Лорды с Болотен-стрит

– Если б победы давались одним оптимизмом. Спорим на трёшку – он и минуты не продержит мяч в воздухе.

– У меня нет столько, – испугался я.

– Это заметно, – сказал мужчина с косичкой. – Но не важно. Я ставлю червонец за то, что этот паренёк в два счёта научится владеть мячом не хуже первого.

– Бред конечно, но хотелось бы попытку посмотреть, – зевнул толстяк.

– Нет ничего проще. Мальчик, хочешь научиться жонглировать мячом, как цирковой артист?

Я кивнул.

– Тогда успокойся, – сказал мужчина с косичкой. – Освободи свой разум от всех ненужных мыслей. Загляни в центр своего сознания и постарайся остаться там.

Следуя его указаниям, я расслабил мышцы спины и ног, повертел головой, пошевелил пальцами, сделал три глубоких вздоха и стал ждать.

– Готов?

– Готов.

– Жонглирование – это бесконечная серия отдельных повторяющихся движений. Закрой глаза. Отличная ориентация во времени и пространстве – основное условие. Думай о том, где ты находишься, определи своё место во вселенной.

Я представил себе Землю в виде глобуса, висящего в мировом пространстве. Повращал, узнавая очертания материков и океанов. Нашёл точку на земной поверхности и устремился к ней душой. Мир разом сузился до песчаного берега лесного озера.

– Представь, что вокруг тебя хрустальная посуда – мяч упадёт, и останутся только осколки. А теперь отбрось эту мысль напрочь, забудь её вместе со страхом уронить мяч. Ты его не уронишь – он будет скакать столько, сколько захочешь. Всё понял? А ну!

Мяч перелетел из рук мужчины с косичкой на мою ногу и запрыгал передо мной, как привязанный. Я не понимал, как это происходило, но жонглировал красивее Ломяна – меняя ноги: левой, правой, левой, правой – легко, непринуждённо.

Остановился, когда мне захлопали все зрители, и наши ребята тоже. Стоял беспомощный, чувствуя, как пылают мои щёки, и боялся одного – команды: «а ну-ка, повтори». Вряд ли смог бы. Я ведь даже не понимал, как это получилось.

– Гипнотический трюк, – предположил толстяк. – Или шарлатанство. Вы заранее сговорились разыграть публику, а пацана подсунули тренированного.

Тем не менее, он покряхтел, повозился в вещах и протянул гипнотизеру десять рублей.

– Гипноз? Ну, если только самую малость. Я просто помог парню избавиться от страха перед неудачей и сосредоточиться на задуманном.

Лицо его оставалось строгим, даже мрачноватым – «мефистофелевским», сказала бы наша «русачка».

– В каждом человеке кроится масса всевозможных талантов, но комплексы, увы, комплексы закрепощают душу мятущуюся и не дают их проявить.

– Мистика, – отмахнулся толстяк то ли от мухи, то ли от собеседника. – Вам бы с вашим талантом банки брать, а не детишек забавлять.

Их спор меня совсем не увлекал. Я стоял, прислушиваясь к самому себе, всё ещё не в состоянии понять, как это у меня получилось. Руки мелко дрожали, в ушах стоял гул далёкого прибоя. И всё. Последствия сошедшей благодати? Или вдохновения?

– Эй, Пеле, пошли, – окликнули меня – Уже пора.

А что? Может, и Пеле. Вот попрошу гипнотизёра, он меня заколдует – и айда лови, вынимай мячи из сетки. Надо только от комплексов избавиться.

Репродукторы по всему побережью объявили, что на стадионе пионерского лагеря начинается футбольный матч между спортсменами «Чайки» и сельской командой из Увелки. То, что мы из Увелки понятно, но почему сельская – тогда уж поселковая. Но было подчёркнуто диктором – именно, сельская.

И народ повалил – закрывали машины, сворачивали самобранки и спешили в «Чайку». Скамейки стадиона все заполнились.

Мы переодевались за воротами. Подошёл физрук.

– У вас нет что ли единой формы? Тогда играйте – голый торс. Хоть не по правилам, ну так, путать не будем.

Голышом так голышом, нашим легче – жара африканская.

Вовка успел побывать в соседнем лагере «Восход», где отдыхал самый маленький Грицай – Серёжка. Вести он принес неутешительные – наши соперники здорово играют, восходовцам по двадцать «банок» вколачивали, и никаких шансов.

Мы приуныли. Не зря народ валит – над деревней потешиться. Может сбежать? Да, поздно уже – сами ведь назвались. Да и обед надо отрабатывать. Играем!

Пионеры в красивой сиреневой форме уже разминались у противоположных ворот. Пора и нам на поле.

– Постойте, ребята, – подошёл человек с косичкой. – Вас уже раздели? И на трибунах веселятся, пророчат разгром. Попробую помочь. Ну-ка сели в круг. Закройте глаза и слушайте только меня. Ничего на свете нет, только вы, ваше сильное, неутомимое тело, которому будет послушен мяч. Напрягли всю волю, сжали в кулак. Замерли до остановки сердца. Всё, пошли. Кто голкипер?

С поля уже свистел судья-физрук. Все пошли к центральному кругу, так и не размявшись. Я задержался – было интересно, что он скажет старшему Калмыкову, стоявшему у нас на воротах. А он ничего не сказал – заставил закрыть глаза, и положил ладонь на Борькин лоб. Так они замерли на целую минуту.

Судья вторично просвистел, приглашая команды к построению.

Под дружное ликование трибун игра началась. Пионеры накатывались на нас лавина за лавиной, организуя атаки большими силами. Мы же наоборот, огрызались короткими и яростными контратаками. Здесь блистал индивидуальным мастерством Сашка Ломовцев, раз за разом взламывая защиту соперника и врываясь в их штрафную. И удары были хороши, вот результата пока не было.

Минут двадцать прошло, и болельщики засвистели, заулюлюкали, требуя от любимцев гола. А пионеры начали нас уважать – поставили к Ломану опеку, потом ещё одного игрока.