По велению вселенной… Я пробуждаю спящее лихо

Повернувшись лицом к школе, я заметил в окне знакомый силуэт. Черт, та девушка. Она смотрела прямо на меня. Не улыбаясь, не хмурясь. Словно следила за мной.

Я побежал быстрее, чтобы застать ее, но, увы, ее и след простыл.

Ничего, доберусь до тебя еще…

***

– Я вот все думаю… – Начал Антон и я тут же закатил глаза. Кое-как сдержал «цок». Все, как всегда: очередной неуместный комментарий в самый разгар отработки навыка. – Вот если Вселенная бесконечна, может, ей нет никакого дела до нас?

– Ты ее представляешь чем-то обволакивающим, нежели в виде богини?

– Да. Как-то не вяжется это распространенное: «Она создала нас по своему образу и подобию». Иначе бы у нас не было бы такого видового разнообразия. Просто все были бы девочками. Да и первый человек, вроде как, был мужчиной. Глупо как-то. А вот как всесильное бестелесное существо, которое может и проклинать, и благословлять – имеет смысл.

– А ты думаешь, оно существует? – Тот в ответ пожал плечами. – Ой, только не говори мне, что ты один из этих.

– Из каких?

– Которые олицетворяют ее как что-то вышестоящее над нами.

– А почему нет? Такую точку зрения нельзя отрицать.

– Даже если она ошибочна?

– Откуда ты знаешь наверняка?

Я тяжело вздохнул. Есть ли смысл объяснять ему? Все равно не поймет. Мозгов не хватит.

– Ну, сам посуди, если она есть, почему нет ни единого доказательства ее существования?

– А как же чудеса? Как же артефакты и магия?

– Какой там. Все сделано рукой обычного человека задолго до нас. Это создано ремесленниками, вкладывались чувства, желания, сокровенные мысли. Что придумалось – то осуществилось. Снежный ком, который проделывает большой путь с горы, обрастает толстым слоем и становится лавиной внушительного размера. Одна снежинка может быть причастна к разрушению целого поселения. Также и с магией. Это закономерность, физика и химия. Слова, случайно сказанные с целью получения желаемого, записывались и составлялись в книгу. Чудо же – просто удачно сложившееся стечение обстоятельств, которое бывает редко, но все же случается. Вот и все ответы на вопросы.

– Эх… – С грустью выпалил он, почесывая подбородок.

– Чего грустишь? Можно подумать, ты сам этого не знал.

– Знал, конечно. Просто так все волшебство пропадает.

– А ты как хотел? Надо же когда-то взрослеть.

– Да никто ж не спорит, но что зазорного в том, чтобы, будучи большим и здравомыслящим, верить во что-то всевышнее?

«Да ты издеваешься?» – подумал я. Я же тебе только что разжевал всю информацию и положил в твою голову. Тебе остается просто принять услышанное и молча обтекать. Будто с чучелом беседую. Никакой эмоциональной отдачи…

– Надо надеяться на себя и пенять за свои ошибки. Нет никакого везения и неудачи. Нет никакого благословения всевышнего или проклятия. Есть ты сам, и никто больше. Ты – мир, понимаешь? Ну, или Вселенная, если так угодно. Вот и все. Ты родился для того, чтобы сам писать свою жизнь. Получать должное за промахи и хорошие дела.

Небольшая пауза.

– Я, конечно, тебя уважаю. Да и мнение твое со мной созвучно. Честно. Но я все-таки хочу верить, что нас хоть кто-то оберегает.

– Как знаешь. – Я не стал продолжать этот бессмысленный диалог. Эта реплика меня так раздражала, что последующие мои слова могли бы превратить все в конфликт. Разжевываешь человеку, объясняешь, в итоге получаешь такое пренебрежение. Ненавижу. Вот поэтому я не люблю разговаривать на такие острые темы. Да и сейчас мне нужно то, в чем он разбирается, а именно в стратегии: – Слушай, а ты когда-нибудь с девушкой встречался?

