Кластер-1

Бомжик по имени Толик тут вздрогнул, представил и сразу прервал свою поэтическую задумчивость и, наконец, после дополнительного раздумья вставил любимую присказку, больше которой он, как попугай, никогда, ничего не произносил, да, пожалуй, и не знал:

– Ой, как же я дико писюнею, Клава!..

Доцент Фредди невозмутимо рокировался, уверенно поменял фигуры местами:

– Да всё так же, так же тебе, сыщик. Получай, фашист, гранату от советского солдата! Шах-шах! Всё равно я тебя уделаю. Отдавай офицера, а то и ладью прихвачу, ты у меня ещё подёргаешься!

– Фредди! Всё-таки ты определённо Крюгер. – Не реагируя на выпады приблудного рейнджера, мрачно отозвался сыщик Осклизкин. – Так и тянешь костлявые ручонки к моему горлышку! Чикатила супротив тебя, оказывается, попросту щенок!

Некоторое время тянулось сравнительное безмолвие, больше никто ничего пока не говорил. Тем более про выходку новоприбывшего жильца. Переваривали. А может, как Толик, тоже пока адресовались исключительно к Клаве. Потому что главное было ещё впереди.

По кадру прошёл небольшой спектральный сбой, но автоматика пилот-камер принялась быстро корректировать помеху. По звуку – осталась норма.

В тишине повизгивали внутрикроватные металлические сетки, потому что это карлик опять суетился, кряхтел, потому что на самом деле «а-а» хотел, золотой высокогорный птенчик. Не сиделось дьяволёнку в новом гнездышке и всё тут. Сердце алкало великих деяний. И он заранее присматривался, на ком бы их провернуть.

Темнело. За окном, вверху, какое-то прохожалое радио засвиристело, засюрчало, приблизилось, а потом вдруг на ходу взяло да и сказало – очень даже всех напугав – вполне многозначительно, да ещё и с нажимом, со значением, словно бы пароль на явочной встрече: «Добрый вечер, господа. Начинаем концерт для тех, кто в пути» и словно бы ушло куда-то в этот путь, словно в бесконечность провалилось, вместе с владельцем того подозрительного радио, то есть, с прохожим. И словно бы за собою властно поманило. Бомжики смятенно переглянулись и опять кто смог пересчитали у себя мурашки. Комплект пока что полный. Однако они всё время продолжали ожидать какой-то пакости от пребывания в непривычных, комфортных условиях. Ясень пень, что так просто никогда ничего не бывает. Тем более бесплатный сыр. Подлянку ожидать в таких делах всегда не только можно, но даже и нужно!

Изображение опять приблизилось к уверенной чёткости, контрасту и глубине пятнадцатого межгалактического стандарта.

Бомжомамка в уголке, не скрываясь и нисколько не таясь, растирала жилистые ляжки, выставив их напоказ, и опять несколько неинтеллигентно покричала мужу, или кто он там ей был на самом деле:

– Эй ты, каз-зёл. Гоняй сюда! Жрать наверно будем.

Папа-бомж вновь обиделся, теперь на «козла» со стороны своей нежной половины, и решил внести коррективу. Вновь с нацелом для всего общества, чтоб хоть что-то ему прояснить. Почесал давно перебитый, а спереди ещё и разодранный нос и с вызовом заявил:

– Это я – командир эскадрильи!

– Ты-ты, урод, заткнись!

На это опять с непривычки прошёл сбой межгалактической связи. Какой эскадрильи? Где эскадрилья? Кто командир? Почему командир? Почему это надо было сказать?! Где логика? Причинно-следственная связь?.. В исказившейся слуховой и зрительной картинке помещения тишина теперь зависла совсем непонятная. Накладка в этот раз прошла даже по семантике звука. Однако техконтроль ближайшей станции перемодуляции импульса на Альфа Центавре быстро поправил брак. Тем не менее, дежурный оператор с Большого Магелланова Облака его всё-таки зафиксировал и сделал соответствующую пометку в журнале, в графе: «логические особенности туземной коммуникации». Под угрозой стоял весь исходный инфопоток с уникальной планеты где-то там, трудно даже припомнить, где именно.

