Зависимая

Арман только кивнул. Спешился, обнял меня, пользуясь тем, что мы остались здесь вдвоем.

– Все хорошо? – прижался лбом к моему.

– Чудесно. Ты давно занимаешься верховой ездой?

– С детства.

– Прекрасно держишься в седле.

– Спасибо. Слышал, что вид мужчины на коне на женщин действует возбуждающе.

– Врут, – солгала я.

Конюх вернулся, ведя невысокую серую в яблоках лошадку. Она посмотрела на меня так, что я сразу поверила – не уронит. Кое-как влезла в седло, игнорируя смешки Армана. Повод мне и в руках подержать не дали, велели крепче держаться и ни в коем случае не кричать, чтобы не напугать лошадей. На мое счастье пруд, к которому мы направлялись, был достаточно близко, но я все равно успела все отбить и отсидеть.

22

Еще какое-то время погуляли и покатались, а потом Арман увлек меня обратно к дому, где для нас, оказывается, были готовы комнаты.

– Ну мы же должны принять душ после прогулки верхом, – ответил на мой недоумевающий взгляд.

Не была готова принимать душ в доме его родителей. И уж тем более к тому, что за этим наверняка последует. Но любовник смотрел столь плотоядно, что лучшим выбором было все-таки уединиться с ним где-то.

Спустя полтора часа с нетерпением ждала ужина, потому что безумно оголодала от приличных физических нагрузок, и дело тут было вовсе не в лошадях. А в моей личной копилке безумств теперь бережно будут храниться воспоминания о сумасшедших ощущениях от секса в ванной загородного дома родителей Армана. Ему пришлось приложить ощутимые усилия, чтобы все же расположить меня к этому и заставить забыть о приличиях. Но он действительно из тех, кому не отказывают, и прекрасно пользуется языком не только для озвучивания аргументов.

Ужин прошел столь же спокойно, как и обед. За столом неспешно беседовали на темы, о которых не имела ни малейшего представления. Внимания ко мне было минимум, поэтому смогла, наконец, расслабиться и нормально поесть. Кофе и сладкое подали в другой комнате, куда Арман отправил меня вместе с Адрианой, а сам ушел с отцом в кабинет. Обещал быстро вернуться, но его не было минут сорок. Тянула крепкий черный кофе и, не отрываясь, смотрела в окно, в котором отражался вход в комнату.

Когда вернулся, на его лице разглядела смесь из злости, покорности и раздражения. Сразу поняла, что разговор прошел не очень. Мы быстро со всеми попрощались и поехали домой, что только усилило мои подозрения. Спрашивать ни о чем не стала, захочет сам расскажет, а если нет – значит, меня это не касается. Или Арман не хочет, чтобы касалось.

Впрочем, к тому моменту, как оказались около дома, он уже вел себя, как ни в чем не бывало. И я логично решила, что у них с отцом произошла какая-то незначительная ссора. Не такая уж редкость, и посвящать свою любовницу в это действительно ни к чему. Через пару дней окончательно забыла об этом, и вспомнила только в пятницу утром, когда вышла из ванной к завтраку и застала Армана за столом в очень хмуром настроении.

– Что-то случилось? – сердце замерло и упало в пятки от его решительного и чуть растерянного взгляда; очевидно, ответ будет утвердительным.

– Пока ничего, – осторожно улыбнулся, намазывая джем на поджаренный хлеб. – Вечером улетаю в командировку. Недели на две, может дольше.

Тут же расстроилась, но постаралась не показать вида.

– А куда? Может, мне с тобой поехать? Помнишь, ты как-то говорил, что хотел бы, чтобы я летала с тобой?

– Помню, – тепло улыбнулся. – И обязательно как-нибудь возьму тебя туда, где тебе будет интересно, – тоже улыбнулась. – Но точно не в этот раз.

Отвел глаза. Кожей почувствовала, что что-то не так, что-то не договаривает.

– Почему? Там будет так скучно? Найду, чем себя занять, обещаю, – пыталась шутить, чтобы замаскировать свое внезапное беспокойство.

– Я лечу в Россию, – сказал тихо, не глядя на меня.

– Что?… Зачем?…

Не могла в это поверить. После того, что случилось с ним там, он не должен лететь.

– Я ведь говорил тебе, что Дмитрий поглотил компании Вано?

Кивнула, сглатывая подступающую тошноту.

– Поглотил, привел в порядок дела, наладил процессы, разобрался с документами и, наконец, добрался до моего с ними договора. Прислал официальный запрос в холдинг отца с просьбой обеспечить выполнение достигнутых договоренностей. Утверждает, что и со своей стороны готов все выполнить.

Арман замолчал так, будто все объяснил.

– А что, наемного директора, который не увозил невесту Дмитрия, не нашлось для этой командировки?! – злость на ситуацию поднялась, эмоции уже плохо поддавались контролю. – Почему ты?! И ты ведь говорил, что твой отец примерно в курсе ситуации, так какого же он отправляет тебя туда?!

– Я говорил, что рассказал ему лишь малую часть, но боюсь, ты сделала неверные выводы. Отец знает все, что хочет знать. Моя личная жизнь всегда в числе его первейших приоритетов.

Понимание того, что Чезаре Грассо может знать всю правду, просто лишило меня дара речи на несколько мгновений.

– Это не я сделала неверные выводы, это ты ввел меня в заблуждение. И думаю, что намеренно.

Одна новость лучше другой – усталость от всего услышанного накатила, уронила голову в ладони. Было нестерпимо стыдно вспоминать, как меня принимали в доме, зная все грязные подробности о моем прошлом.

– Милена, если бы я сказал тебе, как есть, ты бы никогда не согласилась встретиться с ними. Но это важно для меня. Это важно для наших отношений.

– Не представляю, кем меня считает твой отец. И только ли он.

– Он не делится таким ни с кем. Мама ничего не знает, я уверен.

– Не понимаю тем более – если он все знает, как может допустить, чтобы ты летел туда?

– Я должен. Это мой контракт, мое фиаско. Прошло не так много времени. Пока нам удавалось компенсировать эти потери и успокаивать инвесторов, но проблема никуда не исчезала. Дмитрий предлагает не только все исправить, но и заработать оговоренные ранее деньги. Нам нужен этот рынок, Милена.

– Возьми меня с собой, – поняла, что не смогу его отговорить, все равно уедет.

– Нет, это исключено.

– Ты хоть представляешь, каково мне будет здесь все эти две недели? Или дольше. Думать каждый день, что с тобой? Меня выворачивает при одном воспоминании!

– Ты не поедешь, – отчеканил ледяным тоном.

Я заплакала. От страха, от бессилия, от невозможности что-то изменить. И когда ультиматум был готов сорваться с моего языка, Арман остановил меня.

– Не надо, не делай все еще хуже. Ты ничего не сможешь изменить. Я вернусь, как только все закончу. И мы забудем об этом, обещаю.

Он потянулся ко мне, обнял за плечи, привлек к себе. Я рыдала в его белоснежную рубашку и не могла остановиться.

– Я буду звонить. Каждый день. Буду рассказывать тебе все, что захочешь. Отец отправляет со мной охрану. Все будет хорошо, – он гладил меня по голове, пытаясь успокоить.

– То есть отец понимает, что это может быть опасно, но все равно заставляет тебя ехать?

– Не заставляет. Это моя работа.