– Ну, я гулял с парочкой.

– И всего-то?

Тот покраснел, скрестил руки и вздернул нос: – У девушек в таком возрасте какие-то размытые стандарты красоты. Чему тут удивляться?

Я осмотрел его с ног до головы. Да уж, действительно. Стат харизмы у него явно в минусе. Он настойчивостью явно не отличался. Такой будет своей половинке все с рук спускать, лишь бы та от него не ушла.

– Ладно, тогда, ты мне вряд ли поможешь.

– А что ты хотел?

Вот же липучка.

– Да неважно уже.

Похоже, он складывал в голове заданные цифры и задача решилась: – А у тебя появился, что ли, кто-то?

– Да. – Спокойно, но не без гордыни, ответил я. Мне так хотелось показать первенство перед этим утырком. Да и доказать самому себе, что хоть в чем-то я сильнее его, ну, помимо знаний.

Тот присвистнул: – Эх, завидую. Я бы тоже с кем-нибудь романы покрутил. Девочки, конечно, красивые, но очень вредные, как одомашненные цветочки. Зато форм и видов миллион – только деньги плати. А как она выглядит-то хоть?

Я засмеялся: – Как девушка.

– Ясен красен! Она какая? Светленькая? Темненькая?

– Рыжая.

– Эх, любимый цвет. – Антон, о чем-то размышляя, смотрел в небо и покусывал губы. – А рост, у нее, какой?

Это начинало раздражать. Так хотелось сказать: «Да тебе-то что, свинья? Тебе такое и близко не светит с таким-то отношением. Одомашненные цветочки… Тоже мне. Тут не у девушек что-то не так со стандартами красоты, а у тебя» – да больно грубо, сам знаю это. Да и вообще выглядело это как-то потребительски. Надо ценить за внутренние качества, а не за внешние данные. Простые истины. Так ты даже их похерил.

Да и что это за вопрос такой дебильный? Я ее что, линеечкой мерил?

– Ну, до плеч тебе достанет.

– Эх, любимый размер! Везучий ты засранец! Такой джекпот сорвал!

Мне от всего сказанного даже умыться захотелось. Так тошно от его слов стало. Это же надо умудриться так опошлить столь чистое и невинное создание!

– Не жалуюсь. – Сквозь зубы процедил я.

– Кстати, о джекпоте. Мы в следующую пятницу после уроков собираемся поиграть в «Обличи дурака», присоединяйся, девушку с собой бери. Обещаем культурное мероприятие и никаких непотребств. Только чай, карты и анекдоты категории «Б».

– Эти анекдоты уже похабщина.

– Зато со вкусом!

Ага, знаю я этот вкус…

– Ладно, насчет девушки не обещаю, ее это вряд ли заинтересует, но я свою возможность надрать вам задницы не упущу.

– Во! Шикарнейший подход!

***

Я ходил по коридорам с наименьшим воодушевлением. Не таким, как ранее.

Утешая себя мыслью о том, что это связано лишь с затянувшейся тишиной, легче не становилось. Миссия затягивалась. Впрочем, я и сам медлил. Неосознанно.

Я никак не мог понять случившееся. Меня трясло.

Осознание происходящего всколыхнуло поток мыслей. Чем больше я думал о той злополучной лапе, тем выразительнее она вырисовывалась в моих фантазиях. Она так сдавила мою грудь, что я потерял собственное дыхание, но приобрел чужое. Теперь оно сливалось со мной, заменяя личное, становилось неотъемлемой частью меня. Зверь контролировал мою жизнь. Он позволил мне снова набирать в легкие воздух и бродить в темноте.

На секунду воображение будто превратилось в реальность. Я чуть было не захлебнулся. Ужасающее видение, от которого невозможно избавиться так просто. О нем нельзя не думать. Это как будучи голодным не думать об обеде.

