Я приснюсь тебе на рассвете

– По будильнику, – ответила я, горестно вздыхая. Знаю, это был не тот ответ, что желал услышать папа. Но не могла же я тогда признаться ему во всем?

Я, может, смогла бы рассказать о своих мыслях маме. Но две недели назад она уехала в санаторий, отдыхать. Мама бы меня точно поняла. А вот папа… Тогда мне казалось, что для него, учителя литературы, порой главными становятся проблемы вымышленных персонажей, а не людей, которые его окружают.

– Извини, не услышал.

– Ничего, – я махнула рукой. – Он тихо прозвенел.

Да и разве важен какой-то будильник, если в вымышленном мире происходит нечто такое… Нечто более глобальное и важное?

– И все же, тебе куда-то нужно?

– Э-э… – я задумалась на пару секунд. Лгать я не любила никогда, но в тот момент, кажется, это был единственный выход. И тут меня осенило: – Мне нужно к восьми на школьный двор. Сегодня – наша с Катей очередь поливать клумбу класса. Пока солнце не слишком активное.

– Замечательно, – отец кивнул. – Ведь именно труд делает человека человеком. Кто же это сказал… Неважно. Будь готова к семи сорока, я тебя довезу.

Идея оказалась не такой уж гениальной. Школа располагалась не в противоположном конце города, но настолько же далеко от моего дома, сколько придется пройти до дома – предполагаемого – Вадима. То есть, мой путь увеличился в два раза. И это значило, что я могу не успеть.

– Спасибо, пап, но… мы с Катей договорились…

– Она ведь в соседнем доме живет? – прервал меня папа. Я кивнула. – Тогда она сможет поехать вместе с нами. Мы подождем, пока она выйдет во двор, и поедем вместе. Как идея?

Замечательная. Особенно если вспомнить, что на самом деле наша с Катей очередь была несколько дней назад и теперь наступит только через месяц. И я бы даже уговорила Катю притвориться ранней птицей и спасти меня, но Катя позавчера уехала гостить к бабушке и сама не знала, когда вернется.

Все складывалось не самым удачным образом, однако за те пару секунд, что я раздумывала над ответом, зазвонил наш телефон. Я вздрогнула и, не дожидаясь, пока папа вылезет из-за стола, пошла отвечать

– Слушаю, – произнесла я, сняв трубку.

– Это квартира Литвиновых? – уточнил собранный мужской голос.

– Да, вы попали по адресу. Кого-то позвать?

– А кто говорит? – несколько растерялся он.

– Подождите минутку, – отозвалась я, откладывая трубку на тумбу, где стоял телефон. Заглянула в кухню и произнесла: – Пап, там, наверное, тебя.

О чем они разговаривали, я не слышала. Но после этой беседы папа стал донельзя воодушевленным. Он ходил по квартире, напевая что-то себе под нос – таким я его вообще не помнила. А потом поцеловал меня на прощание в лоб и уехал, когда минут было только тридцать пять, совсем забыв о предложении подвезти нас с Катей.

С одной стороны, я обрадовалась этой его забывчивости. Но с другой… Меня не покидали сомнения: что там ему рассказали такое, что папа настолько вдохновился?

В тот момент я даже предположить ничего не могла.

Папа сам рассказал об этом, но чуть позже. И я тоже пока предпочту об этом не вспоминать.

В доме не осталось никого живого: ни людей, ни зверей, которых у нас никогда и не было из-за папиной аллергии. Поэтому моим передвижениям никто не мешал. Я раз десять прошла туда-обратно по длинному коридору, соединяющему все комнаты. Немного поговорила вслух сама с собой. А потом, когда на настенных часах в зале минутная стрелка уже преодолела восьмерку, поняла, что медлить больше нельзя, и полезла на балкон.

Там стоял он: покрытый пылью по всей поверхности и ржавчиной на металлическом руле. Зато шины были накачанными: пару недель назад приходил папин друг специально, чтобы подкачать их. Правда, после этого я на велосипеде ещё ни разу не ездила. Я вообще не очень любила велосипеды, кататься научилась только год назад – до этого новенький велосипед два года стоял на балконе – и пока не спешила овладевать этим искусством вновь.

Но тогда меня вынудил случай.

