Осколки

– Тут есть кафе неподалёку, – немного нерешительно сказала она.

– Ну? Пойдём?

Она кивнула, и они отправились в кафе. Как в прошлые времена. Сразу как-то забылись обиды: будто он не проходил мимо, будто она не отворачивалась. Забылись холод, гололёд, автобус и фонарный столб.

Всё начиналось сначала. Уже не в первый раз…

Любовный роман

Однажды утром она проснулась и решила, что хочет выйти замуж. При этом у нее даже мысли не возникло подобрать подходящего жениха. Ей просто нравилось мечтать о белой пелене фаты, о тепле чьей-то ладони, о блеске золотого ободка на пальчике. И о тихом шепоте: «Да!» Какая разница, кому будет предназначен этот шепот…

А вечером, шагая по улицам под ручку с весенним ветром, она смеялась над своим безумием. И клялась остаться навсегда молодой и свободной. Ветер лишь загадочно улыбался в ответ своей неповторимой, сводящей с ума мальчишеской улыбкой и осторожно целовал золото ее волос.

На следующее утро ей пришло в голову скупить все цветы в городе и заполнить ими свой рабочий кабинет. Ее не волновало, что в кошельке лежит всего сто рублей и что уборщица сойдет с ума, выметая опавшие лепестки. Она хотела плюнуть на все дела и, мечтательно улыбаясь, обдирать свои букеты, гадая: «Любит – не любит».

А вечером, кружась по асфальту в безумном вальсе, в теплых объятиях весеннего ветра, она вдруг вспомнила, что от одного запаха роз у нее начинается мигрень, а вид завядших лепестков вызывает желание расплакаться. Весенний ветер смотрел на нее своими теплыми лучистыми глазами и тихим шепотом рассказывал ей поэму о лиловом облаке.

С утра ее опять посетила очередная гениальная идея. Она представила, как переломает в офисе все компьютеры, сложит все документы в огромную кучу, подожжет их и спляшет рил вокруг этого ритуального костра. Она и думать забыла, что пожарная сигнализация сработает даже при малейшем задымлении, что охрана выставит ее раньше, чем она доломает первый компьютер, и , главное, что она не умеет танцевать рил.

А вечером, она решила сбежать от своего весеннего ветра и поехала домой на маршрутке. Он встретил ее у подъезда с букетом радужных ожиданий и видом побитого ни за что щенка. Она бросилась ему на шею и расцеловала. Потом сидя рядом с ним на лавочке, она долго рассказывала о том, как они выстроят маленький домик, посадят вокруг него яблоневый сад, каждый вечер станут греться у камина, покачиваясь в соломенных креслах, и пить белое вино. Где-то будет плакать скрипка, а дворецкий, бесшумно ступая, будет зажигать свечи…

Ветер нежно гладил ее руку и улыбался про себя ее безумному плагиату.

А утром она проснулась и расплакалась. Сердце сжала невыносимая тоска. Она проклинала весеннее сумасшедшее солнце. Бездумно синее небо и грядущее лето. Она клялась, что июнь никогда не настанет. Потому что тогда, он бросит ее… Ветра так непостоянны.

Вечером она прогнала свой весенний ветер, напилась в компании со знакомым мартовским котом и до полуночи горланила с ним любовные баллады под окнами какого-то заброшенного дома.

В субботу шел дождь, холодный и злой. Весенний ветер не появился. Не пришел он в воскресенье и в понедельник. Она похудела, носила черное. На бледном лице фиолетовым выделялись круги под глазами. Она рыдала ночи напролет, не могла работать, не чувствовала вкуса пищи. Она писала стихи об одиночестве и тут же их уничтожала. Она стала похожа на собственную тень, такую хрупкую и легкую, что ее могло бы унести ветром. Весенним ветром …

Во вторник, ровно в шесть вечера она собрала документы, надела пальто и медленно спустилась вниз. Сердце сжималось от мысли об одинокой пустой дороге домой. Она открыла дверь и … замерла на пороге.

В лучах вечернего солнца стоял он. Ее весенний ветер. Он тоже похудел, подбородок покрыла щетина. Он смотрел на нее своими лучистыми теплыми глазами и неуверенно улыбался такой знакомой мальчишеской улыбкой.

Она протянула ему руку, он притянул ее к себе и поцеловал. Так, как мог целовать только он. Ласково и настойчиво, вопрошающе и утверждающе. Так, что музыка звенела в ушах, прекрасная весенняя музыка.

Не было времени, исчезло пространство. Только его руки, его губы и безумство весны, которое для нее, казалось, уже никогда не закончится.

До июня оставалось 49 дней. А у ее соперницы были густые черные вьющиеся волосы, насмешливые фиалковые глаза, а пышные формы обтягивало модное черно-белое платье. Такие женщины умели язвительно улыбаться и держать ветра на привязи, и главное, им было наплевать на все времена года.

Бабский базар

В большом грязном городе, которому изначально было предназначено вечно быть чужим для всех, в холе отеля, на мягком кожаном диване сидели две женщины. Они встретились случайно, как всегда и бывает в таких больших и никому не нужных городах и вечно чужих отелях. Они даже не подумали узнать имен друг друга. Что в данной ситуации тоже весьма обычно.

О таких встречах написано куча стихов и песен. О них уже заранее все известно. И женщины это прекрасно понимали. И это каждую вполне устраивало. Обе были молоды, красивы, любимы, и как всегда опять же бывает по-своему несчастны. Две временно забытые сигареты «Marlboro» дымились на краю пепельницы. Две пары ухоженных ручек нервно крутили зажигалки. И у той и у другой были одинаково усталые улыбки, серьезные, чуть грустные взгляды и одинаково фиолетовые круги под глазами. Им потребовалось пять минут, чтобы перейти на «ты», и еще три – чтобы вдруг стать близкими подругами, почти сестрами.

Чисто бабский базар. Все мужики сволочи. Однозначно. Но без них плохо. Однозначно. Всем хочется быть любимыми, всем хочется засыпать в чьих-то объятьях. Однозначно. И всем хочется хоть раз попробовать полюбить самим. Черт бы побрал все эти банальности. В них всегда есть доля истины. И обе соглашались: «мы в ответе за тех, кого приручили». И так не хочется быть в роли Старого лиса. Хотя… быть Маленьким принцем так же плохо. А еще дети. Вечный страх – не готова. И вечное сожаление, если так и не смогла его пересилить.

Одна из них жила на содержании у кого-то богатенького мужчины. Не любила, но… Искать другого – уже разучилась. Да и всегда оставалась нежность. Огромная, светлая. Та, что сильнее любой любви. Хотя такие отношения все же всегда не вечны. И именно это ее пугало.

Вторая – в одиночку воспитывала дочь. Мужчины для нее, по ее же решению, были понятием всегда временным. И она прекрасно понимала, что лучше менять их почаще. Ведь нет ничего постояннее временного. Она этого боялась.

Часа полтора делились страхами. И как обычно, обе понимали, что эти страхи глупы. Обе зачем-то излили душу.

Ушли, не попрощавшись, не обменявшись телефонами и адресами. Ни той, ни другой этого было не надо. Обе тут же забыли об этом разговоре.