Кристина

***

Палящее солнце светит так ярко, что глазам больно. Знойный жар заставляет гнить разлагающиеся тела, превращая их в неузнаваемое месиво. А запах… смрад, вгрызающийся в ноздри, вглубь лёгких и ты вот-вот задохнёшься. И жужжащие мириады мошек, копошащиеся в прогнивших чёрных отверстиях плоти, погибших людей. Ведь это были люди. Кругом лоскуты кровавой изорванной одежды. Трупы. Кругом трупы. Куда не глянь. Они лежат друг на дружке. Ими усыпана вся земля. Миллионы мёртвых. А палящее солнце продолжает беспощадно запекать убитых мужчин и женщин, детей и стариков.

4

С самого утра Кристина находилась в кафе напротив дома и попивала очередную чашку кофе. Для работников этого заведения она была частой гостьей, а посетителей в такую рань практически не бывало. Поэтому она могла спокойно поработать часик другой. Она никак не ожидала, что сможет сегодня накропать хотя бы одну главу после приснившегося этой ночью кошмара, но на удивление, работа шла никак лучше, чем за последнюю скудную неделю стараний. Уже полтора часа Кристина без остановки строчила продолжение романа в большой толстой тетради, исписывая один лист за другим.

– Привет, – напротив приземлилась молодая мулатка по имени Никар. Лучшая подруга Крис. Мама Никар татарка, а отец русский. Они подруги не разлей вода с детства. Вместе учились в школе. Жили на одной улице. Если у вас имеется хотя бы малейшее представление о крепкой женской дружбе без предательств и отбивании парней, то это как раз тот самый случай.

Никар с рождения была необычной девочкой. Родители стали замечать, что их дочь неосознанно предугадывала события. Например, погоду. Уже в три года, она знала будет ли завтра дождь или ураган, или будет тихо и солнечно. И абсолютно всегда оказывалась права. В школе сверстники всячески проверяли её, хотя – Крис подозревала – не верили на сто процентов в экстрасенсорные способности одноклассницы. Раньше даже слово-то такое не употребляли. Но всё же прозвали её Пророком и Нострадамусом. Потому что она могла назвать правильные ответы, даже не заглядывая в вопросы. Прознав про это учителя тщательно следили за Никар во время проверочных или контрольных работ. Иногда даже отсаживали её за свой учительский стол.

Учительница математики, как-то раз сказала, что у Никар особый дар ясновидения. И только немногие знали, что и кого на самом деле видела и чувствовала Никар. Она видела мёртвых. И ей приходилось с ними общаться. Кристина знала.

Ещё в далёком пятом классе, когда Никар предсказала всем одноклассникам их завтрашний день, что с кем произойдёт и кто что будет делать или даже говорить, Крис попросила не предсказывать ей её будущее. Никогда. Всё, что она говорила, всегда сбывалось. И возможно Крис боялась услышать что-то плохое. Так как Кольке Ушакову Никар предсказала сломанную руку. И действительно, катаясь по перилам он упал на правую руку. Трещина лучевой кости. После такого к Никар все стали относиться с ещё большим уважением. Девчонки, даже с других классов подходили, чтобы узнать любит ли их мальчик, который нравится им. И Никар никогда не кривила душой. Говорила всегда всю правду, как она есть.

– Привет, – Кристина быстро дострочила на бумаге мысль, закрыла тетрадь и отложила ручку в сторону.

– Как дела? – Никар повесила сумку на спинку стула, – Кофе со сливками, пожалуйста, – заказала она у подошедшего к ним официанта.

– Нормально. Сегодня меня прям прёт, – улыбнулась Крис, постучав пальцами по тетради.

– Выглядишь уставшей, – подметила с ироничной улыбкой подруга, пригладив выбившиеся кудряшки у висков.

– Ну. Такая работа, – ответила Крис, довольная собой. Она обожала эту вымотанность после работы над книгой, – Но мне здорово, поверь. Так о чёт ты хотела поболтать?

В лице Никар появилась присущая ей строгость.

– Я знаю, ты просила меня ничего тебе не предсказывать, но…

– Нет, не надо, – оборвала её Крис. В это время официант подал кофе.

– Но почему? Мы ведь уже не дети, – Никар взяла Кристинину руку в свои, заглянув подруге в глаза с надеждой.

– Нет, нет, нет, – замотала головой Крис. Её и так донимали в последнее время плохие предчувствия, а если Никар скажет что-то плохое, то она вообще не сможет нормально мыслить и уж тем более работать. А ведь для писателя самое главное это его книги. Это его смысл жизни.

– Я помогаю каждый Божий день десяткам людей. Почему я не могу помочь собственной подруге? Это важно… Это не смутные видения…

Крис молча таращилась на подругу, испытывая отягощающее чувство чего-то неприятного, засевшее где-то глубоко в сердце.