И я, еле-еле стряхнув слой пыли с руля и сидения, вытащила велосипед с балкона, прокатила по кухонному линолеуму и коридору и остановилась в прихожей. Вернулась к себе в комнату и быстро скидала в рюкзак все самое необходимое: связку ключей, кошелек с несколькими монетками и серую кнопочную «Нокию», что мне подарили на день рождения. Не компьютер, конечно, но даже это мне было в радость. Я могла звонить и играть в змейку; что ещё надо было в тринадцать лет?

Велосипед. Тогда мне очень пригодился велосипед, пусть за прошедшее после покупки время он стал мне маловатым.

С шестого на первый этаж пришлось спускать его в лифте, после – осторожно катить его по лестничному пролету.

Пискнула подъездная дверь, я оказалась на улице. Докатила велосипед до тротуара, боязливо села на него и попыталась поехать. Первая попытка закончилась неудачно: я затормозила спустя метра два, боясь свалиться. Зато во второй раз все прошло лучше: пусть я ещё неустойчиво держалась, и руль болтался из стороны в сторону, и проезжать мимо людей я боялась, потому что могла их сбить, – но я ехала вперед. Добралась, скрипя спицами, до парка и повернула к трем серым многоэтажкам.

Тяжело дыша из-за усталости, я смотрела вокруг, когда объезжала их по окружности. Город не пустовал: постепенно в нем появлялось все больше людей. Начинало припекать солнце, грелся серый асфальт под колесами. Я сделала круга три, пожалуй, у этих домов, но среди покинувших их людей не было ни одного, который хотя бы отдаленно напоминал мне Вадима.

Когда время приблизилось к девяти, я сдалась. Наверное, я и в самом деле вышла слишком рано. И вообще нужно было идти пешком, это не настолько энергозатратно. Но я подумала, что на велосипеде лучше всего будет кататься именно утром, забыв о том, что мы с Вадимом встретились во время обеда. И самонадеянно решила, что смогу составить ему компанию – ведь вчера он ехал один.

Он – один. И я – сама по себе. Так почему же я, запыхавшись, ездила вокруг тех несчастных трех домов, дожидаясь Вадима?.. Возможно, он вообще указывал не на них, а на дома за ними. И тот островок, что я очертила велосипедом – лишь одна сотая того, что я должна проехать?

Я смотрела на окна, желая разглядеть в них нужный мне силуэт. Не разглядела. И сдалась. Когда до десяти утра осталось минут двадцать, вскочила на велосипед, намереваясь уехать отсюда. И даже уехала на несколько метров… Но потом меня окликнули.

Не я – меня.

Я выставила ноги по сторонам, забыв, как надо тормозить. Благо, не сильно разогналась, иначе запросто бы свалилась. Спрыгнула, стукнувшись ногой о раму. Обернулась, чувствуя дрожь в коленях.

Я не могу сказать, что это был очень знакомый голос. Но могу сказать, что он был желанный. Я приехала сюда, чтобы услышать его. И я его услышала, хотя и очень боялась, наконец, нормально повернуться и посмотреть глаза в глаза тому, кто меня звал.

– Лена? – повторил он. Вадим.

– Да?

Я глубоко вдохнула, а потом все же подняла глаза. Это действительно был Вадим. И он меня узнал. Узнал! Значит, моя смелость не истратилась даром!

– Привет, – произнес он.

В тот день на Вадиме были камуфляжные шорты, красная футболка и зеленая бандана, убравшая с лица волнистые волосы и открывшая высокий лоб.

Он был таким красивым, а я такой глупенькой, что на моем лице сама собой расцвела улыбка. Но уже через секунду я спохватилась и произнесла:

– Привет. Куда-то едешь?

– Вообще, – отозвался он, поправляя рукав футболки, – я увидел тебя и…

– И? – уточнила я.

Сердце бешено застучало.

– И велосипед.

Я рассмеялась. Вадим улыбнулся – на его щеках появились милейшие ямочки – и быстро закончил:

– Поэтому я у тебя хотел спросить, куда едешь ты. Представляешь, только глаза открыл, посмотрел в окно, а там ты стоишь. Еле успел. Так что?

– Ага… – протянула я. Только бы не выдать себя! Но все это так грело душу, что очень хотелось улыбаться. – Меня попросили… Папа. Отвезти. То есть наоборот. Привезти. Купить и привезти лейку, – выкрутилась я, вспомнив об утреннем происшествии.