ты, в конце-то концов! – шептал чей-то рассерженный и в то же время испуганный голос.

Вера с трудом приоткрыла глаза. За окном серело ранее утро, но на потолке ее комнаты горели белые лампочки. Она уснула, забыв выключить свет? Вера приложила ладонь козырьком ко лбу и посмотрела в бледное лицо Макса. Он склонился над ней, сидя на краю кровати.

– Что ты делаешь в моей комнате? – спросила Вера. Язык еле слушался.

– Во сколько ты вчера вернулась? – спросил он вместо ответа. – Я не мог учиться. И почему ты не отвечала на звонки?

Вера осторожно приподнялась на локтях. Голова страшно кружилась.

– Коммуникатор разбился.

– Как?

– Случайно.

– Как? – с нажимом повторил Макс.

Перед глазами заплясали черные точки. Вера на секунду зажмурилась, собираясь с мыслями.