Я догадывался, что мне нужна помощь…

Я не знал от кого ее можно получить…

Как назло даже той «дохлой» девки в застиранной водолазке не было. Может она и есть мой главный антагонист? Оборотень ли? Не знаю, вряд ли. Этот класс – дикари. Они не ходят в школу и уж тем более не бродят по ней в столь позднее время. В полночь от них всегда жуткая линька.

Может, Полина смогла бы что-то объяснить, так я ей обязан буду. Черт…

Я царапал стены, издыхая от собственного бессилия. Руки дрожали, не слушались меня, становились мне чужими.

Это противное дыхание. Мерзкое, теплое дыхание. Пар, влажные, еле уловимые, капли в воздухе. Я чувствовал его глаза. Я знал, что они горели красными огнями, но я не видел этого. Просто интуиция сама диктовала это.

Мне так страшно, что хотелось съежиться. Какие тут упражнения с табуреткой…

Я шарахался от собственных шагов. Сердце выбивалось из груди. Отец учил меня не падать в грязь лицом. Думаю об этом, и тот сам собой проецируется перед глазами. Я и сейчас вижу его хмурое лицо. Вижу все его морщины, темные круги под глазами, преждевременную седину и венозные руки. Эти строгие черты…

Он много работал, вечно состоял в разъездах, но кормил всю семью. Как положено главе, весь дом держался на нем.

Я боялся его и уважал одновременно. Он с малых лет был строг со мной. Закалял с первых шагов. Даже когда я падал, будучи неуклюжим ребенком, он никогда не поднимал меня и матери запрещал. Я должен научиться вставать на ноги без посторонней помощи.

Всегда, когда я чувствовал бессилие, я представлял его. Отец – моя главная опора, кумир и образец для подражания, как бы тяжело ни было.

– Да как ты смеешь, – будто говорит он, – как ты смеешь создавать такой жалкий вид. Прекращай заниматься дурью! Тебе пророчили стать избранным, чтобы сидеть в углу, поджав хвост?

Он говорил толковые вещи, пусть и через призму собственного малодушия и чопорности.

– Я боюсь смерти. – Как-то решился сказать я. Это старое воспоминание, многое уже стерлось из памяти, но кое-что таилось в дальних уголках души.

– Значит, надо умереть! Иначе не будет никакого сражения. Сражаться надо уже будучи мертвым, так никакая смерть не страшна.

Легко сказать…

Ах, черт, вот бы знать наверняка, что будет дальше?

Я сидел покачиваясь. Обхватил голову руками и пытался абстрагироваться. Все равно никто не видит, стыдиться нечего.

Перебрав всевозможные варианты, до меня снизошло озарение, словно гром средь ясного неба: «Зеркалица!», а ведь и, правда, я совсем забыл об этом.

На следующий день я одолжил ту карточку у Полины. Она, как ни странно, не упустила своего шанса поглумиться над моей просьбой: – Не такое уж у меня и глупое занятие, не так ли?

Она покусывала губы, вертелась туда-сюда. Ей нравилось играть со мной, но это даже флиртом было сложно назвать. Даже отчитывать ее за такое поведение не хотелось. Что-то было в ней жалкое, но способное к сочувствию. Я знал, что любое мое ласковое слово в ее адрес, будет словно подаяние. Обнадеживать ее не хотелось, но я чувствовал, что для нее это необходимость.

– И такие вещи могут иметь значение.

– Вау, правда?! Я рада, что ты разглядел во мне потенциал.

– Да я и не сомневался в нем. – Я сказал это с безразличием, будто озвучил свои обыденные мысли. Та растаяла. Даже о своей язвительной натуре забыла. Только услышал в ответ короткое: «Ох…», мой план, очевидно, сработал. – Ты мне лучше скажи свое экспертное мнение. Легко ли одолеть эту штуку?

