Паутина

Черное пятно, показавшееся вдали после очередного поворота, заставило ее вскрикнуть. Да, нагромождение посреди дороги не могло быть ничем иным, как ожидаемой ею трагедией. Неужели она уже произошла?

Милославская сухо велела водителю остановиться и, расплатившись с ним, покинула машину и скоро зашагала вперед, заставив его удивиться. Мужчина, ничего в отличие от гадалки не ожидающий, пристально вдаль не смотрел, а потому подозрительного там и не обнаружил. Он недоуменно глянул вслед стремительно удаляющейся даме и, развернувшись, поспешил удалиться.

Несколько метров передвигаясь быстрым шагом, Яна в конце концов побежала. Жгучее внутреннее чувство толкало ее вперед, где стали более отчетливо очерчиваться контуры двух перевернутых машин, одна из которых успела обгореть.

Что могла приоткрыть перед ней случившаяся авария? Зачем видение предсказало ее? Как это поможет в расследовании? Эти мысли первоначально терзали бегущую Яну. Но когда она различила возле одного из автомобилей недвижимое человеческое тело, один вопрос стал для нее важнее всех остальных: «Это она? Ольга Сергеевна?»

Сердце гадалки бешено колотилось. На этот момент она не имела хорошей физической подготовки, и теперь организм с укором напоминал ей об этом: в боку резко закололо, в глазах стало темнеть, воздуха не хватало, и ноги, казалось, вот-вот готовы были подкоситься и заставить ее упасть.

Быстро наступившее физическое бессилие Яны усугублялось ее психическим состоянием. Личные болезненные воспоминания, страшные предчувствия и переживания за мать клиента – все это сейчас разом навалилось на Милославскую.

Выбившись через какое-то время из сил, гадалка снова пошла шагом. Теперь до места оставалось совсем немного. Милославская с уверенностью могла уже назвать марку обгоревшей машины. Это были «Жигули». А недвижимое тело без какой-либо надежды на лучшее про себя она уже именовала трупом. К счастью, не женским. Яне открылось зрелище не из приятных, хотя подобное ей случалось видеть нередко.

Подойдя ближе, гадалка остановилась всего в нескольких метрах от машин. Она была в полной растерянности и первые минуты не могла сообразить, что же делать дальше. Обгоревшие «Жигули» с выбитыми двумя стеклами и глубокой вмятиной с водительской стороны лежали на одном боку посреди дороги. Хозяин их, вылетев каким-то образом из автомобиля на улицу, безжизненно лежал в паре метров от него. Другая машина, старенький «Москвич», свесилась наполовину с обочины и упиралась передними колесами в огромный серовато-желтый камень, который и не давал ей окончательно съехать в кювет. Она пострадала не меньше «Жигулей»: весь перед был изрядно вмят, человек, мужчина, лицо которого было залито кровью, сидел за рулем, наполовину съехав вниз со своего места.

Невольно Яна стала представлять возможную картину произошедшего. По ее первому предположению, столкновение случилось из-за того, что один из владельцев автомобилей просто уснул за рулем. В столь ранний час это не удивительно, особенно если человек и вовсе не спал этой ночью. Другие варианты, конечно, не исключались. Мало ли что еще могло быть – размышлять об этом Милославской сейчас было некогда.

Свидетелей у этой аварии, судя по всему, не имелось. Или же они благополучно сгинули с ее места во избежании возникновения ненужных сложностей в их личной жизни.

Силясь перебороть всепоглощающий ужас, страх, жгучую боль и даже естественное отвращение, возникшее при виде мертвых тел, гадалка решилась подойти ближе и получше рассмотреть каждое их них. Ладонью зажимая половину лица, она осторожно, как будто боясь испугать кого-то, подошла к «Москвичу», так как находилась ближе именно к нему, и стала всматриваться в обезображенное лицо его владельца.

Нет, этого человека она никогда не видела. Его окровавленная одежда, вещи, раскиданные по салону, да и сам изуродованный старенький, видавший виды автомобиль говорили о том, что это простой работяга, возможно, житель сельской местности. Стараясь взять себя в руки, гадалка приоткрыла скрипнувшую дверь «Москвича», провалившись каблуком в начавший осыпаться с обочины щебень, и теперь уже более пристально оглядывала автосалон. Первое, что сразу привлекло ее внимание – засаленная барсетка, размахрившаяся и сильно потертая по углам.