– Я знаю, как тяжело слушать подобное, но мне вдвойне тяжелее, знать и молчать, – вновь заговорила Никар, после недолгой паузы. – Кто предупреждён, тот вооружён. Верно?

Крис пожала плечами, опустив глаза. Больше всего она боялась услышать о какой-то страшной неизлечимой болезни. С минуту Крис боролась с собственной натурой, пытаясь побороть себя. А Никар уважительно ждала решения. Она конечно могла написать записку и передать её через знакомых или отправить сообщение. Или, в конце концов, просто выпалить прямо в глаза, но тогда Крис больше не будет её подругой. Она разочаруется в ней. Тем более это негласное правило всех экстрасенсов и ясновидящих; не говорить о том, о чём тебя не просят. Тем более Крис никогда не проверяла её способности нарочно, а этим не могли похвастаться даже родители Никар.

Крис сдалась и обречённо кивнула, уже готовясь услышать что-то ужасное о неизлечимом раке или предстоящем смертельном ДТП.

– Я увидела кое-что, – начала Никар медленно и деликатно, как умела только она, – Это чёткие видения, но я никак не могу их понять.

– Что случится? – пасмурно спросила Крис, понимая, что не верить Никар всё равно, что не верить в ясную погоду, когда на небе нет не единой тучки.

– День рождение твоей мамы. Это я точно увидела. Будет много гостей.

Крис кивнула. Теперь у неё закрались пугающие мысли, что предсказание могло быть адресовано её матери. И почему Никар там медлит? Плохие новости нужно озвучивать сразу, как выдёргивать гнилой зуб, без заминки и без промедления. Хотя Крис отбросила от себя эти мысли прекрасно зная, как мама любит слушать предвидения Никар, часто приглашая к себе в гости.

– Я увидела темноту, – закончила Никар, совершенно непонятным для Крис образом.

– Темноту? – что может быть страшного в темноте? Крис даже смогла улыбнуться, у неё почти отлегло от сердца.

– В этой темноте кто-то прячется, – теперь Крис видела, Никар смотрела на неё, но сквозь неё. Она прямо сейчас видела то, что случится на дне рождении её матери.

– Кто прячется? – Крис вновь почувствовала испуг. А когда Никар неожиданно начинала вот так глядеть в тебя насквозь, становилось ещё страшнее.

– Я не знаю, – печально покачала головой Никар. Её взгляд вновь стал прежним, человеческим, – Не ходи на тот праздник. Ты же знаешь, мы можем менять ход событий.

– Но… Я не могу не пойти. Это ведь день рождение мамы. Юбилей. Пятьдесят лет.

Никар понимающе кивнула. Крис заметила во взгляде секундное обречение.

– Тогда будь осторожнее, – она крепко сжала Кристинину руку. Больше к этой теме они не возвращались.

5

Кристина дочитала очередную главу. Глаза немного устали. Она помассировала их пальцами, одновременно закрыв книгу. Арсений, как и всегда, лежал на койке. Его голова чуть повёрнута в сторону окна. Крис подумала: «Манекен. Кукла. Вот теперь кто он.» Сразу после этих мыслей ощутила стыд.

Все вокруг, включая и родителей Сени, уже давно привыкли к его теперешнему состоянию. Они верно решили, что так и должно быть. Это судьба и всё такое. Пусть она несправедлива и жестока. Хотя кто знает, возможно они лишь притворяются, что всё нормально, а по вечерам льют горькие слёзы и клянут всех и вся. Но Крис в этом очень уж сомневалась. Мать Сени и Андрея была слишком молодой, когда впервые родила. В пятнадцать. И практически все заботы о детях взяла на себя их бабушка, с которой Крис не посчастливилось познакомиться. Лидия Михайловна, так её звали, умерла, когда братья были ещё подростками.

Сеня должен был стать учёным. Он обожал физику и химию. И обладал всеми необходимыми для этого качествами, умениями и знаниями. В восемнадцать вступил в Клуб Молодых Изобретателей. КМИ очень престижное место, куда стремится попасть всякий себя уважающий учёный. Сеня уже тогда начал работать над разными проектами. Кристина совсем ничего в этом не понимала, но каждый раз с интересом разглядывала придуманные им изобретения, с любопытством слушая об их предназначениях. Например, он изобрёл пульт для телевизора, на котором был установлен специальный звуковой датчик. И если он куда-то запропастился, то нужно всего лишь нажать на нужную кнопку в телевизоре и пульт сразу начинал пиликать, сообщая о своём местонахождении. Или мини робот-пылесос, уменьшенная копия своего большого собрата и предназначенная для уборки пыли со шкафов и полок. И эта штука реально работала, ползая как паук по стенам. Или говорящий будильник. Например, вам нужно было принять таблетку по расписанию, и вы просто печатаете фразу, например, «Принять лекарство». И будильник громко сообщал об этом мужским или женским голосом по выбору, в назначенное время. Конечно подобные изобретения вряд ли тянули на великие, но Крис уверена, они нашли бы место в быту, несомненно. Имея гениальный интеллект, Сеня обучался в Институте Высшей Математике, а по вечерам подрабатывал в ресторане официантом, иногда брал репетиторство, в основном под конец учебного года у школьников, когда им особо требовалась подготовка по точным наукам. Как-то раз ему предложили поработать в сфере строительной инженерии, так сказать попробовать. И его это невероятно скоро увлекло. Он бросил работу официантом, где платили сущие гроши и стал проектировать здания. И из-за постоянной перегрузки его стали докучать головные боли, как он думал.