Она в растерянности пожала плечами: – Да сделать-то это несложно, особенно когда он из туманной субстанции преобразовывается во что-то похожее на дерево. Тут в другом вопрос: С какой целью?

– Да так, узнать хочу кое-что.

– А если конкретнее? Не смотри на меня так, я не ради личного интереса это спрашиваю. Это серьезно.

– Хочу… увидеть будущее.

Полина так побледнела, что даже медленно села за парту: – Боюсь, это будет дорого стоить.

Мне не нравился этот тон, но давать слабину чувствам я не планировал: – Неужели, кровью? – Я нарочито гордо усмехнулся, будто пропустил шуточку.

– Это не смешно.

– Да ладно тебе, Поль. Он меня убьет, по-твоему?

– Не убьет, но что-то важное забрать может. Как я и говорила, он очень хитрый и способен вскружить голову. С таким лучше не иметь дел. Забери опыт, и думать о нем забудь.

– Ну, я не внушаемый. Всякого рода попытку мной манипулировать смогу раскусить. А ежели что, я вроде не нищий, заплачу, чем смогу.

Та что-то засуетилась, скрестила руки, тяжело вздыхала.

– Не знаю. Не нравится мне эта идея.

– Да почему?

– Ходит такая легенда: Если отдать ему свою душу, в качестве платы, оно покажет тебе твою истинную сущность. Ты сольешься воедино со своим отражением и больше никогда не станешь прежним.

– Звучит занятно. Думаю, мое истинное я меня уже настигло. Бояться нечего. Я буду цел и невредим.

Увидев мою беспечную улыбку, она обмякла снова. Видимо, мне удалось ее убедить в собственной беспечности.

– Ладно. Там подписаны статы, силы у него немного, но проворства хоть отбавляй. Достаточно оружия из не самого качественного металла, но только когда он дерево. Будучи туманом, ну или дымкой, ты его никак не заденешь. В таком состоянии он всегда пребывать не может, так что достаточно только подождать.

– Понятно, значит, главное набраться терпения.

– Вот именно.

– После победы он не устранится?

– Он – дух высокого уровня. Таких просто не завалить. Да и ради пощады…

– … Попросит заключить сделку? А, ну это я по сказкам помню. Ну, что ж, звучит не так уж плохо.

Она сделала пару томных вздохов и видимо хотела еще раз разубедить меня, но не решилась: – Не забудь про мой «Острый слух» и «Змеиная ловкость». Лишними не будут. И это… Ты мне только потом карточку верни, она эпическая все-таки.

***

Перед тем, как пойти на квест, я встретил Васильева. Он все также ходит с этим знаком на груди. Странный персонаж: Выглядит невзрачно, стоит в углу и вечно ему что-то нужно. Человек – бесконечный источник предметов. Впрочем, очень полезный. О нем даже говорить ничего не хочется.

– Васильев, благослови меня на подвиг!

– Конечно, только выполни для меня кое-что.

Я закатил глаза. Одно да потому. Вот почему нельзя что-то дать просто так? Ну, или в рассрочку.

– Ладно, что на этот раз?

– Мне математичка задала найти несколько геометрических фигур, закупоренных в магических сферах.

– И я их найти должен?

– Да.

– А взамен что дашь?

– Неплохой короткий меч!

Я сделал тяжелый вздох, будто раздумывая над ответом: – А есть что-то более весомое? – На самом деле я рассчитывал на увеличение статов или улучшение для оружия. Я не был слабым, но лишние поинты не помешают, да и на будущее пригодилось бы.

Он помялся на месте: – Ну, могу еще свиток «Очарование» дать.

«Прекрасно» – не без сарказма подумал я. И кого мне этим соблазнять прикажешь? Мифическое существо? Вот же жадина, а. Знаю же ведь, что у тебя инвентарь бесконечный, просто дуру из себя строишь.

– Ладно, оставь себе. Как эти фигуры-то выглядят?

