До нескорого, она же

Если кому-то очень надо, пусть сам говорит.

Через пару секунд по ту сторону раздалось покашливание, и мужской – или, точнее, юношеский – голос произнес:

– Доброе утро. Это… Яна Заболоцкая?

Я голос узнала, и мне захотелось завопить от радости. Странная реакция, согласна. Особенно для уставшей.

Но звонил мне не кто иной, как Ярослав, о котором я так вчера беспокоилась. Причем как раз в тот момент, когда я о нем беспокоилась, он мне не позвонил. Может, и вправду хороший?

Хотя он разбудил меня сегодняшним утром, а совы прощают такое безобразие только своему будильнику.

Я все еще молчала, широко улыбаясь, и Ярик не выдержал:

– Ведьма, это ты?

– Нет, – все-таки ответила я. – Это черт с рогами. А ты чего кашляешь, белый? Меньше надо без рубашек гулять.

– Я уже испугался, что с тобой что-то случилось, но, как оказалось, ты в полном порядке, – заметил Ярослав. – Для тебя самой, естественно.

– Я проснулась не за тем, чтобы выслушивать твои оскорбления, Ярик. Да-да, – заявила я.

– А я не оскорбляю. Нет-нет. И почему ты до сих пор спишь? Тебе не надо на учебу?

– Мне к девяти, лопух, – сказала я. Руки чесались наградить его каким-нибудь прозвищем. – И встаю я обычно на час позже.

– Везет… Нет, слушай, я правда не хотел тебя будить, – оправдался Ярослав. – Просто мне надо было с тобой связаться. Я вновь пытался написать тебе «ВКонтакте», Яна Заболоцкая, но ты так и не открыла личку.

– Тебя нет в друзьях и друзьях друзей, – напомнила я довольно. – И я все равно туда не заходила уже неделю. Не то чтобы я не вижу смысла в этом пустом времяпровождении, но мне то некогда, то никак…

– И тогда я написал твоему черному другу, – продолжил Яр. – Нашел его через твою страницу. И у него личка оказалась открытой.

– Он собирает послания от поклонниц, – опять влезла я. – У него много поклонниц.

– А ты не собираешь? – поинтересовался он, наконец-то отреагировав на мои слова.

– От поклонниц? – уточнила я невинно. – Мои поклонницы обычно обитают среди друзей друзей. Так что я не удивлена, что тут ты промахнулся. С кем не бывает.

Ярослав вздохнул.

Моя бестактность, судя по всему, очень его нервировала.

Но вот что интересно – разговаривая с ним, я чувствовала себя легко и непринужденно, как оторвавшийся от дерева листок. Я парила, поддаваясь воздушным потокам, и не переживала о том, что рано или поздно достигну сырой земли, где чей-нибудь ботинок сломает меня пополам.

Я была самой собой. Не племянницей, не дочерью, не соперницей, не возлюбленной. Собой.

Наглой девчонкой с безнадежными мечтами.

– Буквально десять минут назад Влад дал мне твой номер, – произнес наконец Ярослав. – Скрипя своей черной душой, но все-таки дал. И поэтому я тебе звоню.

– Потому, что Влад дал тебе мой номер? – уточнила я.

– Потому что мне нужно было знать, как ты, выбралась ли из той ловушки. Но теперь я понимаю, что выбралась.

– Да, – согласилась, – выбралась. Через пару часов после тебя. И добралась до дома. А ещё этой ночью кто-то вернул мне мои вещи… Те, что остались у Янтарной. Надо будет спросить у отца. Мне кажется, это он. А ты сам как? – встрепенулась я. – Влад говорит, что встретил тебя.

– Встретил, – Ярослав хмыкнул. – Я еле успел спастись.

– Влад добрый, – вступилась за него я.

– Все бы были такими добрыми… Кстати, в сообщении он намекнул, что ты спрашивала обо мне прежде. И именно поэтому он все же дал мне твой номер.

– Ну да, – не стала отрицать. – Спрашивала. Беспокоилась. Ведь ты, как самый умный, опять куда-то влип по моей вине. Как я могла не беспокоиться? Я и за Вику переживала.

– А, – пробормотал он. – Та ещё истеричка ваша Вика. И что с ней?

– Все нормально, – ответила я. – Но после возвращения я с ней не виделась. И не хочу.

– Я тебя понимаю.

Пару мгновений Ярослав молчал, потом предложил вдруг:

– Слушай, может, встретимся сегодня?

– Зачем? – уточнила я скептично.

– Повторить, – Яр фыркнул. Издевается!.. – Ладно. У меня есть некоторые догадки и вопросы… И обсуждать их по телефону – мне кажется, не самое гениальное решение. Вечером я буду свободен. И ты, мне кажется, тоже.

– Я никогда не буду свободна, – призналась я.

Но на прогулку все-таки согласилась, и ровно в шесть мы с Ярославом договорились встретиться на том самом месте, где столкнулись лбами перед шабашем. Яр говорил, что в моем районе знает только его, потому что сам живет на другом конце города. А к тому пешеходному привели его, понимаете, дела.

И я уже почти собралась отключиться, как всегда, не прощаясь, но в самом конце разговора белый ляпнул:

– Лучше оскорбляй меня, сколько душе угодно. Но не будь больше такой равнодушной.

И отключился. Гад такой.

До ужаса не люблю людей, что пудрят другим мозги: говорят загадками и оставляют их без пояснений. А ты ходи потом, страдай…

Ходи и страдай.

Я поднялась с кровати и пошла собираться. Школу никто не отменял, хотя отменить ее было бы справедливо. Но попробуй скажи это моему отцу! На смех поднимет. Перетрудилась доченька, ага. Бедняжка.

У него свои методы воспитания, и жалость к ним не относится.

– Ведь так, Хомячидзе, мой зайчик? – спросила я, садясь к клетке.

Хомячидзе выполз из пластмассового домика и посмотрел на меня глазками – черными жемчугами.