– Да кто бы возражал?! – Механически и чуть ли не одновременно откликнулись оба шахматных игрока и, переглянувшись, коротко похмыкали – мол, везёт нам, ещё один импОтент нарисовался. И в самом деле козёл, а туда же – тоже не хочет быть собою. Хотя, в принципе, и вправду – кто хочет?!

– Но я-то действительно командир! – Настаивал бомжопапка, всё больше обижаясь на дурной народ.

Любимая женщина командира эскадрильи злобно хохотнула на это его настойчивое утверждение. Опять конечно не соглашалась. Фредди глянул на неё, на свисающие белёсые лохмы, слегка призадумался, затем сказал сыщику:

– Имей в виду и запомни следующее: добродетельная героиня обязательно должна быть блондинкой. По имени Сара, не как иначе. Первое правило Голливуда. В любом фильме так. В нашем скоро тоже так будет. Она и должна была появиться, потому что в каждом человеческом кубле всегда должна быть своя леди Ди, Сара или какая-нибудь другая белокурая стерва. Ты только посмотри на неё! Королева крыс! Настоящая леди Кры! Любая Сара отдыхает! Даже голову раз в год моет! Сразу видать, что блондинка.

Затем Фредди вернулся к шахматам и опять поставил сыщику Осклизкину привычный шах. Отчего неформальный лидер, признанный ВИП подземной человеческой группировки и бывший надземный сыщик наконец потерял терпение. А может оно у него просто кончилось. Адресуясь бомжопапке, сыщик проговорил ему с угрожающим добродушием:

– Бери сюда пеленг. И слушай внимательно. Очень внимательно. Только ничего не пропусти! Как только доцент сдаст партию – так я тебе сразу же свечку и вставлю. Как комэску, эксклюзивно – по самый элерон. Так что пока готовься! Можешь подмыться, не возражаю.

Тогда Фредди добродушно ухмыльнулся и почесал колючий подбородок:

– Давно не слышал настолько интеллигентного общения!

– Сам такой!

Тем не менее, папа-бомж настойчиво выходил на третий круг всё более тёплого контактирования. Его наверняка перемкнуло, потому что и размыкало никогда. Он так ничего и не понял, адаптации ноль, как и керосина в баках:

– Я же действительно был командиром эскадрильи!

И сделал угрожающий крен в сторону болельщиков. Он явно нарывался, чтобы его проучили по-настоящему. Скирда есть скирда. Вообще редкостная природная пакостность придавала поведению комэска закономерный оттенок вызывающей аристократичности. Рано или поздно давно сбитый лётчик должен был получить своё. Однако неоконченная шахматная партия, связывающая руки возмездию, всё ещё откладывала его неотвратимое наступление.

Опять лёгкая пауза, на этот раз не по вине техники или операторов. Вероятно, просто естественного происхождения. Или же камеры автоматически донастроились на режим алогичного копирования текста. Системы передачи теперь почти не зависали.

Тут и у Фредди принялось лопаться терпение, но несколько по другому поводу.

– Дружище! Мы с тобой целый час этот шах гоняем, словно хабибу по плацу. Этот же шах вечный! Вечный, неужели не ясно? Заело тебя, что ли?! Давай, заканчиваем, и врежь этому летучему козлу по-настоящему!

Командир эскадрильи только теперь стал немного понимать ситуацию, кого именно поимели сейчас в виду, отчего принялся активно отодвигаться. Чем ближе казалось завершение партии – тем активнее шуршал задом комэск. Пока не отодвинулся на безопасную, как он рассчитал, дистанцию.

– Да? Знаешь, ты прав. – Негромко отозвался как бы ничего не замечающий Осклизкин. – Чего-то я и в самом деле приморочился тут с тобой. Ты наверно меня как Фишер Спасского гипнотизируешь, сознавайся! Морочишь?!

– Если кто-то и морочит, только не я. – Тут Фредди опять отвлёкся от партии. – И я понял кто. Смотри туда. Это он! Да не пахан, тот отполз, а его щенок – он самый. Да-да, этот самый шкет. Обрати, наконец, внимание, сыщик ты или где?! Именно этот вот полкан глазастенький, карла малолетняя, это он нам всем мозги заполоскал. Погляди, вот же идол с соской! Вылитый Кашпировский, сатанист от бога, будто с экрана пялится, людей пачками парализует. Выставил бельма, малютка ещё называется, ишь, галики ловит. Он наверно наркошка.