Милославская осторожно наклонилась еще ниже и приподняла ее. Сумочка оказалась плотно набитой, и натянутый замок с трудом поддался. Внутри оказался вшитый калькулятор, блокнот, несколько чеков, две квитанции, водительские права, ПТС, еще кое-какие документы и деньги.

Яна прочитала на ПТС фамилию, имя, отчество погибшего. Она ведь, когда гадала, спрашивала у карт о кредиторе, а сюда ехала в надежде узнать что-то о пропавшей. Нет, имя хозяина «Москвича» не было ей знакомо. Да и при первом взгляде, собственно говоря, она поняла, что этот человек не мог быть кредитором достаточно крупной суммы.

Яна достала из своей сумки записную книжку и перенесла туда основные данные из найденных документов. Вернув барсетку на прежнее место и прикрыв дверь, она побрела ко второй машине.

Милославская присела на корточки возле лежащего лицом вниз мужчины и стала почему-то, будучи в полной растерянности, проверять его пульс, хотя по внешним признакам почти наверняка определила, что он мертв. Нет, биение сердца у этого несчастного не определялось. На всякий случай Милославская приложила кончики пальцев к другим точкам, где могло еще ощутиться пульсирование, но и эти попытки оказались тщетными.

Яна с горечью зажмурила глаза и сжала губы. Потом ей на ум пришло еще кое-какое соображение. Она осторожно, дрожащими руками приоткрыла слипшиеся веки пострадавшего и по виду зрачка окончательно установила, что он покойник.

– Черт возьми! – с досадой вскрикнула она.

Ведь никто теперь не мог гадалке рассказать, каким образом случившееся могло быть связано с исчезновением матери ее клиента.

От охватившего ее отчаяния Яна зажала рот руками и безнадежно, сама не понимая чего, стала искать глазами вокруг. Природа ни одним своим движением не говорила о том, что в чьей-то жизни произошло что-то непоправимое, что человека уже не вернешь и что чье-то сердце, наверное, будет разбито. Все было так же тихо и пасмурно.

Милославская глянула на изувеченную машину.

– Стоп! – неожиданно для самой себя медленно проговорила вдруг она. – Кажется, номера, хотя и пострадали, но вполне читаемы. Обгоревший салон, конечно, мне ничем помочь не может, – Яна медленно подошла к «Жигулям» и, склонившись, заглянула внутрь сквозь разбитое стекло.

– Похоже, все сколько-нибудь стоящее внутри сгорело, – пробормотала она, – и документы, кажется, тоже.

Яна выпрямилась и глянула на осколки разлетевшегося по земле стекла. Неожиданно для себя среди них она заметила маленький поблескивающий прямоугольник, в котором, присмотревшись, различила какую-то заламинированную бумагу.

– Что это? – вслух проговорила она и приблизилась к находке.

Гадалка осторожно раздвинула мелкие осколки и вытащила картонку, которая оказалась паспортом технического средства. По-видимому, водитель вставил этот заламинированный кусочек краешком под стекло, и это спасло документ, в отличие от всех остальных. Хотя могло произойти с ПТС и по-другому. Мало ли какие парадоксы случаются в критические моменты?! Где-то рядом, по Яниному предположению, должно было быть и свидетельство о техосмотре, но его гадалка, осмотревшись, не нашла.

– Хоть что-то! – сквозь зубы воскликнула она и попыталась прочитать написанное на нем.

Однако та часть, документа, где значилась фамилия, безнадежно пострадала. Она была то ли сплавленной, то ли просто покареженной, да и на остальных словах краска как-то смазалась. Яна с трудом разобрала и пробормотала:

– Юрий Иванович. Да-а-а, – разочарованно протянула она, – кредитор, к сожалению, назвался не этим именем. Хотя Юрия Ивановича, скорее всего, стоит отыскать. Правда, таких Юриев Ивановичей в нашем городе определенно не три человека. Кто же вы, мистер Икс? – задумчиво завершила она.

Все остальные из сохранившихся записей Яна прочла про себя.