– О, они белые, небольшого размера и светятся как пузыри. Тебе их предстоит искать вне школы. – От этих слов я поморщился. Как много мороки, зря я взял дополнение. Надо было сразу на основной квест идти. – Они отмечены на карте, так что прогулка много времени не должна занять.

Эх, делать нечего. Да и опыт лишним не будет.

По дороге я чуть не сшиб светловолосую девушку в расшитом узорами кафтане. Ее я раньше не видел. Та, конечно, не разбилась, но кинематографично обронила все свои бумаги на пол.

– Давай помогу.

Она молчала. Секунду спустя я заметил, что она всматривалась в мое лицо, после чего густо залилась краской.

– Что-то не так? – Продолжил я.

– Ох, э… нет! Все в порядке! Эм, не стоит я…

– Пустяки. – Улыбнулся я. Она в ответ тоже.

Собрав все в охапку, та начала меня бурно благодарить и кланяться. Приглашала попить чай в учительской, но я вежливо отказался и попросился в другой раз, мол, большая занятость и все такое. Не люблю сидеть в этом кабинете. Все учителя на одно лицо. Неуютно.

– Какая жалость! Ах, отличникам никогда не дают ни минуты отдыха.

– Тоже верно, но что поделать, таков наш тяжкий крест.

Она хихикала, теребила волосы и крутилась на месте. Кажется, я сумел произвести на нее впечатление. Главное, иметь ровный тон голоса и уверенность в своих убеждениях. Такие мелочи радуют обывателей и препятствуют образованию спора.

– А меня Лариса зовут.

– Илья Силантьев.

– Ах! А я-то думаю, что-то лицо знакомое. Ты у завуча самый примерный ученик, повод для гордости, так сказать. Всегда нахваливает тебя по поводу и без. Я даже злилась сначала, думала, какой тщеславный парень, а теперь вот вижу, что не зря. Приятно с тобой познакомиться.

– Взаимно. – Не унимая улыбки, проговорил я, протягивая руку.

– Н-но ты в учительскую все равно приходи! Мы тебе всегда рады.

– Всенепременно. – Я не верил в искренность ее слов, но и прямо сказать об этом не мог. Не люблю навязчивость. Она, как правило, не имеет ничего общего с разумом. – Ну, я пойду, красавица. Дела не ждут.

Та, в свою очередь, вспыхнула еще большим огнем.

***

Я заметил свою принцессу около железной дороги. Я решил действовать незамедлительно, судьба не каждый день подсовывает такие знаки, но, увы, ее охраняла ужасная дракониха в потертых налокотниках и безвкусной зеленой рубахе. Я не решился подойти к ним. Знать не знаю, кто она такая, но вид ее мне не симпатизировал. Волосы короткие, потрепанные. Слишком мальчиковая для своих мизерных габаритов. Машу же позову на игру позже, да и фигурки эти злополучные следовало собрать, да побыстрее.

Скрывшись в зарослях, я сделался для них незаметным.

Пусть я и был невольно увлечен этой игрой, у меня не получалось не замечать их. Они что-то так бурно обсуждали, что в какой-то момент я плюнул на этот бред и применил «Острый слух». Мало ли, а предупрежден – значит, вооружен. Да, снова зелье. Этот случай можно считать исключением. Все равно Полина даст мне еще.

Сначала были помехи, как на радио, но потом постепенно этот шум превращался во внятный шепот, а потом и вовсе в членораздельные слова.

Они говорили про уроки, точнее о предстоящей на этой неделе контрольной работе. Маша жаловалась на плохие отметки по литературе, на что подруга лишь жалостливо вздохнула: – У самой не все так гладко.

Бесполезная, как дождь апрельский. И что она в ней нашла? Совершенно неинтересная девочка, которая даже себе помочь не может, не то что другим.

Поезд прошел, и они пошли дальше. Я следовал за ними в режиме скрытности.