Всё это доцент Серёгин выпалил одной очередью, непонятно и быстро возбуждаясь. Живой и длинной очередью простучал. Потому что если бы она была короткой, да ещё и со стороны – никто бы не спрашивал. Ему вдруг причудился иной облик юного пришельца непонятно откуда. Притом, теперь совсем-совсем не юный. Можно сказать, сильно не целомудренный.

Дымя жерлами приоткрытых судков, приплыл ужин. В полуподвал весело открылась дверь и заявились двое бодрых активистов-деградантов. Конкретных деятелей фирмы «Новый Декамерон» или по-простому – «Новый Деградант», пока ещё неведомо с чьей подачи и в каких целях организовавшей ночлежку для лиц без определённого места жительства. С широким хлебосольным жестом щедрые благодетели выставили на металлический длинный стол судки с благотворительной едой. Незамедлительно стали распространяться букеты всяческих запахов. В том числе и приятных. В результате, не только у бомжиков забурчало в животах, но и громче засопел карлик, а его папа на какое-то время прекратил сколачивать ему из досок неопределённых размеров гробовидный ящик, очевидно под кроватку. Летающую, вне всякого сомнения. И тоже малость посопел в синхроне. Но потом принялся подвешивать на невесть откуда-то взявшемся у него буксировочном тросе изготовленный агрегат и размещать в нём своё чадушко, со всеми дарованными благодетелями матрасиками и подушками.

Деградант-благодетель, принесший еду, обратился к подопечным с весёлой, отменно надменной обходительностью:

– Кушай-тэ-э. Кушай-тэ-э… Завтара исчо лутче буит. Насяльника ваша меню мала-мала утвердил, всё харашо. Завтара радио проводить будем. Всё харашо. Всё харашо.

– Ой, как же я дико писюнею, Клава!.. – Кому-то в углу и вправду стало «харашо». Этим «кем-то» никто не мог быть, кроме Толика.

– Харашо-харашо… Канешно, хараш-шо!.. – Фредди бормотал, не двигаясь с места, но засматриваясь совсем-совсем в другую сторону.

– Да брось ты педофилить, айда чавкать. – Успокоил его рассудительный сыщик. – Последний раз ещё позавчера за щеку нормально закладывали.

– Ты заметил? – Доцент продолжил западать на агрессивного младенца. – Этот карла даже соску перестал грызть, едва их черномазые благородия пришли. А как принюхивается брезгливо, это вообще что-то! Словно большего дерьма, чем мы, он и не видал никогда.

– А у тебя ещё есть какие-то сомнения по этому поводу?!

Но доцент отмахнулся:

– И глаза ещё здоровее стали, прямо на пол-морды лица! Словно у инопланетянки какой. Кстати, ты не заметил?! Он и вправду довольно миловиден. Может, это девчонка?!

– В этом мире всё может быть, всё! Даже ужин по расписанию. Садись и жуй.

– Определённо девчонка. Или гермафродит. Какого-то среднего пола! А может это мутант какой-нибудь. Тогда уж слишком непомерный для колыбели, даже такой, какую вон сделали ему, почти танковой. О, я понял! Просто снимается начало фильма «Танк Армата. Детство». Нет-нет, наверное, это всё же бройлерный мутант.

– Так ты не хочешь или не будешь?! Ты идёшь?! – Сыщик невозмутимо вынул неожиданно чистый носовой платок и вытер уголки губ. – Пошли-пошли, говорю. Смотри, фантазёр, а то пайку твою замету сходу, ты меня знаешь, не постесняюсь.

Это был аргумент. Фредди быстро встал и пошёл за приятелем к столу:

– Уговорил. Понимаешь, никак не могу с этой обстановкой свыкнуться. Зря мы согласились на этот бомжатский Хилтон. Нечисто тут что-то, попомни моё слово, попомни!.. Нечисто, говорю. Не бывает бесплатного сыра в мышеловке, просто не бы-ва-ет!.. Как тут можно вообще спать, например?! Хоть убей – не буду!.. Но сыр буду. Потому что потому!