Дом культуры

– У Андрея вообще куча вещей совковых имелась, и все в прекрасном состоянии – будто вчера сделаны, – продолжала тем временем Ирма, – И где он их только брал, не знаю…

– Может, в светлом будущем? – криво усмехнулся Сергей.

– Ах да, – Ирма устало опустилась на диван. Халат, в который она была одета, слегка сполз с плеча, открывая черный бюстгальтер, кружевной заплаткой лежавший на почти совсем плоской груди и выполнявший скорее декоративную функцию. – Светлое будущее. Это место такое, за городом, километрах в ста. Можно сказать, культовое.

– Культовое?

– Ну да, в определенных кругах. Вискарика?

Сергей кивнул. Ирма пошарила под диваном и достала оттуда початую бутылку с иероглифами на этикетке. Виски она разлила в посуду, находящуюся под рукой – Сергею в бокал для мартини, а себе – в треснувшую керамическую кружку. На посудине этой был изображен повесившийся Санта-Клаус со свисающим на плечо синим языком. Другую сторону кружки украшала оптимистичная надпись: «Нового Года не будет».

– За знакомство, – Ирма подняла «бокал» и сделала довольно внушительный глоток. Сергей последовал ее примеру. – Так вот, не знаю, известно ли вам, что в конце 60-ых, когда наш Мухосранск был вонючим поселком совсем не городского типа, в районе была развернута ударная комсомольская стройка. У Советской власти имелись в то время свои любимые фишки – там, реки вспять повернуть или понастроить в тайге городов. Их называли города Социализма. Правда, очень скоро они оказывались полностью заброшенными. Строили города-то эти от балды, абы где и абы как. Для галочки. И народ не хотел там жить. Смешно, да? Их до сих пор находят. Прикинь, посреди глухой тайги – абсолютно пустой город. Башню сносит реально. Такие вот города-призраки.

– Призрак коммунизма бродит по России, – задумчиво произнес Сергей.

– Типа того.

– Так вы говорите, и рядом с нами такой призрак имеется?

– Да. Его, говорят, из-за радиации покинули, где-то в году 69-ом. Вроде бы, здесь была какая-то засекреченная лаборатория, или военный завод, неизвестно. И что-то у них там рвануло, жителей под шумок эвакуировали. Собственно, благодаря этим переселенцам наша деревня городом и стала.

– Что-то я не слышал про такое…

– Скажут тебе, конечно! – Ирма фыркнула и картинно закинула ногу на ногу, демонстрируя костлявые лодыжки.

– Сто километров от нас, говоришь? А как же радиация?

– Вот уж чего не знаю. Может, и не было никакой радиации, так, предлог. Но что-то там мутили, однозначно. Наш же город за эти годы разросся. И Светлое Будущее скоро будет уже почти на окраине. Правда, там от города практически ничего не осталось. Сохранился парк, так сказать культуры имени отдыха, а в центре – Дом той же самой культуры, имени хрен знает кого. Андрей туда на натуру ездил. Вдохновлялся. Там и пропал.

– Давно?

– Да уж месяца полтора, – Ирма залпом осушила кружку. – Бес-след-но.

– Искали хоть?

– Ясен перец! С ног сбились прямо! – ирмин голос был пропитан сарказмом. Сергей подумал, что исчезновение мужа ее не слишком опечалило. – В ментовке заявление приняли со скрипом. Мол, задрали вы уже со своими алкашами. Я и сама искать пыталась. Но, как видишь… Словно испарился он, Андрей-то…

– Как и Яна…

– А, кстати, я, кажется, знаю вашу жену. Такая невысокая, темные короткие волосы…

– Да, да! А откуда? – Сергей снова погрустнел.

– Да бывала она здесь пару раз – после того, как Катерина ей картину со сфинксом презентовала.

– Катя тоже пропала…

– Да? – Ирма скривила тонкие губы в плотоядной улыбке. – Ну и славно. Никогда я эту Катьку не любила. Дура какая-то долбанутая. На всю голову. Я сошла с ума, я сошла с ума, – фальшиво пропела Ирма и басовито расхохоталась. Сергею показалось, что жена художника словно почувствовала его скрытое желание услышать что-то плохое о Катерине. – А Яна твоя к мужу моему приезжала. По работе, не переживай. Она с Андреем все про Светлое Будущее разговаривала, спрашивала, что да как. Он ей документы какие-то показывал.

– Может, Янка тоже поперлась в это будущее долбанное? Она журналистка, заинтересовалась поди…

– Не исключено, – слегка захмелевшая Ирма принялась внимательно изучать свою кружку. – Хотя, Андрей ей этого не советовал… Мда…

– А документы остались? Ну, которые они с Андреем рассматривали?