Вслед за этим Милославская поднялась с корточек и подошла к номерам автомобиля, о которых думала несколькими минутами ранее, чуть ближе. Она уже знала о них из ПТС, но опыт часто заставлял ее быть предупредительной. «Лучше перебдеть, чем недобдеть», – говаривал Руденко.

Гадалка торопливо достала носовой платок и, скомкав его, стала осторожно стирать пыль, копоть и прочие загрязнения с металлической таблички. Несколько усердных движений, и она, изрядно перепачкавшись, все же, хотя и с трудом, смогла прочитать номер «Жигулей» – М 678 РО. Он совпадал с номером, значащимся в документе.

– Неплохо, – подбадривая себя, произнесла Яна.

Теперь ей предоставился шанс, разумеется, приложив определенные усилия и воспользовавшись помощью небезызвестного своего товарища, раздобыть более подробную информацию о хозяине и этого, и другого автомобиля, и тогда, возможно, кое-что могло проясниться.

Милославская деловито поставила руки в бока и протянула:

– Ну, Семен Семеныч, никогда тебя в подходящий момент не бывает на рядом!

Вслед за ее словами раздалось переливчатое пиликанье откуда-то со стороны хозяина «Жигулей». Гадалка удивленно вскинула брови и в первое мгновенье даже вздрогнула от неожиданности. Потом ее осенило: сотовый. Она бросилась к трупу, сама еще не зная, с какой целью, и стала судорожно ощупывать его одежду, потому что пищало где-то совсем рядом.

– Да! – ощутив пальцами искомое, вскрикнула она, но в этот момент сигнал прекратился.

Тем не менее Милославская осторожно и не без брезгливости достала телефон из внутреннего кармана пиджака мужчины и с непонятным ей самой чувством глянула на него, а потом вдруг поняла, что находка эта как нельзя кстати.

На всякий случай она еще раз решила пошарить руками по липкой одежде покойника, надеясь, что, может быть, еще что-нибудь ценное для нее обнаружится в карманах погибшего, документы, например. Ведь сразу она, взволнованная, до этого не додумалась.

В одном месте пальцы гадалки под тканью неожиданно ощутили что-то твердое. Дрожащими руками она приподняла край пиджака и проникла туда, где ею недавно прочувствовался плотный прямоугольник – в верхний карман рубашки. Зацепив свою находку двумя пальцами, она потянула ее и вскоре могла лицезреть кожаный черный кошелек. Безусловно, Яна не отказала себе в возможности порыться в нем. Внутри, в первом отделе лежало несколько некрупных денежных купюр и чеки на мелкие суммы, очевидно, хранимые без всякой цели.

Милославская заглянула во второй отдел кошелька. Он оказался практически пуст, за исключением помятой, вчетверо сложенной бумажки. Гадалка достала и развернула ее. Там значился только какой-то адрес. Ни фамилии рядом, ни номера телефона. Бумажка, судя по всему, в кошельке обитала давно. Яна принялась размышлять, какое значение она могла иметь и вскоре подумала, что некоторые люди носят с собой не документы, удостоверяющие их личность, а такие вот записочки, чтобы в случае чего, эту самую личность легко можно было установить. Ведь паспорт нет необходимости всегда носить с собой. Потерять можно, или выкрадут, а потом такая морока с восстановлением! Да и поносишь вот так год-другой, поизотрется весь.

Милославская перенесла и эти данные в свой блокнот, а затем вернула находку на прежнее место.

– Теперь, Юрий Иваныч, – сказала она, глядя на покойника, – надеюсь, я знаю еще и Ваш адрес.

В следующий миг гадалка уверенно уже набирала номер Семена Семеныча, пользуясь найденным сотовым.

Домашний телефон настырно молчал, хотя время для выхода на работу было еще слишком раннее. Сделав несколько попыток и выругавшись после неудачной последней, Милославская призадумалась, поглаживая подбородок.

– Линия что ли повреждена?.. – недовольно пробормотала она, а потом чисто инстинктивно набрала номер рабочего телефона Руденко.

– М-м-м, – хрипло послышался вскоре ответный возглас из трубки.

– Сема? – одновременно удивленно и радостно воскликнула гадалка.

– М-м? – как бы встрепенувшись ото сна послышалось в ответ.