– И я, – сказала я тихо, – и я не знаю.
– До седьмого этажа лезть будет высоковато, – протянул Яр, как ни в чем не бывало. – Хотя в детстве я занимался альпинизмом… Но самой моей высокой вершиной стал двухметровый забор.
Я рассмеялась.
Рассмеялась сквозь слезы, а потом меня вдруг осенило:
– А помнишь… Тогда, тем вечером, когда мы встретили Кирилла, которого я подставила, ты сказал мне, что тебя здесь не будет? Помнишь?
– Помню, – ответил Яр. – И все-таки, Яна, я посоветую тебе не брать на себя вину за то, что…
– Где ты будешь? – перебила я.
Я решила не ходить вокруг да около, а задать вопрос в лоб, надеясь получить самый искренний ответ. Пусть лучше он добьет меня сейчас, чем если это случится позже.
– Возможно, я уеду.
– Уедешь?
Я спросила это не то с горечью, не то с облегчением.
– Уедешь, – повторила, – хорошо. Я уже успела подумать, что ты смертельно болен, или что с тобой тоже желают пообщаться родственники, или ещё что-нибудь в таком духе… А ты просто уедешь. Уедешь. Хорошо, уезжай, – разрешила, больше всего не желая его отпускать.
Теперь смеялся Яр.
Но я видела, что ему не смешно. Я тоже умела видеть.
– Я все расскажу тебе, – произнес он, – но позже. Сначала нужно решить, как мы тебя освободим.
– Никак? – предположила я. Вполне справедливо, между прочим, предположила. Потому что знала.
– Выход есть всегда, – поправил меня Яр. – Единственный тупик – это смерть, но мы о грустном сейчас не будем. Так что мы придумаем, как тебя освободить…
– И ты заберешь меня с собой? – вырвалось из меня. – Если… когда сможешь освободить?
– Заберу, – ответил Ярослав, ни секунды не раздумывая. А потом спохватился: – Вот только надо решить, куда.
– А ещё у меня здесь ребенок, – продолжила я, все больше погружаясь в эту иллюзию.
– Ребенок? – он выглядел недоуменным. – У тебя ведь нет детей?
– Люди считают его хомяком…
Слезы начали высыхать.
Быть может, все обещания Яра были не больше, чем словами, но в тот момент я им поверила, и это подарило мне облегчение.
Все может быть.
– Такого ребенка можно и забрать, – подытожил Яр.
– Ага, то есть, если бы у меня был настоящий ребенок, ты бы бросил его здесь?
– В первую очередь я бы очень удивился. Мне кажется, тебе рановато иметь детей…
– Какой ты все-таки правильный, Яр. Авантюрист, но правильный. Честный. По крайней мере, с окружающими. А с самим собой?
Я смотрела на него через глазок, ожидая какой-либо реакции, и Яр признался:
– Себя я обманываю. Говорю, что смогу жить дальше, потеряв важную часть своей жизни, и даже будто в это верю.
– Хочешь поделиться?
Он помотал головой, и тогда я попыталась его утешить:
– Но душа… Она ведь навсегда останется с тобой, Яр. И ты сможешь вспоминать.
– И утешать себя былым?
– И утешать себя былым.
Слезы на мне высохли.
А Ярослав ушел – я сама попросила его уйти, напомнив, что ему ещё надо учиться, на что белый маг пробормотал что-то невнятное, а я и не стала уточнять.
Яр ушел, но одна я не осталась.
Во мне теплилась надежда.
Что тетя спасется, что отец сказал неправду, что все образуется.
А надежда – это цветок.
Может быть, на вид он и невзрачный, всего лишь колючка, но погубить его сложнее, чем кажется. Он сможет себя защитить. И продолжит жить.
Я вернулась к творогу, но на твороге и остановилась.
Яр меня спасет.
Но как, если даже я сама не в силах это сделать?
Я ведь привыкла быть самостоятельной и решать свои проблемы без чьей-либо помощи. Поэтому, возможно, недооцениваю ее, эту помощь. Вдруг он придумает нечто такое, что не пришло в голову к черному колдуну с двадцатипятилетним стажем?..
До полуночи я просидела за уроками, готовая одновременно и к нападению, и к освобождению.
Но не дождалась ни того, ни другого.
Моя игра завершилась, и не в мою пользу.