Как я стал Богом

– Ну-ну, трудись-трудись….

Следующий мой вечерний визит в хоккейную коробку был менее удачным. Возможно, сказалось отсутствие Жанки – она работала официанткой в ресторане и отдыхала только по понедельникам. Лишь уселся на оркестровую скамейку, ко мне подошли трое.

– Ты зачастил, чувак. Если хочешь прописаться – проставляйся.

Ни тема, ни тон их речи мне не понравились. Я покосился на коллег по музыке. Десантник отвернулся с отсутствующим лицом. Моряк увлёкся пятнышком на брюках. Понял: подошедшие – люди в авторитете.

– Ты кто?

– Сорока.

– Где хвост оставил?

– Шутник? Сейчас очки пропишу – увидишь.

Очки, в смысле, затемнённые – «фонари» скрывать.

– Кто-то был бы против – я никогда. Сейчас вернусь.

Мамину гитару некому доверить, понёс домой.

– Не вернёшься – не обидимся, чувак.

Дома повесил на место инструмент, поменял прикид на попроще – предстоящие «танцы» пыльными быть обещали. Кинул взгляд на компьютер – моё детище трудилось, не покладая рук. Эх, Билли, Билли, думаешь, как осчастливить человечество, а оно собралось меня бить.

Включил освещение коробки и вышел в её центр. Похрустел шейными позвонками, пощёлкал ключицами, попрыгал, разминаясь.

– Ну, смелее. Где тут известный окулист?

Вышли двое. Сорока кинул локти за спиной на заборчик коробки и ноги скрестил во фривольной позе. Ухмыляется, цирка ждёт. Ну, будет цирк.

Бить я их не бил – злости ещё не было. Ловил на контрприём и аккуратно укладывал на газон. Один вооружился кастетом.

– Убери – ручонку сломаю, – предупредил я.

Он не послушался, а я не сдержал слово – поймал его в атаке, чуток помог ускориться, и он обрушился головой на ни в чём неповинный заборчик. Затих. Наверное, ушибся. Да как бы шею не сломал. Коробку тоже жалко.

– Чё глазеете? А ну гурьбой – Сорока пинками и тычками гнал на меня толпу подростков.

– Смелее, смелее, – подбадривал и я.

Крутился, как белка в колесе, аккуратно ронял их наземь в стиле айкидо и никого не ударил. Девчонки ахали, визжали – думаю, что от восторга.

Вдруг знакомый и любимый голос, лёгкий плеск ладошек:

– Браво-брависсимо! Ты ещё в детский сад не забудь заглянуть.

Мама! Мамочка! Здесь? Приехала!

Я бросился на остатки сильно поредевшего воинства – у, гады, порешу! Парни врассыпную. Исполнил кульбит на прощание – это для девиц – перемахнул заборчик, подхватил маму на руки, закружил, понёс домой.

Она:

– Рюкзак, рюкзак – там все сокровища!

Прихватил и рюкзак.

Мы пили чай.

– Колотун-бабай сейчас в Якутии.

– Это в июле-то?

– Представляешь, утром всё бело от инея. Солнце встанет – роса блестит. В полдень жара. Ночью у костра греемся – в палатке даже в спальном мешке не заснёшь. Попростывали все – решили свернуться. Смотри, что привезла….

Среди якутских трофеев сверкал алмаз. Настоящий. Не силён в каратах – стекляшка в полногтя мизинца.

– Место запомнила? На следующий год рванём вдвоём, нароем-намоем, богатенькими будем.

Неделю мы разбирали мамины трофеи. Она из дома носа не кажет. Он у неё, и лоб, и щёки, и даже шея в красных пятнах. На руках – о, ужас! – «цыпки».

– Это от ледяной воды, – жаловалась мама.

Втирала кремы в кожу и сетовала:

– Кабы до учебного года зажило.

Пили чай.

– Ма, что такое русский народ?

– Здрасьте-приехали. Школу забыл?

– Нет, ты скажи не по-учебному – как сама понимаешь….

– На эту тему можно говорить до бесконечности. Есть такая теория: будто Земля – живой организмом. Там русским отведена роль нервов – вся боль планеты проходит через нас. Никто так не может чувствовать и переживать. Достаточно?

– Интересно.

Интересная мысль! Надо Билли подсказать. Хотя, если это зафиксировано в Инете, ему и без меня доступно.

Следующий свой визит в коробку приурочил к Жанкиному выходному. Но сначала подготовился – сделал заказ в ближайшей кафешке. Сидел с гитарой на своём месте – купил новую, покаявшись маме. Народ потихоньку подтягивался. Жанка.

– Наслышана, наслышана. Герой! Тема есть на миллион – чуть позже. А это что за дела?

Во двор вошла «фура» и начала разгружаться. Ребята в униформе «Макдоналдс» таскали в коробку пластиковые столики, стулья, накрывали яствами, питьём.

– Совсем онаглели буржуины! Ну, я им щас….