14 июля 2016 года тёмно-синяя лада не вошла в поворот и столкнулась с деревом. Все, славу Богу, остались живы. Но если бы не это стечение обстоятельств, об опухоли в мозгу Арсения узнали бы слишком поздно. Опухоль, которую врачи удалили на ранней стадии, ставя риск пятьдесят на пятьдесят, и обширная травма головы сделали своё дело. Диагноз врачей был неутешительным: «Семидесятипроцентное повреждение тканей мозга».

Кристина смахнула подступившие слёзы. Она попыталась отбросить от себя эти мысли, ужасные моменты, которые уже вгрызлись в память и порой искажались, приводя её и без того измученное состояние, практически в паническое. Ей хотелось ломать вещи и бессильно кричать, из-за того, что нельзя ничего исправить. Она винила себя снова и снова, и ей хотелось винить себя, потому что только так она могла это выносить.

– Помнишь тот день, когда ты впервые меня увидел? – заговорила она вслух, – Мне было так ужасно неловко. И я была такая глупыха. Без комплексов… Я ещё тогда подумала, как сильно вы с Андреем не похожи. Ты был такой молодой. Носил очки, дурацкий свитер, – она улыбнулась с грустью, потом вздохнула. Слёзы побежали по щекам, – Ты меня всегда поддерживал. И только благодаря тебе, я смогла всего добиться, – она вытерла мокрые щёки рукавом кофты, отложила книгу на тумбочку и приблизилась к Арсению. Ей хотелось, что-то увидеть… или почувствовать. Она надеялась на какой-нибудь знак. Ни одна мускула на его лице не дрогнула. Она наклонилась ещё чуть ниже, заглядывая прямо в его стеклянные глаза. Тусклые радужки по-прежнему устремлены в одну и ту же точку. Они смотрели на Кристину… сквозь Кристину. По спине пробежал холодок. Руки сами собой опустились на руки Арсения. Они оказались чуть тёплыми. Она знала, что так делать ни в коем случае нельзя, но всё равно сделала. Была не была. Опустив кислородную маску, она поцеловала его в губы и сразу нацепила маску на место, вроде бы ничего не испортив. Поцелуй продлился максимум две секунды, но оказался приятным. Его губы были мягкими, чуть влажными. Господи, что она творит?

Она отстранилась, постыдно отвернувшись, будто её кто застукал и только потом вновь взглянула ему в глаза.

– Ты хоть что-нибудь почувствовал? – спросила она и вдруг осознала, что слишком сильно сжимает его руки, – Ты должен вернуться. У тебя же вся жизнь впереди, а ты… – она вновь чуть не расплакалась, – А ты сидишь здесь и ничего не делаешь. Ты даже не пытаешься. Ты эгоист. Думаешь никому не нужен? Так думаешь, да? Прости меня, – уронив голову ему на грудь, она вновь дала волю чувствам, не пережевывая о том, что кто-нибудь мог войти.

Уже год. Целый год он вот в таком состоянии. И она устала. Устала от того, что только ей нужно его выздоровление. За всё время она ни разу не видела его девушку, если она вообще конечно у него была. Хотя возможно у него и впрямь была любимая, самая единственная, по имени Наука. Родители конечно ничего не знали о том моменте с пересадкой Сени и Крис. А если бы узнали? Возможно тогда бы начали обвинять её.

– Ладно, я не плачу, – она поднялась, вытирая раскрасневшееся лицо. Ей срочно требовалось умыться и высморкаться, – Если ты захочешь, то сможешь, я знаю.

– Снова плакала? – Хмуро подметил Андрей, как только Крис уселась в машину. На город опустились сумерки и заметно похолодало. Днём ещё можно было обойтись без куртки, но к вечеру уже никак.

– Да так… – отмахнулась она, отвернувшись к боковому окну.

– Слушай, я тут узнал про один центр в Германии. Говорят, хороший, – Андрей медленно выкатил автомобиль со стоянки, – Там как раз могут принять нашего Арсения, – как-то неторопливо говорил он, выруливая на главную дорогу.

– Что за центр? – Крис бросила напряжённый взгляд на мужа. Не нравилось ей это его тактичное неспешное повествование.