Путь к созиданию

– Я подарю.

– Расскажи про Луну. Чем тут народ занят?

– Потом покажу. Сейчас пора идти на церемонию.

Люба плавно оторвалась от полимерного покрытия и легко полетела вперёд. Потом остановилась, зависнув над полом, обернулась.

– Гладышев, – это она моим многометровым прыжкам. – Не смеши народ. Стой, где стоишь – я слетаю за оптимизатором.

У меня на руке два серебряных браслета.

– Билли, ты в котором?

– Угадай.

– Помнится, кто-то урны заслужил.

Любе:

– Есть здесь урна, мусоросборник, утилизатор?

– Зачем?

Снял старый, видавший виды оптимизатор, показал, держа с брезгливым видом двумя пальцами.

– Давай. Отдам в переработку. Или в музей, как экспонат.

– А говоришь, героев нет.

– Живых….

Церемониальный зал ничем не отличался от оранжереи – разве только прозрачный купол повыше. Двумя длинными рядами стояли гости – в бальных платьях, фраках, смокингах. Жених со священником уже томились в одном конце живого коридора. В другом искали меня – предстояло вести дочку под венец.

Заложив крутой вираж, огибая строй смокингов, вихрем промчался на своё место. Дианка прыснула. Эля покачала головой и нахмурилась. Подал руку дочери – обопрись. И сам споткнулся, ощутив неожиданный прилив тяжести.

– Билли?

– А ты хотел воробышком порхать?

Вполне земное притяжение. Спасибо друг.

Рука, согнутая в локте, выдвинута вперёд. На ней покоится ручка моей дочери.

Пошли, родная, к твоему счастью.

Зазвучала музыка. Гости хлопают в ладоши. И это слышу.

– Билли?

– Газ в помещении. Азот.

До алтаря шагов двести.

– Пообщаемся, солнышко?

– Да, конечно, папочка, я вся – внимание.

– Хочу знать ваши планы относительно потомства.

– Павел говорит, что дети – это игрушка, забава, а мы взрослые люди и должны заниматься серьёзными делами.

– Все мужчины так говорят. Но ты женщина – твоё призвание рожать. Поставь его перед фактом.

– То же самое говорила мама.

– Пойми, ребёнок, ты – потомок удивительного народа, из-за бесплодия практически исчезнувшего с лика Земли. Доведи это и до Павла. Нельзя искусственно избегать того, что – не дай Бог! – уже заложено в тебя природой.

– Такие страсти говоришь в день моей свадьбы.

– Хочу твоего счастья.

– Ты хочешь внуков в свою московскую квартиру.

Я чуть не споткнулся.

– Билли, она опять копается в моей голове?

– Не обязательно. Эгоистичные желания читаются на твоём лице.

Я справился, я не споткнулся.

– А ты считаешь, здесь нормальный пейзаж, нормальные условия для воспитания малыша?

– Папка, что ты всё об этом и об этом. Как тебе мой Павел?

– Ты сама ответила на свой вопрос – он твой.

Две шеренги гостей закончились. В одной последней рукоплескала Люба. Значит, они поставлены по старшинству. А мама Эля осталась где-то там, в начале значимости. Передавая руку дочери жениху, смотрел не на него, на Любу – твоё коварство? И законная жена смотрела на меня. Во все глаза. И улыбалась…. Что-то будет.

Наверное, справедливо, что ушли в прошлое все формы бракосочетания – осталось венчание. Красивый обряд – клятва Всевышнему. А пусть отдувается – сам свёл.

Ловлю себя на мысли, что Павел мне всё-таки не по душе. Горбоносый, лопоухий. Внуки могут быть похожими на него.

Целуются. Мы хлопаем в ладоши. Звучит музыка. Первый вальс жениха и невесты. Нет, уже молодожёнов.

Ищу Элю, нахожу Любу.

– Пригласишь?