Далее в диалоге не было ничего интересного. Какая-то бытовуха, предложения погулять, девчачьи мелочи.

Я уже было хотел оставить эту затею, но тут промелькнуло что-то интересное. Я даже оживился.

– Так, значит, дракон существует? – Спросила Маша.

– Ага.

– До меня доходили легенды, но я думала, что это всего лишь слухи. Говорят, дракона видят лишь те, кто лишился всего и терять больше нечего.

– Да, к сожалению, это правда.

Если все то, что она говорит правда, получается, Черный Зверь более чем реален. Не то чтобы я хотел ей верить, но готов поклясться, что она что-то знает. Ее знания могут пригодиться.

– Неужели, ты оказалась в таком положении?

Подруга ответила не сразу: – Я была не в себе, и я…

– Не беспокойся. Ты через многое прошла, так что я не имею права упрекать тебя. Только вот одного не могу понять. Неужели его так просто победить? Это лишено смысла.

– Я бы так не сказала. Его ни сколько можно победить, сколько обхитрить. – Я взял эти слова на заметку.

– А зачем ему пуляться огнем, если он, допустим, может тебя съесть?

Та посмеялась: – Ты что, у него такие габариты! Я же маленькая. Мной особо не насытишься. Что там есть?

– Ты думаешь, такое существо побрезгует хлебными крошками со стола?

Их смех постепенно превратился в шум, и теперь я не слышал ничего.

***

Взмах мечом. Свист в воздухе. Клац!

Стальной клинок, что был дарован мне Васильевым, ударился о сухую древесину и тут же потерял первичные статы.

Какой же все-таки бесполезный лут! Надо было все-таки брать это чертово «Очарование», может, помогло бы.

Дерево превратилось в полупрозрачное испарение и витало вокруг меня словно вихрь.

– Давай-давай, юли мне тут. Я тебя все равно подожду. Времени у меня много, а «Ловкость» еще действует.

Дух проносился по округе, выписывал фигуры, словно дразнил меня свои проворством. Я так разозлился, что метнул в него небольшой ножик, что был спрятан в кармане брюк, никогда не знаешь, когда понадобится маленькая помощь. Правда, этот жест он не оценил. Оружие прошло сквозь густой туман. Что ж, чего я ожидал? Более того, после его падения дух изобразил меня, но маленького, который метает этот ножик. Я помню этот эпизод из далекого детства, когда отец подарил этот метательный снаряд. Я им так гордился, что незамедлительно пошел во двор и кидал его куда попало.

– Ах, ты. Значит, тебе и прошлое доступно. Думаешь, это дает тебе преимущество? Ха, мне нечего скрывать. Можешь хоть всю жизнь мою показать.

Тот повиновался и начал описывать другие картины. Я вспомнил, как гулял с собакой по кличке «Шак», которого мне подарили на день рождения. Когда-то давно мы были неразлучными друзьями, но он вскоре умер. Чтобы я не расстраивался, родители тут же подарили мне другого.

Вспомнил, как ломал кости на тренировках, и мать всегда сидела у моей кровати и поправляла мне одеяло. Отец не одобрял такого поведения, но ничего не мог возразить.

Банда соседских детей, что не звала меня с собой гулять. Я так злился на них, что ломал им шалаши и другие сооружения. Делал это тайно, чтобы никто не заподозрил. Скрываясь в зарослях, следил за их реакцией, слушал выкрики досады и хихикал.

Я помню, как впервые ввязался в поединок. Этот хрупкий мальчик, из той же компании, никак не хотел признавать мое преимущество над ним. Он лежал на земле, заплаканный, без какого-либо оружия. Я стоял над ним, не ухмылялся, но и помогать не стремился. Я наслаждался этой ожидаемой развязкой. Раненый, бессильный, не способный брыкаться. Мне хотелось сдавить ногой его грудь, чтобы кости треснули. Быть может так, он понял, какие мучения я испытывал все эти годы, пока был один.