– Нет, девались куда-то, – Ирма покачала головой. – Разве что эскизы есть, которые Андрей там делал.

– Можно посмотреть?

– Сейчас, – Ирма встала и, едва заметно покачиваясь, ушла. Сергей посмотрел на бронзовую статуэтку, стоявшую на столе. Вроде бы, какая-то индийская богиня. На лоб, ладони и ступни фигурки были прилеплены шарики жвачки. Сергей из любопытства ковырнул окаменевший комочек на ноге индийской женщины. Под ним, прямо на пятке, обнаружился глаз. А под статуэткой Юдин нашел небольшую брошюрку. Выглядела она довольно старой и потрепанной. На обложке значилось: «Основные понятия ИД-гомогенизации». Под этой надписью был рисунок – два ограненных алмаза, соединенных основаниями, и колокол. На камнях красовались синие буквы DA, а на колоколе – красные буквы UI. Поверх рисунка стояла синюшная прямоугольная печать: «Изъять как идеологически вредное». Сергей открыл книгу на первой попавшейся странице и начал читать: «Понятие ИД ошибочно принято ассоциировать со словом „индивидуальность“, либо с аббревиатурой ID – идентификационный номер. Но в действительности, этот термин не связан ни с тем, ни с другим. Также он не имеет ничего общего с классической психологией людей, где под словом Ид понимается „бессознательное, темное начало“. Термин ИД восходит к 17 веку, его авторство приписывается Таре-Эссе Золотой Игле. В своем экстатическом видении, в числе прочего, она узрела момент возникновения сущего из Синей слезы. Тара-Эсса описала это как вибрацию двух звуков, слившихся в один. Звук она передала так: Эуиадтэа. Скорее всего, речь шла об UI и DA. Со временем, это труднопроизносимое слово трансформировалось в более простое „идэ“, а затем – в ИД…»

Дочитать до конца Юдину не удалось – вернулась Ирма с объемной папкой в руках. Вместе с Сергеем они начали разглядывать эскизы, раскладывая их на полу. Пейзажи светлого будущего перемежались изображениями Ирмы и других женщин разной степени обнаженности, какими-то натюрмортами, набросками интерьеров. Один из листов почему-то вызвал у Сергея секундный приступ какого-то безотчетного, почти животного, страха. На эскизе жирными, размашистыми штрихами была набросана комната без окон, вся целиком отделанная кафелем, словно в больнице. Никакой мебели или каких-либо других предметов там не наблюдалось, за исключением двух больших гипсовых шаров, вроде тех, что венчают столбы ограды в каком-нибудь советском парке.

– Это тоже оттуда? – Сергей словно со стороны услышал свой дрожащий голос.

– Нет. Андрей внутрь не заходил.

– Внутрь чего?

– Ну, этого дома культуры, что в парке. Говорил, что лучше туда не соваться.

– Блин, записка! Там же написано, что какую-то дверь не надо открывать!

– Так ты думаешь, – Ирма уже давно незаметно перешла на «ты». – А вдруг они как-то сумели войти? Твоя Яна и мой Андрей? И оба там пропали, в этом самом будущем проклятом?

– Бред какой-то…, – нахмурился Сергей. – Хотя… постой-ка… Янка в последнее время все на сайте каком-то висела. И, кажется, там было про заброшенные дома что-то… Да, заброшенные дома в окрестностях города, а в них – переход в другое измерение. Я тогда еще посмеялся – чего только люди не придумают…

– Белое Крыло? – Ирма резко села, опрокинув кружку.

– В смысле? – Сергей покосился на бурое пятно коньяка, расплывающееся на светлой обшивке дивана. Алкоголь растекся в виде длинной тонкой фиговины с двумя маленькими кривыми кружочками по бокам. Юдин стиснул зубы. Конечно, Ирма не специально, но…

– Автор сайта – Граф Белое Крыло?

– Ну да, а что? – Сергей отвел взгляд от наводящего на неприятные мысли пятна.

– Мне Андрей показывал этот сайт. Говорил, что это – вранье, и что автор все факты извратил. Что на самом деле там все не так, ну, в Светлом Будущем…

– А как же параллельные миры?

– Да нет там ни хрена! Парк и здание полуразвалившееся, в котором вход заколочен!

– Там опасно?

– Опасно? – Ирма скривилась, словно от боли, и плотно прижалась спиной к дивану. – Да, там может быть опасно. Но только ничего мистического в этом нет – в парке пьяные художники тусуются постоянно. А это народ непредсказуемый. Свинячат, опять же, ужасно…

– Да уж, пикник на обочине…

– Не то слово… Сталкеры хреновы.