Меня внезапно взяла тоска. Не от прошедшего. Не от осознания несправедливости. Ностальгически.

Странно и глупо это прозвучит, но я… хотел бы еще раз пережить это.

С тех пор так много всего прошло. Я столько пережевал родительских наставлений в своей голове: «делай то, не делай это», что и сам не заметил, как чаша моего терпения переполнилась. Догадывался об этом, но не смел себе признаваться. Я понял, что мне некуда деть всю свою накопившуюся энергию. Мне так хотелось вернуться в прошлое и воплотить этот момент снова, чтобы посмотреть в эти, ослепленные страхом, глаза.

Я давно не ощущал той искры внутри меня.

– Ну, что, доволен? – Прошептал туман. Его голос был неясен, как у Зверя. Он просто отдавался в моей голове интуитивно и сам конвертировал его во что-то понятное на моем языке.

– Впечатляет. – Не растерялся я. – Вот только не совсем понимаю, к чему это?

– У твоих воспоминаний о детстве нет цели, они просто показывают, кем ты являешься на самом деле.

– Ох, вот как? Истинное я и без продажи души? А я-то думал тут какой-то сакральный подтекст, а тут вот оно что. Ну, что ж, теперь все стало намного понятнее.

– Ты даже не представляешь, что любое твое неосторожно сказанное слово имеет вес, мальчишка. Я не просто так показал твои внутренности. Я расшевелил твое нутро. Чувствуешь это? Да… Несомненно… Моя задача выполнена, и я уже вижу эту распахнутую дверь, ключ к которой я подобрал.

– А я думал, ты только будущее видишь.

Он постепенно перемещался в другое агрегатное состояние.

– Я вижу все, мальчишка, и даже больше. Я могу видеть и прошлое, и будущее, и настоящее мне доступно. Не только твое, всего живого. Кого только захочешь. Я не так слаб, как ты думаешь, и как тебе поведала та девчонка. Мне все подвластно.

Я сглотнул. Хорошо все-таки быть всесильным. Разводишь вокруг себя мистику и заставляешь других плясать под твою дуду. Руки невольно затряслись, и я убрал их в карманы, а меч вложил в ножны. Сражаться с ним бесполезно. Полина плохо проинформирована на его счет. Все-таки, лучше надеяться на себя, чем на чужое мнение.

Раз он решил меня развести, я принимаю правила этой махинации. Вот только я сделаю все, чтобы быть в этой игре ведущим.

– Так, может, пойдем на компромисс?

Когда он полностью стал деревом, я разглядел его лицо. Это было недоступно при первом впечатлении. Теперь оно имело простые, но схожие черты под натиском древесной фактуры. Не человеческое, но очень похожее. Я недооценивал, насколько он внушителен. Ростом в два метра, не меньше. Массивный ствол раздваивался, создавая округлую форму сплетения веток. Он ходил медленно, но каждый шаг поднимал с земли плотный слой пыли. Тяжелый, такого просто не повалить.

– И зачем мне соглашаться на это?

Сделав вдох-выдох, я становился спокойнее. Он чувствует мою тревогу, я знаю это.

– У меня есть то, чем ты можешь поживиться.

– Сделку решил со мной заключить, стало быть. Мой дар дорогого стоит, а твой страх лишь напускная реакция от непринятия своей роли. Да-да, ты не ослышался, ты здесь, потому что ты боишься. Ха-ха. Не могу понять что конкретно, но именно он привел тебя сюда.

– Тебя боюсь. Конечно, ты вон какой огромный! Я ничтожен в сравнении с тобой.

Он посмеялся так, что по всей округе пронеслось эхо: – К жалости взываешь. Или юлишь как дурачок? Твои привычные методы работают на людей и им подобным, но во мне ничего подобного нет. Оставь эту затею. Я слишком стар и многое видел, чтобы повестить на это.